Женщина вскрикнула и бросилась к Крису…
– Нет! Нет, только не это! Ты знаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен: ни деньги, ни люди, ни сама жизнь!
Ее огромные глаза наполнились слезами.
– Ты должна взять себя в руки.
– Я ведь всего лишь женщина, Крис, а ты меня считаешь своим партнером. Нет, я хуже этих неаполитанцев. У меня кровь стынет в жилах, когда вы идете на операцию. Каждый раз вы можете напороться на засаду, вы работаете без прикрытия.
– Но после твоей сегодняшней встречи этот вопрос решен.
– Я не верю ему. Я никому не верю.
Она схватила сигарету и прикурила. Руки ее дрожали, а щеки были влажными от слез. Крис подошел к ней и прижал к себе.
– Успокойся, крошка. Я постараюсь уцелеть, но ты должна взять себя в руки. Ты обещала мне. На эмоциях далеко не уедешь. Голова и сердце должны оставаться холодными. Расчет решает все, точный и безошибочный расчет. Пусть другие думают, что ты везунок и счастливчик, можешь улыбнуться в ответ и сказать: «Да, вы правы, черт бы вас подрал!» Сейчас мы должны быть жесткими и решительными.
– О, Боже, если бы ты имел хоть сотую часть тех чувств, которые я испытываю к тебе. Ты понял бы меня.
– Об этом я не хочу говорить. Мы все выскажем друг другу через год. На это время я отключен от чувств. Я отключен от личной жизни. Моя задача выжить и сохранить своих людей. Ты тоже выполняешь контракт и должна держать себя в рамках, соответствующих ситуации. Самой собой ты можешь стать на период сна.
Он резко оттолкнул ее и посмотрел в глаза.
– Ты поняла меня?
– Прости меня, Крис. Я буду такая, какой ты хочешь меня видеть, я научусь быть такой.
– Вот теперь ты мне нравишься. – Он взял ее за плечо и подвел к зеркалу. – Приведи свое восхитительное личико в порядок, нам нужно выйти в свет. Я понимаю, что у тебя был сегодня тяжелый день, ты переутомилась и перенервничала, но все закончилось хорошо. Все будет хорошо. Мы выиграем эту битву и уедем в далекие края строить земной рай. Вот тогда и о любви поговорить не грех.
Она улыбнулась, на щеках появились ямочки.
Слим наблюдал, как Кейси, стоящий у зеркального шкафа, завязывал галстук. Отношения этих людей сложились очень странно. Их ничего не связывало и ничего не сближало, но по вечерам Слим заходил в комнату Кейси и приносил несколько бутылок пива. Слим садился в углу, выпивал пару бутылок и уходил. Они редко при этом разговаривали, каждый думал о своем. Каждый имел свои представления о жизни, но тем не менее этот странный ритуал происходил каждый вечер.
Кейси жил один в комнате, Слим тоже, но трудно поверить, что их терзало одиночество. Оно их устраивало. Объяснить причины такой вот сходки никто из них не пытался, и вряд ли они сами были способны проникнуть в эту тайну, но они об этом просто не думали.
– Ты куда-то собираешься? – спросил Слим.
– Духота! Думаю, это к грозе. Во время грозы надо быть всем вместе, а я не выхожу на люди в пижаме.
– Наряд пригоден для бала.
– Или для похорон.
– Либо тебе плевать на все, либо ты что-то замышляешь, Брэд. За месяц ты не проронил ни слова.
– Не преуменьшай.
Кейси затянул галстук и взялся за запонки.
– Ты жалеешь, Брэд?
– Пожалуй, я единственный человек, который ни о чем не жалеет. Но мы взяли слишком резкий подъем.
– Хозяин знает, что делает.
– Конечно, знает.
Слим подошел к шкафу, достал из него автомат и, устроившись за столом, начал ловко разбирать его.
– Меня настораживает пресса. Я хочу перетянуть репортеров на нашу сторону.
– Они и без того на нашей стороне.
– Ты же сам знаешь, что скоро это развлечение кончится и тебе придется стрелять, стрелять по живым мишеням, потому что у тебя не останется выбора.
– Конечно, этот момент уже был переломлен в моей жизни, как и в твоей. Так, значит, это ты каждый день чистишь мой автомат?
– Должен же я взять кого-то на поруки, раз вы меня не берете в свою компанию.
– У каждого своя миссия на этой земле. Я знаю, что и тебе не легко… Людям, которые привыкли добросовестно выполнять свои обязанности, всегда трудно. Ну, что нового в городе? Ты ведь единственный из нас, кто разгуливает спокойно.
– Я впервые наблюдал за вами. Со стороны казалось, что все идет очень гладко, но когда я увидел, как к зданию подъехала серая машина и чужие открыли пальбу…
– Это наша ошибка. Ошибка Тони и моя. Мы видели этих ребят с самого начала и держали их на мушке. Но когда «крайслер» уехал, мы расслабились. Мы не ожидали, что они откроют огонь по прохожим. Мне показалось, что они побегут в банк, но они и не думали делать ничего подобного. Им просто нужны были трупы.
– Зачем ФБР ввязываться в чужие дела? Что им нужно?
– Я думаю, что мы очень скоро узнаем об этом.
– Меня беспокоит Феннер. Охота, устроенная за ним, не кончится. Доккер пошлет на дело профессионалов.
– Наверняка послал, но мы не знаем об этом. Тут за всеми началась охота, и Феннер в общем потоке не выделяется. Эта охота идет не на жизнь, а на смерть, и милосердия в ней не будет. Конец известен, я только не знаю, сколько это продлится. Все мы временные жильцы на этом свете.
– Многое зависит от людей.
Кейси повернулся к Слиму и удивленно взглянул на него.
– Кого же ты заменил бы?
– Троих. Феннера и итальянцев.
– Любопытный ход.
– Чем же?
– Тем, что ты не отличаешься оригинальностью. Боюсь, что так думают все, кроме тех, кого ты назвал.
Кейси накинул пиджак в тот момент, когда в комнату заглянул Джакобо.
– Крис просит всех собраться в гостиной.
– Да, мы уже знаем, – ответил Кейси.
Итальянец был поражен, увидев Кейси в полной форме, готового к выходу.
– Оставь автомат, Слим, нас зовут на прием. Мы появимся в зале первыми.
Дэйтлон осмотрел присутствующих. За полтора месяца существования синдиката совещание в вечерние часы собиралось впервые. Никто не удивился и не испугался, люди чувствовали себя расслабленными и ждали, что скажет босс. Авторитет Дэйтлона был непререкаем. Любое совещание начиналось с того, что по обсуждаемому вопросу высказывались все по порядку, но последнее слово всегда оставалось за боссом. Он очень точно, как умудренный опытом профессор, ставил диагноз, делал прогноз и определял стратегию и план. В итоге машина срабатывала безукоризненно.
На сей раз тема разговора была исключительной. Дэйтлон предоставил слово Джакобо Чичелли.
– Мне очень трудно говорить, ребята. Мы все стали очень близкими людьми. Свой поступок и поступок Чезаре я расцениваю, как предательство. Но мы откусили кусок больше, чем в состоянии проглотить. Нервы сдали! На нас больше нельзя рассчитывать, мы можем допустить ошибку в ответственный момент, и это обратится в трагедию. Я обязан вас предупредить об этом и прошу вашего согласия отпустить нас. Мы попытаемся перейти канадскую границу и исчезнуть из поля зрения местных властей.
