А вскоре у Митяя появилось куда больше забот, чем прежде, и произошло это после того, как он, предварительно давая каждому борову по большому глиняному чану корма с самогоном, дожидался того момента, когда животное валилось с ног, загружал его в тележку и отвозил на бойню, где боров, не приходя в сознание, отбрасывал копыта.
Сначала Таня не поняла, что он делает и почему боров засыпает так быстро. Митяй, не вдаваясь в подробности, объяснил ей тот простой факт, что если борову перерезать во сне сонную артерию и из него вытечет вся кровь, то его мясо сделается особенно вкусным. Ведла сразу же всё просекла про адреналин и особенно про яйца, которых боровы были лишены опытной рукой её ведара. Однако окончательно она прочувствовала тему тогда, когда Митяй, забив боровов, освежевал их, срезал с туш толстые, в полторы ладони, куски сала, лишь немного засолил, а потом, аккуратно разобрав ливер и промыв кишки, принялся прокручивать мясо нескольких сортов через изготовленную им мясорубку и делать сырокопчёные твёрдые колбасы с чесночком, душистым перчиком и кориандром. Всё остальное мясо, а также остаток рыбы Митяй погнал на консервы, правда, закатывал он их в пятилитровые глазурованные керамические банки. И колбас, и консервов он наделал очень много, чтобы повесить и заложить их в леднике на длительное хранение. Доисторическая охотница чуть с ума не сошла, узнав, что если они будут регулярно менять в леднике лёд, чтобы не заводился дурной запах, то колбаса пролежит до следующей весны, хотя её, конечно, нужно было коптить под зиму, но наличие ледника всё упрощало, а вот консервы с гарантией не протухнут даже до третьей весны.
Несколько больших колбас и банок с тушёнкой и лососем в собственном соку и в масле Митяй сразу же поставил в домашний ледник. Когда он в первый же день открыл банки с рыбой и мясом, чтобы попробовать, каковы консервы с варёной картошечкой, Таня чуть из штанов не выпрыгнула от восторга, такой вкусной ей показались и колбаса, и рыба, и тушёнка. Поэтому на следующий день она рвалась уже не только на огород, но и на скотный двор. Тем более что свиньи к тому времени опоросились, а козы окотились. Она подошла к делу серьёзно и первым делом поставила на место самых вздорных и вредных животных, от чего Митяй чуть с катушек не рухнул. Даже хряк, похожий на миниатюрного мамонта, покорно встал перед ней на колени. Когда Митяй увидел, как ловко ведла умеет подчинять себе диких животных, он понял, что девушка наделена совершенно ему непонятной, удивительной колдовской силой. Однако понял и то, что с ним у неё этот номер не прорезал, и потому очень собой возгордился. Однако вместе с тем он стал подозревать, что в ведловстве заложено куда больше различных умений, чем те, которые показала ему Таня. Как-то раз уже в конце мая, когда всё вокруг вовсю зеленело, вечером, во время ужина, он сказал, провоцируя Таню:
– Что же, как только поросята и козлята подрастут ещё немного, думаю, всех взрослых свиней и коз тоже можно будет пустить на колбасу. Так, глядишь, их деточки станут совсем домашними, и я уже не буду бояться, что какая-нибудь драная коза порвёт мне очко своим рогом.
Таня удивлённо вскинула на него глаза и воскликнула:
– Почему? Чем тебе не нравятся эти свиньи и козы? Не надо их забивать на мясо, Митяй! Надо отрезать козлам и кабанам яйца и хорошо их кормить, чтобы они стали толстыми. Ты же сказал, что этим летом земляная охота принесёт столько еды, что её негде будет хранить. Так пусть её лучше съедят козы и свиньи.
– Но они же дикие! – театрально воскликнул Митяй. Таня улыбнулась с видом мисс Каменный Век и сказала:
– У меня они станут ручными, как Мунга и Крафт. Митяй горестно вздохнул и принялся объяснять:
– Танюша, но я и так просто зашиваюсь. Мне никогда не успеть переделать столько дел. Работа в мастерской, огород, да ещё кормить такую прорву свиней и коз, убирать за ними навоз. Так что давай сократим хотя бы поголовье свиней.
