Клаудия вышла из маленькой кухни, поставила кофе на компьютерный стол, занимавший угол гостиной, изящно опустилась на черный стул и раскрыла ноутбук.
– Наконец-то арендная плата себя оправдает. Возьми себе стул, Пауль. Зачем стоять, если можно работать сидя?
Он сел вплотную к ней и отпил горячего кофе, мгновенно почувствовав на себе его живительное действие. Подавленность, охватившая его на Квиринале, исчезла. И обязан он этим был только Клаудии, которая привела его в себя с помощью доверия и энергии. Он испытал чувство глубокой благодарности, и ему сильно захотелось обнять ее. Пальцы Клаудии пробежали по клавиатуре, и она улыбнулась ему.
– Я вошла. Что мы ищем?
– Монастырь в горах.
– Есть какие-нибудь детали? Где он находится? В Италии? Если да, то в каком районе?
– Этого, к сожалению, во сне мне никто не сообщил. Но почему-то я был уверен, что он находится в Италии. Однако теоретически он может быть где угодно, где есть горы. А наличие башни говорит даже против Италии.
– Какой башни?
– У монастыря была башня. Думаю, это была колокольня часовни. Во всяком случае, ее верхушка была необычно остроконечной и не имела совсем ничего общего с округлыми колокольнями итальянских церквей.
– Откуда начнем поиски? Решай!
Пауль вспомнил свой сон и то, что окрестности монастыря напомнили ему об Альбанских горах.
– Давай начнем с Италии. Если мой сон – нечто большее, чем просто сон, то существует какая-то связь с происшедшим здесь, в Риме.
– Хорошо. – Клаудия ввела слова «монастырь» и «Италия» в поисковую строку Google, и через секунду экран заполнился первыми изображениями: система сообщила о более чем двадцати пяти тысячах совпадений. – Ну что ж, удачного тебе клика!
Она встала, а Пауль занял ее место на стуле. Чем больше проходило времени, тем сильнее было искушение лишь бегло просмотреть картинки; однако полчаса спустя он насторожился и вернулся на предыдущую страницу. Монастырь на фотографии располагался в заснеженной местности, но разве в остальном он не был похож на тот, из его сна?
– Ты что-то нашел? – спросила его Клаудия.
Пауль пристально смотрел на изображение. Маленький монастырь, который ничем не отличался от остальных, кроме необычно острой башни. Покрытые снегом скалы создавали впечатление отгороженной от мира местности. Монастырь с тем же успехом мог бы находиться в Гималаях, а не в Альпах.
– Это он. – У Пауля мурашки поползли по коже, как будто он открыл нечто, считавшееся давно потерянным. – Это он, Клаудия!
Мгновенно проснувшись, Пауль перешел на страницу с фотографией – сайт был посвящен горным монастырям в Европе – и прочитал подпись к иллюстрации. В ней значилось, что монастырь назван в честь святой Клары и принадлежит маленькому религиозному сообществу, которое называется «общество сестер чистоты». Общество, основанное в шестнадцатом столетии, изначально было близко к францисканцам, но всегда оставалось независимым от крупных орденов.
– Так где он находится? – не унималась Клаудия.
– В Абруццо, недалеко от Челано.
– На машине мы доберемся туда часа через два-три, смотря с какой скоростью будем ехать. Итак, отец Браун, чего мы ждем?
51
Абруццо
Монастырь Санта-Клара лежал примерно в двадцати километрах от Челано и в восьми – от ближайшей деревни, в такой глуши, что можно было поверить, будто остального мира просто не существует. Впрочем, к небольшому скалистому плато вела дорога, которая на последних километрах, однако, превращалась в труднопроходимую горную тропу.
Когда после почти трехчасовой поездки перед ними наконец появился монастырь, Пауль стал рассматривать его со смешанным чувством. Странная узнаваемость, которую он уловил еще во сне, почти волшебным образом манила его. Но он также ощущал страх, страх перед тем, что он может там узнать. Клаудия припарковала «Фиат-Уно» в тени монастырских стен.
– Узнаешь его?
– Да, это тот монастырь, который мне снился.
– И это все? Ты не помнишь, бывал ли здесь раньше?
– У меня нет такого чувства, что я уже здесь бывал, но все же что-то влечет меня сюда. Наверное, что-то, находящееся за стенами монастыря.
– Что-то или кто-то?
– Я не знаю. Если вспомнить о старухе, которая явилась мне во сне, тогда, возможно, кто-то.
Клаудия распахнула дверцу со стороны водителя.
– Как насчет того, чтобы это разузнать?
– За этим мы сюда и приехали.
Снаружи было холодно, и на плато дул сильный, почти зимний ветер. Послеполуденное солнце пробивалось сквозь облака, но силы у него уже не было. Прежде чем преодолеть последние метры до узких ворот монастыря, Пауль и Клаудия надели куртки. Пострадавшие от сурового климата стены выглядели старыми. «Следующий порыв ветра просто собьет нас с ног», – подумал Пауль. Клаудия застегнула молнию куртки до самого подбородка, но все равно мерзла.
– Хотела бы я знать, кто удаляется в такую глушь.
– Сестры чистоты. Очевидно, женщины, которые не желают иметь ничего общего с остальным миром. Я, к сожалению, больше не нашел никакой информации об этом обществе. Оно, кажется, не уделяет особого внимания работе с населением.
Клаудия усмехнулась и дернула за веревку, заставив зазвонить старомодный колокольчик над входом.
– Я чувствую себя так, словно снимаюсь в историческом фильме.
В воротах приоткрылось окошко величиной едва ли с кулак, и на них, прищурясь, уставилась пара серых глаз.
– Что вы хотели? – робко спросила пожилая женщина.
– Дозволения войти.
Только произнеся это предложение, Пауль почувствовал, что составил его на старинный манер. Клаудия решила, что он пошутил, и снова широко улыбнулась.
– Мы не принимаем посетителей, – бесстрастно объяснил женский голос.
– Даже представителей полиции? – уточнила Клаудия.
– По-ли-ци-и? – нерешительным эхом отозвалась монашка.
Клаудия сунула свое служебное удостоверение прямо к окошку.
– Комиссар Клаудия Бианки из римской полиции. Я хотела бы поговорить с аббатисой, по срочному делу.
– А что случилось? – Теперь голос звучал испуганно.
– Убийство. Точнее, несколько убийств.
– Но мы… мы-то тут при чем?
– Я все объясню вашей аббатисе.
Через несколько секунд молчания женский голос произнес:
– Подождите, пожалуйста. Я сообщу об этом матушке настоятельнице.
Окошко закрылось, и они услышали поспешно удаляющиеся шаги. Их взгляды встретились, и теперь они оба широко улыбнулись.
