– Разве мы с вами когда-нибудь виделись, Андрей?
– Конечно. Вся наша жизнь принадлежит друг другу.
– Вы сумасшедший! – она улыбнулась. – Очень благородно с вашей стороны приходить на помощь слабым женщинам, но вы либо безнадежный романтик, либо плохо ориентируетесь в ситуации.
– Если я не ошибаюсь, – вмешалась Татьяна, – вы сын профессора Зарецкого?
Андрей впервые посмотрел на стоявшую в стороне женщину, и ее лицо показалось ему очень знакомым.
– У меня на лбу написано, что я сын профессора?
– Я знаю вашего отца. А догадалась о родственных связях очень просто. Ваш телохранитель сопровождал меня, когда я приезжала к профессору.
– Понимаю. Ван Ли хороший человек. Только он не разговаривает.
– Тем лучше. В наше время предпочтительнее помалкивать. Болтовня иногда дорого обходится.
– Я не совсем вас понимаю.
– Естественно. Вы видите все вокруг сквозь розовые очки. Вас еще не клевал жареный петух в задницу. Марина уже столкнулась с лучшими проявлениями жизни. Это только начало. Надеюсь, вас это не коснется.
– Я готов прийти на помощь в любую минуту. Вы меня недооцениваете. А розовые очки мне не мешают. – Андрей перевел взгляд на девушку. – Может быть, я сумасшедший романтик, но мною не следует брезговать. Я могу быть настоящим другом. Вы не возражаете?
Марина уже забыла о страхе. Ей всегда и всю ду улыбалась удача, и незначительный эпизод казался девушке не более чем отрывком из современного боевика. Вряд ли Андрей мог ей понравиться. Таких, как он, серых и невзрачных, она не замечала. Марина любила сильных мужчин, умных, решительных и самостоятельных. Тех, кто может ею управлять, имеющих авторитет и вес, а также богатых и добрых. Андрей привлек ее внимание своей непосредственностью и обезоруживающей наивностью. Но если бы не критическая ситуация, она выставила бы его за дверь, не дав открыть рот. Такие толпами пасутся у служебного входа в театр, ожидая артисток мюзик-холла, которые не дают им спать по ночам. Нет, сексуально озабоченные слюнтяи с цветочками молодую красавицу не интересовали.
Другое дело Паша Сарафанов, к которому она прикипела. В нем она нашла все, что нужно. Не красавец, конечно, но личность незаурядная.
– Дайте мне ваш телефон, Андрей. Если мне понадобится друг, то я позвоню.
Другими словами, девушка его отбрила, не желая при этом обидеть. Похоже, он это понял, и радостная улыбка сползла с его лица.
Татьяна достала ручку и блокнот из кармана и подала Андрею.
– Поверьте мне, молодой человек, этой девчушке очень скоро понадобится настоящий друг и ваша помощь. Пишите свой номер телефона и ждите. Это она сейчас выглядит такой смелой и независимой, но очень скоро она будет цепляться за любую соломинку в поисках выхода. Тогда вы себя и проявите с лучшей стороны.
Я знаю, чта говорю. На собственном опыте проверила.
Андрей быстро записал в блокнот номер телефона.
– Я желаю вам добра, Марина, и всегда буду рад встречи с вами.
Во двор с выключенными фарами въехала «Ауди-88» и остановилась в центре.
– Кажется, это за нами. – сказала Татьяна.
За рулем сидел Ван Ли. Наташи в машине не оказалось. Андрей получил от нее записку, где она сообщала, что будет поджидать их возле усадьбы, куда доберется на такси. В конце стояла фраза: «Браво, Андрюша! Ты превзошел все мои ожидания!»
Андрей сунул записку в карман.
Марина указывала дорогу, а Татьяна вертела головой по сторонам. В какой-то момент женщина вздрогнула.
– Нас засекли. За нами хвост!
– Избавься от него, Ван Ли, – спокойно приказал Андрей.
Для него и Марины продолжались забавные приключения, не связанные с реальностью, а похожие на кинокомедию с трюками. Для Татьяны все выглядело иначе. И чем серьезней и настороженнее она себя вела, тем безобидней выглядела погоня для молодой парочки.
Мощная скоростная машина неслась по пустынным ночным улицам, делая крутые виражи и проскакивая на красный свет светофоров. Преслеователи остались далеко позади, когда сверкающий автомобиль остановился у одного из подъездов старого дома.
Женщины торопливо вышли из машины. Татьяна подошла к дверце водителя и подала Ван Ли пистолет.
– Передай своему хозяину. Он был прав. Эта игрушка погубит меня.
Ван Ли принял оружие, и она прочла в его лице одобрение.
Женщины скрылись в подъезде, а Андрей смотрел им вслед с тоской, пока машина не свернула за угол. Это была его первая потеря в новой жизни, первый стресс, который кончился невыносимой головной болью.
Марина провела Татьяну через проходные дворы, и спустя десять минут они попали в уютную квартиру, заставленную вазами с цветами и завешанную зеркалами.
– Цветы сама себе покупаешь? – спросила Татьяна, скидывая пальто.
– Приходится. Не хочу ничего менять в привычном образе жизни.
Таня села перед зеркалом, надела очки, украденные у хореографа, и открыла паспорт на странице с фотографией.
– Дина Семеновна Керн. Не забыть бы. Похожа немного, если не вглядываться.
Надо изменить прическу и стекла в оправе. Цвет волос на черно-белой фотографии не определишь. Но перекраситься не помешает. Только бы не вляпаться. С моей везучестью немудрено. Неприятности меня как магнит притягивают. Как я устала, кто бы знал!
Марина уселась рядом и, подложив ладони под подбородок, разглядывала новую подругу.
– А ты действительно могла бы выстрелить в того бандюгу?
– Не знаю. Стоит один раз позволить себе подобное – и это станет привычкой. Так считает мой муж.
– Где он?
– Ты с ним сегодня разговаривала. Только знать тебе ничего не надо. У тебя теперь своих забот хватает. Я догадываюсь, что они и до тебя доберутся. У них никого больше не осталось.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– У Сарафанова спрятаны деньги. Где и сколько, я не знаю. Чужие деньги.
Никто не станет требовать от банкира выделить миллион долларов из собственного кармана. Речь идет об умопомрачительных суммах. Один человек не в состоянии сколотить такой капитал. Павел был связан с преступной группировкой и являлся казначеем мафии. Мой муж вел расследование по этому делу. Очевидно, в самых верхах преступного мира узнали о провале сарафановской группировки и решили уничтожить ее членов, дабы те не могли заговорить и подставить главное звено.
Убрали всех, кроме Павла. В его руках находился ключ к казне. Он этим пользовался. Только вряд ли у него был выход. Отдаст казну – его уберут как отработанный, ненужный материал. Не отдаст – его также убьют. Он тянул время, как мог, и пытался найти выход там, где его нет. А что ему еще оставалось делать?
