Татьяна быстро переоделась, запихнув грязные вещи в шкаф. Ей хотелось принять душ, но она не могла себе этого позволить. В письменном столе мужа женщина нашла свой загранпаспорт, баллончик с паралитическим газом, наручники и пачку патронов от браунинга. Все найденное она бросила в сумочку и, надев кожаное пальто, ушла. Теперь у нее были документы, и она почувствовала себя более уверенной.
Татьяна также успела пролистать записную книжку мужа и вырвала из нее страничку с адресом, который на данный момент ее интересовал.
Через сорок минут она входила в подъезд дома, расположенного на другом конце Москвы. Она знала, что хозяина нет, и ждала его на лестничной клетке, спрятавшись за шахтой лифта.
Трошин появился в одиннадцатом часу. Правая рука висела на повязке.
Татьяна язвительно ухмыльнулась. Сейчас ее противник не выглядел столь уверенным и сильным, как при их последней встрече.
Когда Трошин вставил ключ в замочную скважину и повернул его, что-то зашевелилось за его спиной. Он резко обернулся и увидел перед собой женщину.
Секундное замешательство решило поединок. В лицо чем-то брызнули. Сильная струя газа попала с воздухом в носоглотку, и он потерял сознание. Майор схватился за горло и сполз по двери на пол.
Женщина оттащила его в сторону, открыла дверь и заволокла бесчувственное тело в квартиру. Крепкий, высокий детина оказался слишком тяжелым для женских рук. Татьяна затащила его в ванную комнату, не дотянув до кухни, и тут же пристегнула наручники к левой кисти руки и отопительной трубе под раковиной.
Быстрый обыск принес ожидаемый результат. Из кармана майора в ее руки перекочевал бумажник, документы и злополучный браунинг. Трошин зашевелился, и Татьяна отскочила в сторону. Сработал инстинкт. Правой рукой он не смог бы ее удержать, а левая была прикована к трубе. Теперь пришел ее час торжествовать победу.
Майор медленно приходил в себя. Татьяна ускорила процесс, вылив в лицо обидчика ковш воды.
– Привет, соблазнитель! Помнишь меня? Я та самая дура, которую ты водил за нос и подставил под статью.
Трошин быстро оценил ситуацию и понял, что самостоятельно ему из ловушки не выбраться.
– Зря вы, Татьяна Михайловна, пошли на необдуманный поступок.
Он видел ее решительный взгляд и браунинг, зажатый в узкой, изящной руке.
Глупая баба. Она сама схватила ядовитую змею в руки, и теперь все ее отпечатки останутся на рукоятке.
– А ты забыл, мерзавец, как ты меня с покойным Витенькой Докучаевым пригвоздил к батарее? А я помню. Но только мой хахаль имел деньги и прислугу, которая нас высвободила из плена, а у тебя лакеев и домработниц отродясь не было. Кто тебя вытащит из петли? Так и сдохнешь здесь, как бешеный пес.
– Еще один труп хотите на себя взять? Когда вас выловят, то поместят в психушку. Пожизненно. Двое бывших ментов, убитых в подъезде. Ни в чем не повинный парень. Петю-то вы стукнули насмерть. Слабый череп у мальчика оказался, а на горлышке от бутылки ваши отпечатки. Перестарались, мадам. А тут еще один труп. Сарафанова из браунинга пристрелили, гильзы милиция в гараже нашла. Крупная фигура! Смерть Сарафанова вам не простят. Вот только труп я не успел хорошенько спрятать. Боюсь, на него менты наткнутся. А я хотел вас выгородить из этих неприятностей.
– Врешь, волчара!
Татьяна вынула обойму из пистолета и недосчиталась в ней пяти патронов.
– Ублюдок! Ты мне за все заплатишь!
– Кроме меня, Танюша, тебе никто не поможет. Ты уже в розыске. Ты особо опасная преступница. С маньяками у нас круто обходятся. На первом же допросе ты во всем признаешься. У нас умеют выбивать признания. Кто ты против меня? Нет, твоему бреду не поверят. Доказательств никаких, а у меня алиби на все случаи жизни заготовлены. И еще. Будешь валить на меня свои грехи, сама же и захлебнешься. Меня захотят проверить, допросить и приедут сюда. А что они найдут? Труп, прикованный к трубе, а на наручниках твои отпечатки пальцев.
Последние слова он зря сказал. Татьяна пребывала в ярости. Она ненавидела этого человека и готова была пристрелить его, но решиться на убийство не могла.
Это та самая грань, которую она никогда не сможет переступить.
Татьяна достала балончик с газом и выпустила в лицо майора обширную струю ядовитого вещества.
Трошин откинулся и обмяк.
Перед тем как уйти, она вытерла все предметы, до которых дотрагивалась, и даже протерла пол в коридоре.
Когда Трошин очнулся, в квартире никого не было.
Около двенадцати часов ночи Татьяна приехала к Сарафанову. Она не думала о предосторожностях и явилась без предварительного звонка. Очевидно, она правильно сделала. Телефон банкира стоял на контроле. Желающих узнать место нахождения казначея хватало. Вихров снял наблюдение с дома, так как был один из немногих, кто знал тайну исчезновения банкира. Другие наблюдатели не обращали внимания на женщин, входивших в дом и выходивших из него.
Дверь открыла Лида. Жена Сарафанова не спала несколько дней и выглядела осунувшейся и постаревшей.
– Извини, Лида. Я не вовремя, но по-другому не получается.
– Заходи. Мне так тошно одной. Они прошли в кухню, и на столе появилась бутылка ликера и те же рюмки.
– Павел не давал о себе знать?
– Звонил какой-то парень. Сказал, что с ним все в порядке, но я в это не верю. Как выяснилось, у Паши машина стояла в соседнем дворе. Я и раньше замечала, что он иногда уходил из дома через черный ход. Там по крыше можно пройти в соседний двор. Кто-то его там подстрелил. Ты слышала выстрелы в тот вечер?
– Нет. Я поняла, что произошло какое-то несчастье, но не знала, с кем, где и как.
– Ни машины, ни Павла в гараже не обнаружили. Там нашли три гильзы от иностранного пистолета и белый клок от плаща.
– Кто у тебя был после этого?
– Дважды приходил следователь, потом какой-то мужчина в штатском.
Представительный такой. Тобой интересовался. Сотрудники из банка заглядывали.
Телефон вообще не умолкает. Все словно с цепи сорвались.
– О чем говорил с тобой следователь?
– Они ничего не говорят. Только спрашивают. Машину нашли на Пироговской улице на следующий день. Там очень много больниц, и этот подполковник Ефимов сейчас проверяет все лечебные учреждения. Они подозревают, будто Паша ранен и сам доехал до больницы. Но результатов пока нет. Правда, следователь проговорился. Вряд ли это имеет значение, но они привыкли делать собственные выводы.
– Какие?
– Он спрашивал, нет ли у нас дачи. На шинах обнаружены свежие следы глины и трава. Значит, машина была за городом. По дороге на Пироговку только городские улицы, и подцепить траву и глину негде. Я ответила, что дачи у нас нет. Запутанный клубок.
