С кресла рядом с кафедрой послышался голос Дерека:
— Но не каждое же произнесенное нами слово, в самом деле есть ложь.
Девин повернулся к нему своим орлиным профилем и, зачем-то легонько поклонившись головой, тихо, но так, что все в зале услышали, сказал:
— К сожалению, каждое.
Зал отреагировал недоверчивым шуршанием.
— Позвольте мне, — поднял обе руки вверх Девин, — кратко остановиться на выводах, сделанных после нескольких лет экспериментов собранием лучших экспертов, работающих над лингвистической частью проекта Лизы. Вкратце расскажу вам ту гипотезу, которую они выдвинули. — Как мы говорим, язык есть кодовая система, которая вырабатывает общие для всех людей символы и которая стремится обозначить этими символами все элементы и проявления бытия. Оказывается, что символы эти, будучи общими для всех, не выражают того, что, по выражению Тютчева, «хочет выразить сердце» индивидуального человека, — или, говоря научно, не выражают интенции говорящего, не выражают истинного ощущения реальности отправителем речевого послания. В такой ситуации закономерно вслед за Тютчевым спросить о слушающем: «Поймет ли он, чем ты живешь?» — то есть, поймет ли слушающий то, что вы хотите ему сказать? Выражая мысль словами, значащими одно и то же для всех, говорящий оказывается не в состоянии выразить свое уникальное отношение к реальности и соответственно передать точную свою оценку этой реальности слушателю Уникальность восприятия мироздания говорящим оказывается при формировании языкового сообщения утерянной. Так происходит первоначальное искажение оригинальной мысли в процессе пользования языком, а вместе с ней искажение истины, искажение того Слова, которое, как говорит Евангелие было «в начале».
Девин щелкнул пультом на кафедре, и на экране появился слайд с картинкой:
— Еще раз, — Девин убедился, что картинка была на экране, и повернулся к залу. — Мысль по наполнению не равна своему словесному выражению.
— Почему не равна? Мы же понимаем друг друга! — громко не выдержал сидящий по правую руку от Дипака кучерявый студент по имени Саймон. — Язык это то, что позволяет нам взаимодействовать, без него был бы хаос!
Девин болезненно поморщился:
— В языкознании давно идут споры о том, можно ли точно и без потерь передать подразумеваемый говорящим смысл в речевом сообщении, — или выражает ли слово точно то понятие, которое мы хотим им выразить. Большинство ученых придерживается того мнения, что адекватно мысль, в общем и целом, в языке передать можно, хотя при передаче иногда и могут происходить большие или меньшие потери смысла. Принято думать, что смысл в целом искажается в нашей речи «незначительно», в «допустимых пределах».
Девин на секунду замолчал, усмехнулся и покачал головой:
— Скажите мне, что скажут родные пациента, услышав от врача, что он «незначительно» мертв? Лингвисты, работавшие на проекте Лиза, в результате долгих лет исследовании установили: любое искажение смысла, уловленного человеком в мире, или, по-другому, любое искажение изначально появившейся у него мысли, фатально для нее и губит ее полностью и безвозвратно.
Девин снова взошел на кафедру: На Возьмем для примера какое-нибудь простое слово, — он секунду задумался, — ну, например, упомянутое Тютчевым в стихотворении — «ключ». Когда мы произносим слово «ключ, вне ситуации, вне, как сказали бы лингвисты, контекста, каждый из нас представляет себе некий особый, отличный от других «ключ»; представляет себе тот объект, образ которого подается ему его психикой из сознательной или подсознательной сферы — он всплывает как реакция на произнесение данного кода, символа. Мы можем иметь дело с различными путями формирования образа объекта. Например, образ может всплывать из детских воспоминаний, из тех времен, когда предметы и проявления окружающего мира впервые получали свои наименования (в нашем примере это может быть увиденный в детстве ключ — на иллюстрации в книге, в руках у родителей, или любой ключ, поразивший в детстве воображение). У другого человека при произнесении того же слова в воображении может возникнуть предмет, образ которого услужливо предлагается ему психикой в виду частоты употребления данного объекта, или его совсем недавнего употребления (тот ключ, которым человек часто пользуется). Иногда воображение воспроизводит не сам предмет, но его свойство (холодный, блестящий, тяжелый, и так далее). Наконец, это может быть не один, а несколько образов одновременно, на разных уровнях психики, — причем в ассоциациях может участвовать и ключ, которым открывают дверь, и ключ в смысле «родник», «источник», и ключ в смысле «разгадка к коду»… Все эти ассоциации, кроме того, могут быть нестойкими, меняться в зависимости от той ситуации, в которой происходит использование слова. Таким образом, даже если двум разговаривающим людям кажется, что они говорят об одном и том же, — о «ключе», — связанные с этим словом ассоциации и их мироощущения в ситуации, связанной с этим ключом, у обоих будут разные. Вследствие этого, изначальная мысль говорящего, то есть смысл для него текущего момента, искажается; слово не выражает все" оттенков, связанных для говорящего с ситуацией вокруг ключа.
— А что, если я передаю кому-нибудь конкретный ключ? — гаркнул со своего места в пятом ряду краснолицый здоровяк-студент с докторского курса, — и мы говорим конкретно о ключе, который видим? У нас же с собеседником будет совершенно одинаковое представление об обозначаемом этим словом объекте?
— Нет, неодинаковое, — направил свой пронзительный взгляд на толстяка Девин. — Вы, как слушатель, не знаете, как ощущает этот видимый вами ключ говорящий, то есть как он ощущает связанную для себя с этим ключом реальность. Его ассоциации и отношение к этому ключу не передаются в коде-символе, ведь каждый из вас «вбирает» в себя, воспринимает даже этот единый объект в данной ситуации по-разному, в соответствии со своим индивидуальным мироощущением в этот момент. Девин поднял вверх точеный подбородок.
— Поймите следующее: в каждом миге нашего с вами бытия закодирован свой смысл, — тот смысл, который подразумевало изначальное Слово.
Девин поднял вверх обе руки и согнул указательные и средние пальцы, давая понять, что он в данный момент подразумевает под Словом лежащую в основе мироздания единую истину.
— Смысл того Слова, то есть истины, которая была в начале творения, разлит вокруг нас в окружающей действительности. А код, в который эти смыслы оказались зашифрованы мирозданием — это сама жизнь, те жизненные ситуации и обстановка, которые мы встречаем и видим вокруг себя; единицы этого кода — все, от цвета обоев в помещении, куда мы попадаем, до тех людей, которых мы случайно встречаем на улице, — установлены вдоль нашего жизненного пути, наподобие того, как дорожные знаки установлены вдоль дороги. Код указывает, что делать, как себя повести, чтобы направить каждого из нас по единственно верному, предназначенному только ему пути. В этом случае и мироздание во всей своей совокупности придет в конечном итоге к своему единственно возможному идеальному состоянию. Но код мироздания надо уметь расшифровать.
