— Простите, но это что же, каждую секунду надо искать вокруг себя и расшифровывать какой-то код? — скептически спросила рыжая девушка, сидевшая в толпе на ступеньках. Самуэль Не видел ее лица, видел только, как она то и дело встряхивала огненной гривой.
— Вокруг столько всего, — недоуменно продолжала огненнорыжая девушка, — все равно что-нибудь да упустишь, и тогда пропала ваша конечная гармония! А то каждый человек должен, видите ли, всю жизнь не отрываясь глазеть на реальность, словно рыбак на поплавок, чтобы, не дай бог, не упустить смысл разворачивающегося перед ним кода. Нереально!
Девушка презрительно фыркнула.
— Следовать инструкциям кода мироздания проще, чем вам кажется, — осторожно возразил ей Девин. — Все тела мироздания, одушевленные и неодушевленные, — все, кроме человека, — следуют в своем поведении этому коду без всякого труда или принуждения, следуют, все равно как поезд следует по рельсам. Впрочем и человек тоже следовал бы по этим рельсам, не зная забот, если бы в какой-то момент не оказался «пушен под откос» языком. Действия человека вследствие влияния на его поведение кода языка вносят хаос в общую картину мироздания.
— Как интересно вы говорите, — вступил в дискуссию с первого ряда гуру с большими белыми бакенбардами, — в каждом миге действительности, с которым я сталкиваюсь, по вашему] содержится некий участок кода мироздания, относящийся к моей индивидуальной судьбе? Но ведь, — поднял плечи и, оборачиваясь по сторонам, развел руками гуру, — этот ваш код мироздания чрезвычайно напоминает то, что даосизме называется Дао. Дао, говорили древние китайские философы, разлито во всем, его невозможно понять умом или описать словами, его можно только почувствовать. Слиться с Дао, действовать по его скрытым направляющим, согласно даосизму, означает достичь гармонии, истинно понять окружающих людей и мир.
Девин слушал, опустив голову, взявшись рукой за подбородок.
— Ощущение единого скрытого закона, управляющего Вселенной, присутствует практически во всех учениях, пытающихся объяснить мироздание. В индуизме и буддизме есть понятие Дхармы, в христианстве есть разлитые во всем сущем божий дух и благодать…
Он хотел было продолжить, но передумал, на секунду замолчал, потом развернулся на каблуках.
— Вернемся, однако, к примеру с лежащим на ладони ключом. Задача говорящего будет выразить смысл ситуации, включающей ключ, правильно поняв и передав значение каждого момента этой ситуации для своей судьбы. Ваша же задача слушающего — понять смысл этого момента для себя, расшифровав однако, как часть этого момента, в том числе и значение этого момента для говорящего. Мы помним, однако, что уже на этапе формирования речевого послания изначальный чистый смысл, Подразумеваемый говорящим, оказывается утерян. Слушающий ищет в послании то, чего там уже нет!
Левин остановился и обвел глазами зал.
— Давайте посмотрим подробнее, что происходит на этапе восприятия речевого послания.
Он выпрямился и громким голосом, так что некоторые в зале вздрогнули, сказал:
— Звучит речь! В ту же секунду слушающий внутренне напрягается (мы помним, что язык зародился как сигнал об опасности); тело слушающего переходит в режим «борись или беги», большинство данных природой сенсоров человека отключается от восприятия момента действительности во всей его совокупности, слушающий фокусируется лишь на одном аспекте окружающего мира — на речевом послании говорящего. Из этого послания человек хочет узнать о текущем моменте действительности все. Пришедшее же в боевую готовность тело говорит ему: все в данный момент есть опасность. Сфокусируйся на опасности, где она? что она из себя представляет? куда от нее бежать? как с ней бороться?
Девин кивнул сам себе.
— Так происходит вторичное искажение оригинальной мысли говорящего. Не только говорящий не смог передать в словах своего истинного мироощущения, но и слушающий ищет в его послании то, что говорящий и не предполагал туда вкладывать — сообщение об опасности.
Зал заворожено слушал.
— И вот изначальный смысл происходящего, этот дорожный указатель, призванный вывести нас на наш единственно верный для нас путь, оказывается прочтен неверно.
Девин помедлил.
— Чтобы вам было понятнее, представьте себя как озеро, гладкая поверхность которого, отражает четко и правильно все, что смотрится в него — небо, лес на берегу, горы и замок. А теперь представьте, что подул ветер и на воде возникла рябь — отражение исказилось! А если ветер сильный и по воде пошли волны, воде не будет видно уже ничего, кроме самой воды. Поверхность озера это наша способность отразить мироздание вокруг нас таким, какое оно есть, с вложенным в него смыслом. Ветер же, искажающей поверхность воды — это язык…
— Я все-таки нахожу сложным поверить, что слова языка никогда не передают действительность адекватно, — прервал лектора Ректор.
— В какой-то очень короткий период своей жизни они передают действительность достаточно точно, — с готовностью отозвался Девин. — Это происходит при первичном употреблении слов. Ведь в момент своего рождения единицы кода-языка выражают уникальное восприятие действительности говорящим — пусть даже это явление опасность. Затем — очень быстро, уникальность слов-символов «стирается» в говорении. Причем люди интуитивно чувствуют, как слова теряют «свежесть»; и им не нравится такое «омертвление» в языке смыслов.
— Если им не нравится, почему они ничего с этим не делают? — послышалось из зала.
— Почему же не делают? — Девин весело обвел глазами зал. Люди придумывают новые слова. Они придумывают синонимы, метафоры, фигуры речи, и надеются на некоторое время оживить язык с их помощью. Бесполезно! Чем больше они говорят, тем короче становится время слов «на полке», тем быстрее свежие слова-смыслы «портятся», становятся «мертвыми». — Интересно, — продолжал Девин, — что чем менее грамматически сложным, громоздким является язык, тем менее его структура способна передать истинное мироощущение говорящих — в частности, например, путем сложной морфологии, — то есть комбинациями окончаний, суффиксов, приставок. Это открытие, кстати, явилось опровержением общепринятого сегодня в языкознании постулата о том, что наиболее «обкатанный», приспособленный временем к удобному пользованию язык является и наиболее эффективным для передачи смыслов.
Он сделал паузу, выпил воды из стакана на кафедре и продолжил:
— Увы, это не так. Наш родной английский, — по общему мнению лингвистов, один из самых лаконичных и «обкатанных» языков мира, — оказался, согласно нашему открытию, языком наименее приспособленным для передачи истинного мироощущения говорящими на нем. В рейтинге наших исследований он закончил одним из самых «испорченных» в этом смысле языков планеты.
Протестующий ропот прокатился по залу.
— Это и мой родной язык тоже, леди и джентльмены, — приложил руку к сердцу Девин, — но жаль что я не могу рассказать нам в деталях о том, сколь долго мы занимаемся этим вопросом, и назвать количество нулей в сумме, потраченных на получение убедительных доказательств.