Девушка тут же внесла деловое предложение:
– Митяй, давай ты будешь работать в своей мастерской с железом и глиной, а я займусь мехами и кожами, домом и ещё буду поливать огород, дёргать сорняки, кормить коз и убирать навоз.
Разумеется, Митяй сразу же согласился. Ещё бы, зачем тогда, спрашивается, он так старательно учил девушку всему, но при этом никогда не просил её помочь. Впрочем, та сама старалась вовремя подставить своё плечико. Таня на удивление быстро учила русский язык и уже довольно бойко на нём разговаривала, а Митяй достаточно хорошо изучил древнекаменнокавказский. Однако, несмотря на это, он по-прежнему ни о чём не расспрашивал девушку и довольствовался лишь той информацией, которую та сама ему выбалтывала, причём иногда явно сознательно гнала самую откровенную дезу, говоря о том, как долго шла к Огненной реке с вонючей, невкусной водой. Митяй кивал, а про себя думал: «Ага, как же, то-то в твоём мешке лежало добрых полтора пуда вяленого мяса. Да ты, милая, и половину своих припасов, наверное, не стрескала».
В полдень первого же дня, когда ведла Танша поселилась в его доме, Митяй специально подошёл к мешку девушки, валявшемуся возле крыльца, и вытряхнул его содержимое на снег, предложив той взять то, что ей нужно. Едва заполучив украшения и отличное охотничье оружие, выкованное из стали, она сразу же потеряла интерес к своему прежнему хабару и взяла себе какой-то простенький костяной амулет на кожаном ремешке, а вяленое мясо бросила Мунге, но и та его после тех харчей, которыми накормили её утром, слопала угощение не слишком охотно, что и понятно.
И Митяй сложил обратно в мешок каменные и костяные орудия охоты и труда и отнёс всё в гараж. Да, нужно быть настоящим гигантом духа, чтобы идти с такими кремнёвыми наконечниками на мамонта или, того хуже, шерстистого носорога. Чтобы проковырять им шкуру этой зверюги, придётся часа два пыхтеть. Так что вряд ли девушка шла к его дому одна. Её попросту сожрали бы по дороге махайроды. Скорее всего, у неё было несколько сопровождающих, и они, заслышав треск мотоциклетного двигателя, сныкались под снег или ещё каким-то образом. В общем, слиняли, поняв, что злой дух, или кем там они его представляли себе, вот-вот появится. В пользу этого говорило и то, что вывих у ведлы был совсем свежим и не таким уж и серьёзным. В любом случае Митяй решил продолжить охмурёж, да к тому же и не сердился на эту юную доисторическую Мату Хари ни капельки, как и на пославшую её на разведку большую мать Шашембу. Та была в их племени бандершей и хорошо знала, что делает, а вот ему нужно проявить терпение и выдержку. Ну, с этими качествами у Митяя всё обстояло в полном порядке, и он решил не торопить события.
Весь следующий день бывший лейтенант посвятил подготовке к строительству парома через Нефтяную реку – свивал длинный и прочный канат, хорошо просмоленный гудроном пополам с мазутом, на что у него ушёл целый день, зато канат получился просто отличный. Переправу он навёл в два дня, а на третий уже мог смело отправляться в экспедицию. Он решил проехаться по лесостепи с вполне определённой целью – по ней шастало много мамонтов, а его очень интересовал их навоз, особенно старый, пролежавший на одном месте несколько лет, а точнее, то, что под ним могло находиться, – кристаллы калиевой селитры. Селитра – это прежде всего порох. Но, кроме того, Митяя интересовало в лесостепи очень многое, в том числе и те растения, из которых он мог изготавливать красители. Ещё его интересовали шерстистые носороги вместе с их вкусным мясом, шкурой и костями, а также многое другое. Поэтому он решил минимум два раза в неделю отправляться в экспедиции за реку, а всё остальное время посвятить новой для себя теме – кустарному производству химических реактивов. У него имелись с собой некоторые, в том числе серная, азотная и соляная кислоты, но ему требовалось их больше и больше – даром, что ли, он внук хитрого куркуля деда Максима.
