Зал в удивлении смотрел на иероглифы.
— Скажу вам больше! — довольный произведенным эффектом продолжал Девин. — Греки неспроста заблуждались по поводу значения иероглифов. Не только сам язык предполагал визуальное и фонетическое воспроизведение обозначаемых понятий, но и использовавшие этот язык люди стремились усилить эти ощущения присутствия реального образа понятия в слове. Древнеегипетские писцы, например, составляя тексты и подбирая слов3 старались использовать те из них, чьи иероглифы по форме и звучанию наиболее соответствовали ощущению описываемой ситуации». Дели форма иероглифов не подходила для темы, ощущение которой надо было передать в тексте, писцы иногда произвольно сами меняли форму знаков, обозначавших отдельные звуки, с тем чтобы эта форма как можно больше визуально напоминала образ описываемых понятий. Тенденция эта была доведена до крайности на закате истории Древнего Египта, когда и «язык богов» — первый и наиболее совершенный из всех созданных человеком языков, просуществовав тысячелетия, начал «убивать» заключенные в нем смыслы. И вот, стремясь спасти эти смыслы, писцы-жрецы доходили до крайности. Взгляните…
Девин опять щелкнул пультом.
На экране появился новый слайд:
— Это фрагмент настенной надписи в Храме Эсны, датируемая первым веком нашей эры. Текст — гимн богу-барану Хнуму. Каждый иероглиф, обозначающий звук, изображен в тексте в Форме барана. Это как если бы в английском слове «ram» вы бы Каждую букву изменили до неузнаваемости, украсив хвостом и Рогами, и поместив в завитки баранью морду. После такого творце кого подхода только начальные слова гимна сегодня можно достоверно расшифровать. Но кто знает, может быть в этом и была истинная цель писцов, спасающих язык богов от порчи? Может быть, этот язык к тому времени перестал быть языком в нашем понимании, но не перестал истинно передавать истину, кто мог ее прочитать?
Зал жадно слушал.
Девин вытер со лба пот:
— Вернемся, однако, к механизму искажения мысли словом Безусловно, слушающий речь ближнего не буквально впадает в дрожь от ее звука; он не начинает судорожно дышать и искать вокруг себя бейсбольную биту, чтобы ударить ею говорящего или искать ближайший пожарный выход, чтобы поскорее убежать. Ощущение опасности кристаллизуется глубоко в психике слушающего. Словно безвкусный яд, кристаллы страха в сознании омертвляют природные сенсоры человека, данные ему, чтобы расшифровывать правильно код мироздания. Вместо того, чтобы попытаться прочувствовать мироощущение говорящего и сделать это предусмотренным мирозданием способом — то есть ощутить говорящего, следя за его жестами, мимикой, позой; почувствовать, как он связан с текущим моментом реальности; почувствовать не только его, но и являющиеся составной частью ситуации запахи, вкусы, увидеть составляющие ее цвета, — слушающий старается вывести смысл текущего момента лишь из одного маленького фрагмента ситуации — слов говорящего. Отключенный в момент слушания от действительности, слушающий не имеет возможности правильно понять смысл момента. Не найдя в словах говорящего выражаемого им мироощущения, он заполняет смысловую пустоту послания собственным мироощущением, подсознательным чувством страха.
— Послушайте, — включился снова Ректор. — Будем все же практичны. Что вы предлагаете использовать вместо слов? Ощутить, почувствовать, — вы же не предлагаете всем людям кинуться развивать у себя паранормальные способности — телепатию, экстрасенсорику и все такое прочее?
— А разве сам факт существования людей с такими необычными способностями не говорит о том, что в принципе это возможно?
— Помилуйте, это же единичные случаи! — всплеснул руками Ректор. — К тому же случаи, неквалифицированные наукой И даже если время от времени появляются люди с такими способностями — что с того? От того, что в результате генной мутации под воздействием радиации где-то родится ребенок с жабрами, мы не можем требовать от всех живущих на Земле людей вырастить жабры и начать жить под водой!
— Это очень интересно, что вы упомянули радиацию, — улыбнулся Девин. — Вопрос лишь в том, кто был облучен и Мутировал — большинство людей, живущих на Земле, или ваш ребенок с жабрами? Но я попрошу вашего терпения; скоро все прояснится.
Девин выпрямился:
— Вы, конечно, слышали про компьютерные программы, позволяющие достроить утерянное целое на основе имеющихся фрагментов этого целого — они широко используются в археологии, криминалистике и других областях. Компьютер позволяет уловить общий мотив структуры объекта, делает заключение о том, как должны достраиваться недостающие его фрагменты, и сам завершает картину целого. Нечто подобное, сообщили нам наши эксперты, происходит и в сознании слушающего человеческую речь: он достраивает утерянные участки мироощущения говорящего и ситуации в своем сознании, вытягивая, дублируя и последовательно меняя воспринятые им области сообщения. Когда это происходит первый раз при коммуникации некого речевого символа — когда символ еще «свеж» — у слушающего может произойти даже достаточная точная реставрация изначально переданной ему мысли. Но вот слово употребляется во второй, в третий, в миллиардный раз — употребляется уже в ситуации, когда говорящий визуально отсутствует — в печатном слове, в электронном сообщении, в CMC… С каждым новым употреблением область искусственно созданного смысла, которым разум воспринимающего заполняет пустоты непереданного в символе мироощущения, растет.
Девин обвел глазами зал — в зале многие хмурились; кажется к этому моменту уже не все поспевали за объяснениями.
Проще говоря, — пояснил Девин, — чем больше «обкатывается» язык, чем большее количество раз употребляются слова, тем обширнее становятся на них «заплатки» искусственно воссозданного, «растянутого» смысла. Слушающему становится все сложнее раскрыть код мироздания, заключенный в каждом моменте его жизни, он увлечен поисками представляющейся ему кругом опасности, увлечен натягиванием понятых превратно смыслов на пустоты в сообщениях. Язык в этой ситуации, — Девин сделал приглашающий жест в сторону Ректора, — действительно, словно радиация, начинает облучать способность человека понимать мироздание. Природные механизмы, которые заложены в человеке, чтобы коммуницировать с природой и другими людьми забываются, атрофируются, получают наименование «паранормальных».
Зал безмолвствовал.
Девин снова взял в руки пульт и щелкнул кнопкой.
— Итак, происходит на первый взгляд совершенно фантастическая вещь: в процессе употребления слов людьми, «заплатки» смыслов на словах растут, так что в конце концов все понятия, обозначаемые языком, наполняются тем смыслом, который во Вселенной не предусмотрен, которого во Вселенной просто нет.
На экране возникла новая картинка:
— У вас тут написано: «Мысли языка», — удивленно обратился к Девину с первого ряда толстенький гуру в сером костюме с высоко подтянутыми брюками. — Вы же не будете утверждать, что у языка появляются собственные мысли?
