– Катакомбы, – произнес он тихим скрипучим голосом. – Катакомбы, они…
Он неожиданно замолчал, уставился в потолок и еще шире раскрыл глаза, будто увидев там нечто ужасное. Пауль задрал голову вверх и тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме белого потолка.
– Что с катакомбами? – спросила Клаудия. – Что «они»? Бесконечно медленно Фраттари повернулся к ней; его глаза, казалось, пылали.
– Держитесь подальше от катакомб! Сторонитесь их, или умрете!
Его голос сильно напугал всех присутствующих. Он звучал иначе, чем прежде, гораздо глубже и громче. Произнесенные им слова будто вибрировали. Словно в нем говорит демон, изумленно подумал Пауль.
Он склонился над Фраттари.
– Какая тайна скрыта в катакомбах? Связана ли она с 666, числом зверя, числом дьявола?
Первобытный звук, подобный крику дикого животного, наполнил больничную палату. Что-то схватило Пауля и отшвырнуло его от кровати Фраттари. Он сильно ударился спиной о противоположную стену. Голова тоже врезалась в стену, и место, закрытое повязкой, взорвалось резкой болью. Клаудия и доктор Витетти поспешили к нему на помощь: оттащили в сторону и посадили на стул, где он и остался сидеть, тяжело дыша. Корридони все еще стоял рядом с Фраттари и растерянно смотрел, на старика. Тот очень спокойно лежал в своей кровати, и только огонь, пылавший у него в глазах, выдавал его возбуждение.
– Что это было? – спросил капитан. – Как он это сделал? Он вообще двигался?
– Он, должно быть, сильно перевозбужден, – предположила доктор Витетти. – Признаюсь, я неправильно оценила его состояние. Пожалуйста, уходите. Синьора Фраттари нужно тщательно обследовать. Сегодня вы определенно больше не сможете с ним поговорить.
Когда они покинули больничную палату и закрыли за собой дверь, то снова услышали демонический голос:
– Сторонитесь!
48
Альбанские горы
– Мне просто жутко становится, когда я вспоминаю о том, что произошло в больнице, – сказала Клаудия.
Так как в этот день ничего нового в Рокка Сан-Себастьяно им узнать не удалось, они взяли в аренду автомобиль, чтобы вернуться в Рим. Клаудия села за руль, будто это само собой разумелось, но Пауль не стал возражать. Он был очень занят: обдумывал случившееся в больнице. На заднем сиденье стояли коробки с заметками Фраттари, которые должны были подробно исследовать в полицейском управлении. Капитан Корридони пообещал, что будет держать их в курсе состояния Фраттари и хода расследования.
Пауль снова представил себе мгновение, когда его швырнули о стену. Он видел перед собой Фраттари, который лежал в кровати, и мог бы поклясться, что старик не трогал его. Голова у Пауля еще немного болела, но боль можно было терпеть благодаря таблетке, которую ему дала доктор Витетти.
Мысли у него немного путались, и поэтому он был благодарен Клаудии за то, что она управляла машиной.
– Я как-то слышала, что у душевнобольных появляются сверхчеловеческие силы, – продолжала Клаудия. – Но чтобы у такого старика? Как только ему это удалось?
– Никак, – возразил Пауль. – Это был не Фраттари.
– А кто же еще? Может, ты сам швырнул себя об стену в припадке аутоагрессии? Надеюсь, ты не хочешь меня в этом убедить, Пауль!
– Нет, определенно нет.
– Ну вот. Никто другой не подходит на эту роль, кроме Фраттари.
– Но он лежал в кровати почти неподвижно, даже не вытащил рук из-под одеяла. Как же он мог бросить меня через полкомнаты?
– Может, он ударил тебя ногой под одеялом?
– Пожилой человек в его состоянии? Неужели ты действительно приписываешь ему такую силу?
– Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь. Если Фраттари не бросил тебя через комнату, то кто тогда это сделал?
– Демон, который сидит в нем. – Пауль произнес это очень спокойно и так тихо, что его голос с трудом преодолел шум двигателя.
Клаудия нажала на тормоз и недалеко от выезда из города прижала «Фиат-Пунто» к правой обочине. Озадаченные водители следовавших за ними машин сердито просигналили и проехали мимо.
Клаудия посмотрела на Пауля так, будто сомневалась в его психическом здоровье.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты пошутил!
– Я бы рад сказать тебе это. Но я действительно считаю, что Фраттари одержим. Люди в Рокка Сан-Себастьяно, кажется, с полным основанием называли его «старым чертом».
– Ты хочешь сказать, что веришь в… демонов? В одержимых, как в фильмах ужасов?
– Я не знаю, можно ли считать, что в фильмах ужасов дают реалистичную картину этого феномена. Но да, я верю, что нечто вроде одержимости существует. Возможно, заболевшие одержимы только тем, что дремлет глубоко в них. В любом случае сила, которая овладевает ими, обладает большим могуществом. Я испытал это на себе, да и вы тоже видели, тоже ощутили, даже если сейчас и не хотите допустить возможность этого, чтобы не нарушить свою рациональную картину мира. Разве ты не слышала незнакомый жуткий голос, которым Фраттари говорил с нами? И разве ты не видела огня в его глазах?
Клаудия обеими руками вцепилась в руль, будто хотела любой ценой не дать себе сползти в чуждый и нереальный для нее мир, о котором говорил Пауль.
– Для всего этого есть нормальное, логичное, рациональное объяснение. Тут не нужны никакие экзорцисты, которые устроят очередную мистификацию.
– Экзорцисты, во всяком случае дипломированные, не устраивают мистификаций. Иначе Ватикан не организовывал бы семинаров для экзорцистов.
– Ватикан организовывает много чего такого, что никогда не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему человеку. Люди, которых католическая церковь обвиняет в одержимости, попросту больны. У них больная психика, и нужен им хороший врач, а не кто-то изгоняющий дьявола.
– Насчет больных людей ты права, Клаудия. Однако понять, болен человек или одержим, как раз и есть одно из самых важных задач экзорциста.
Клаудия довольно долго молча смотрела на Пауля. Наконец она тяжело вздохнула и спросила:
– Ты действительно веришь во все это, да? Ты веришь в демонов и сверхъестественные явления?
Пауль едва заметно кивнул.
– Но почему?
– Так как я сам в настоящее время переживаю сверхъестественные явления – ночью, в своих снах.
Клаудия выключила двигатель.
– А вот теперь мне действительно интересно. Я слушаю, Пауль.
Говорить с ней откровенно оказалось нелегко. До сих пор отец Финчер был единственным, кому доверился Пауль. Раньше он бы открылся еще и Ренато Сорелли, но того больше не было. Пауль подумал о вчерашнем вечере и тесной связи, которая воцарилась между ним и Клаудией. Вчера в похожей ситуации он бы, пожалуй, открыл ей сердце. А сегодня – что изменилось сегодня? Они оба поторопились и позволили своим чувствам взять верх над разумом, причем Клаудию не в чем было упрекнуть. Только он давал обет целомудрия. Это он совершил ошибку, которая воздвигла баррикаду между ними, и только он мог снова ее уничтожить.
