Зарецкий взял со стола карандаш и долго вертел его в руках.
– Я не хочу вмешиваться в политику. Это не мое дело. Я врач, и не более того.
– Вы врач. Я предлагаю вам продлить мне жизнь. Жизнь, которая нужна здоровому, крепкому организму. За это вам предлагают деньги. Я в курсе цен на оборудование. Вам доставляли его из Японии, Германии, Америки. Этим занимались Докучаев и Пичугин. Но теперь их нет. Они были моими друзьями, и у нас общие связи. Жаль, если поставки прекратятся.
– Какие вы можете дать гарантии?
– Не сразу сказка сказывается, не сразу дело делается, но у руля остался я один. Больше вам надеяться не на кого.
– Такое сотрудничество меня бы устроило.
– Конечно, это же не политика. Это забота о ближнем и процветании науки.
Жизнь так коротка, а планы так велики, идеи безграничны. Как жаль тратить время на быт и бюрократию.
Зарецкий бросил карандаш на стол.
– Мне придется заказывать на вас донора. Иначе в операцию никто не поверит. Ваш юрист Тихомиров знает систему. В деле участвует и бывший подполковник Вихров.
– Пусть работают. Они получают проценты. А мы сохраним жизнь донору. Ведь не будете вы утверждать, что донор останется живым после того, как вы вынимаете у него сердце и вставляете его в чужое тело.
Зарецкий нахмурил брови.
– Примитивный взгляд. Я смотрю на вещи с других позиций. Сейчас решается будущее медицины. Мы идем на сотню шагов впереди и врываемся в те сферы, когда на пути появится горизонт бессмертия. Как можно думать о каких-то отдельных особях, когда речь идет о миллиардах жизней!
– Конечно. Гений может себе позволить искать горизонты вечности и не смотреть под ноги, когда топчит муравьев. Никто не спорит. Я готов помогать вам своими скромными возможностями, чтобы вас не заедал быт, бюрократия и глупые законы. Вы согласны на такой союз?
Зарецкий встал.
– Операция назначается на первое декабря.
Сарафанов приподнялся с кресла.
– Спасибо, профессор. Об этом будут знать все, а цыплят по осени посчитаем.
– Счастливого пути.
– Могу я проститься с Андреем? Мне очень понравился ваш сын.
Доктор коротко кивнул.
– Ван Ли проводит вас в его мастерскую.
Лицо отца помрачнело и стало серым.
Половина крыши была застеклена, и солнечный свет заливал огромное пространство чердачного помещения. Здесь не ставили перегородок, не вешали дверей. Деревянные опоры, паркет, обшитые вагонкой стены, уходящие под своды крыши. Простор, чистота и огромное количество картин. Яркие, малопонятные полотна, но в них чувствовалась какая-то притягательность и теплота.
Молодой человек сидел возле окна в дальнем углу зала. Перед ним стоял мольберт с холстом, палитра и огромное количество красок и кистей, разбросанных вокруг раскладного стула, под ногами лежал огромный пес. Завидев чужака, собака приподняла голову и зарычала, показывая огромные белые клыки.
Андрей оглянулся, узнал Сарафакова, взялся за ошейник и, подтащив упрямого зверя к окну, пристегнул к ошейнику цепь.
– Странно. Ральф никогда не рычит. Обычно он ведет себя с достоинством.
– Дело в ом, что я не терплю собак, и они отвечают мне тем же.
– У меня с животными великолепный контакт. Полное взаимопонимание. Нас сближает одиночество.
Сарафанов приблизился к художнику и поздоровался.
– Я вас побеспокоил? – спросил Сарафанов.
– Вовсе нет, – улыбнулся Зарецкий-младший и сел на свой раскладной стульчик. – Рад вас видеть. Павел. Общение с новыми людьми очень интересно.
Жить затворником трудно, но и в этом есть своя прелесть. Созерцание приводит к размышлениям, а размышления – к пониманию мира. Каждый видит его по-своему.
Уверен, что вам непонятны мои работы. Это передача мыслей на расстоянии. Тот, кто улавливает биотоки моего мозга, может многое прочитать в моих картинах.
– Похоже на закодированные письма будущему поколению.
– Мы ничего не знаем о наших потомках. Скорее всего, нас будут считать примитивистами и мы не заинтересуем их.
– Кто-то сказал, что искусство вечно. Я мало что смыслю в нем, но запах красок мне очень нравится. В студенческие годы я увлекался театром. У нас была своя студия, и ее вел замечательный актер и педагог. Меня даже считали способным парнем. Но больше всего я любил переодеваться, наклеивать усы, надевать парики, налеплять носы и делать кошмарные шрамы. Проводишь кисточкой с театральным клеем по щеке – и шрам готов. Клей высыхает, стягивает кожу, и получается рубец. Мечтал сыграть Овода.
– Романтическая роль. Но актером вы не стали, а сделались финансистом. Какой перекос.
– Надо мной никогда не было сильной руки, такой, как у вашего отца, например. Я оставался свободным и нецелеустремленным парнем. Уехал в Москву из деревни, а в институт поступал за компанию с приятелем, с которым познакомился в поезде.
– Он тоже стал банкиром?
– К сожалению. Его застрелили в собственном подъезде. В России банковское дело сопряжено с большим риском. Как на войне. Приходится работать в экстремальных условиях. Сам о себе не подумаешь – никто о тебе не подумает. Ни секунды на расслабление. Игра по жестким и бескомпромиссным правилам.
– Я вам не завидую.
Сарафанов достал сигареты и закурил.
– Собственно говоря, я зашел проститься. Процедуры закончены, и я свободен до первого декабря.
– Удачи вам.
Андрей протянул гостю худую бледную руку. Ее страшно было сжимать – она казалась такой хрупкой и нежной, что Сарафанов едва коснулся пальцев.
Он улыбнулся и направился к выходу.
– Минуточку, Павел, – остановил его голос художника. Банкир повернулся. – Мне удалось вскрыть сервер ФСБ. Могу вас заверить, что в этом ведомстве нет материалов на клан «Черный лебедь». Но удивительно другое. Чекисты имеют досье на многих известных хакеров – как наших, так и зарубежных. С некоторыми они имеют договоры. Негласные, разумеется. А если предположить, что кланом заинтересовались люди среднего звена и задействовали кого-то из компьютерных гениев для разработки? В этом случае вам нужно узнать имя хакера и выйти на его сеть.
– Поймать хакера?
– Не очень трудно. Перехват электронной почты, к примеру. Взломать код несложно. Важно знать, где и кого вы ищете, а не гулять по планете.
– Интересная мысль. Об этом стоит задуматься. Я отстал от жизни. Мне и в голову не приходила идея пользоваться электронной почтой.
– Купите себе компьютер, модем, и мы будем с вами переговариваться с помощью экрана.
– Я учту ваш совет.
