Он яростно вцепился в шнур и потянул его на себя. Шнур оказался на редкость крепким. Он чувствовал сопротивление. Борьба напоминала перетягивание каната, но так длилось не долго. Шнур застыл на месте и больше не вытягивался. Очевидно, он за что-то зацепился. Журавлев налег всем телом, и наконец провод оборвался. Успела она позвонить или нет, он не знал. Дик отошел назад и с разгона ударил плечом в дверь. Дерево треснуло. Еще удар и дверь распахнулась.
Он влетел в комнату и застыл. Маша сидела на полу, прижатая к столу. Шнур опоясывал ее несколько раз от талии до горла. Он с такой силой стянул женщине шею, что его не было видно в образовавшейся глубокой складке. Телефон валялся у Маши на коленях. Синие остекленевшие глаза уже ничего не видели. Рот открыт, а язык вывалился наполовину.
Только что он с ней разговаривал, и в глубине его души теплилась надежда на спасение. Теперь она мертва, а он из козла отпущения превратился в убийцу. Надежда умирала следом за хозяйкой дома.
12
Неожиданные гости нарушили все планы подполковника Москаленко. Когда в его кабинете появлялись люди из республиканской ФСБ, он чувствовал себя не лучшим образом. Хорошо, если только Седов заглядывал, не так страшно, но с ним пришел еще один тип, который сразу подполковнику не понравился. Таких в симферопольском Управлении он не видел. По званию и фамилии Седов его не представил. Некий Олег Петрович говорил без украинского акцента, и чувствовалось, что Седов ходит под ним, а он человек не маленький в крымской ФСБ. Что-то и где-то складывалось не так просто, как казалось.
Виноградов сделал попытку улыбнуться.
– Я знаком с работой следственных органов, уважаемый Виталий Семенович. Мы уже имели удовольствие ознакомиться с делом. Но у каждого звена, как вы правильно заметили, свои удачи. На данный момент нас интересует, что предпринимает УГРО для поиска преступника или преступников, – холодно сказал Виноградов.
– Убийца нам известен. Это гражданин России Вадим Михайлович Журавлев. Круг сжимается, и я думаю, не сегодня-завтра мы его возьмем. Улик для обвинения больше чем достаточно. Имеются свидетели. – Москаленко выдвинул ящик стола, достал из него две фотографии и подал Виноградову. – Нам о нем многое известно, – продолжал хозяин кабинета. – Так он выглядел, когда приехал в Ялту, а теперь выглядит так. Бороду и волосы нарисовали свидетели, которые видели его вчера во время очередной трагедии в ресторане «Трактир». Настоящий оборотень, поэтому изловить такого зверя – дело не из легких. У нас нет таких возможностей, которыми владеют оперативники центра. И тем не менее, мы продвигаемся вперед и уверены в положительных результатах.
– И мы тоже кое-что знаем о Журавлеве, – сказал Виноградов. – Может быть, и вам не помешает об этом узнать. Журавлев пять лет работал следователем московской прокуратуры. Но самое интересное в другом – он очень плохой стрелок. На ежемесячных учебных стрельбах, которые проводятся в следственных органах, он занимал чуть ли не последнее место. Выстрел, произведенный с балкона гостиницы «Ялта», характеризует стрелка как высококлассного снайпера.
Москаленко кивнул.
– Согласен, сомнений может быть много. У меня они тоже есть, но я привык жить не эмоциями, а фактами. А факты упрямая вещь. Я не могу повернуться спиной к десятку свидетелей. Не могу закрыть глаза на улики и результаты экспертных заключений. Мне кажется, наш разговор абсолютно бессмысленный. Давайте поймаем подозреваемого, предъявим ему материалы и послушаем, что он скажет в свое оправдание. Если он докажет свою непричастность к серии убийств, то пусть идет себе с миром. Я не кровожадный. Если ошибаюсь, то понесу ответственность за свои просчеты.
На столе зазвонил телефон. Москаленко извинился и снял трубку. Похоже, он не понимал, с кем разговаривает, долго слушал, затем положил трубку.
– Извините. Я покину вас на одну минуту.
Подполковник резко встал и вышел в коридор. Минуя один из кабинетов, он заглянул в дверь, но заходить не стал, а коротко спросил:
– Группа готова, капитан?
– Половина уже на местах. Пять человек у причала, четверо слева от касс, а четверо возле пирса. Промашки быть не должно.
– Может так получиться, что я с вами не поеду. У меня начальство из центра. За операцию отвечаешь ты. И запомни, как только возьмете его, заклей ему рот и упакуй так, чтобы не рыпался. Привезешь сюда, из машины не выводи, а сначала мне доложишь.
– Понял! А Скоков не поедет?
– Нет, мне нужны оперативники, а не философы. Он даже знать ни о чем не должен.
– Понял!
– Вот за понятливость я тебя и ценю.
Москаленко миновал еще мимо два кабинета и зашел в последний. За столом сидел Скоков.
– Привет, Данила.
Майор встал.
– Отчет о вчерашней стычке в «Трактире» готов. Утром у меня был официант и принес письменное заявление. Дело…
– С этим потом, Данила. У меня кошки скребут на душе. Только что мне позвонили. Голос похож на Машин, но какой-то сдавленный. Я так и не смог разобрать, что она хотела сказать. У меня начальство, и я отойти не могу. Не в службу, а в дружбу – смотайся к ней домой. Если она откроет дверь сама, то извинись и уйди. Светиться не надо, но мне кажется, у нее не все в порядке.
– Хорошо, Виталий Семенович, я сейчас же выезжаю.
– Отлично. Надеюсь на тебя.
Москаленко вернулся в свой кабинет.
– Извините, но я должен был дать некоторые поручения своим бойцам. – Он прошел на свое место и сел за стол. – Так на чем мы остановились?
– На вашей ответственности за просчеты. Вы пытались разобраться в причинах, по которым убили совершенно разных, непохожих друг на друга людей и, на первый взгляд, не связанных общим делом. Банкир, милиционер, генерал, девушки из Минска и вчерашний случай с убийством местных авторитетов. Очень трудно провести какие-то параллели и увязать все в один узел.
– Вполне возможно, – ответил Москаленко. – Если даже не брать конкретную личность, в частности Журавлева, то понятно, что в городе орудует киллер, выполняющий чьи-то заказы. А им может быть кто угодно. Кстати сказать, киллеру не обязательно демонстрировать отличную стрельбу на стендах. Главное, не промахнуться мимо живой мишени. Выглядеть никудышним стрелком в лице следователей не что иное, как алиби. Ведь коллеги Журавлева наверняка не подозревают, что их сотрудник имеет такие способности к перевоплощению. Сегодня он такой, а завтра его родная мать с трудом признает.
Виноградов усмехнулся.
– Вы так хотите повернуть дело? Хорошо. Тогда поговорим о заказчиках, о людях, чьи интересы затрагивали те, кого киллер уничтожил. Возьмем, к примеру, одну из жертв, скажем, генерала Прибыткова. Кому мог мешать старый служака, командовавший Московским округом ПВО? Оказывается, мог, если этот генерал побочно занимался, например, теневым бизнесом. Пользуясь своей властью, генерал втянул в дело и подчиненных ему офицеров. Пусть они ничего не знали, а были лишь марионетками в его руках, слепо выполняли приказы. Но генерал оказался человеком очень недоверчивым. Перестраховщик. Хитер, умен, осторожен и расчетлив. Такой человек не мог долго держать одних и тех же людей близко от кормушки. Он их время от времени заменял, а отработанный вариант подлежал уничтожению. Физическому устранению.
