Книга Маска Ктулху, страница 57. Автор книги Говард Филлипс Лавкрафт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Маска Ктулху»

Cтраница 57

Когда мы поднялись в кабинет, дядя Аза сидел, сгорбившись, за письменным столом — довольно естественная для него поза. Он немедленно обернулся к нам, его глаза сощурились, рот слегка приоткрылся, но внезапный страх мгновенно схлынул с его лица, он приветливо улыбнулся и зашаркал от стола мне навстречу, протягивая руку:

— Ах, Дэвид, добрый вечер. Я не думал увидеть тебя до самой Пасхи.

— Я смог удрать, дядя, — ответил я, — вот и приехал. К тому же от вас с Элдоном никаких известий.

Старик метнул быстрый взгляд на сына, и я невольно подумал, что, хоть брат мой и выглядит старше своих лет, дяде на вид никак нельзя дать его шестидесяти с чем-то. Он предложил нам стулья, и мы немедленно погрузились в беседу о международных делах — к моему удивлению, в этом вопросе он оказался чрезвычайно хорошо осведомлен. Легкая непринужденность дядиных манер сильно отличалась от того, что я ожидал после рассказа Элдона; я уже всерьез начал было думать, что как раз мой брат стал жертвой некой душевной болезни, но тут получил доказательство его худших подозрений. Посреди фразы о проблеме европейских меньшинств дядя вдруг замолк, слегка склонив голову набок и будто вслушиваясь во что-то, — и на его лице отразилась смесь страха и вызова. Сосредоточенность его была так велика, что он, казалось, совершенно забыл о нашем присутствии.

Дядя сидел так минуты три, и ни Элдон, ни я не шевелились — мы лишь слегка поворачивали головы, стараясь услышать то, что слышал он. Однако нельзя было сказать, что именно он слушает: снаружи поднялся ветер, внизу бормотало и грохотало о берег море. Весь этот шум перекрывался голосом какой-то ночной птицы — она жутко завывала, такого крика я раньше никогда не слышал. А у нас над головами, на чердаке старого дома, не прекращался шорох, будто ветер проник сквозь какое-то отверстие и гулял под крышей.

Все эти три минуты никто не пошевелился, не заговорил. Затем дядино лицо вдруг исказилось яростью, он вскочил на ноги, подбежал к открытому окну, выходившему на восток, и захлопнул его с такой силой, что я побоялся — стекло не выдержит. Но оно выдержало. Мгновение он стоял, что-то бормоча себе под нос, потом обернулся и поспешил к нам, и его черты снова были спокойны и дружелюбны.

— Ну что ж, спокойной ночи, мой мальчик. У меня еще много работы. Чувствуй себя здесь как дома — как обычно.

Мы попрощались — снова за руку, слегка церемонно — и вышли.

Элдон не произнес ни слова, пока мы вновь не спустились к нему. А там я увидел, что его трясет. Брат обессиленно рухнул в кресло и закрыл лицо руками, бормоча:

— Ты видишь!.. Я говорил тебе, какой он. И это еще ничего…

— Не думаю, что у тебя есть повод для тревоги, — попытался я успокоить его. — Во-первых, я знаком со многими, кто мысленно продолжает напряженно работать даже во время разговора, а также имеет привычку внезапно умолкать, если в голову приходит какая-нибудь идея. Что же касается окна… Признаюсь честно, я не могу этого объяснить, но…

— Ох, дело не в отце, — вдруг перебил меня Элдон. — Это был крик, зов снаружи — то завывание.

— Я думал, это птица, — с запинкой вымолвил я.

— Не бывает таких птиц, чтоб так кричали; к тому же перелеты еще не начались, если не считать малиновок, синешеек и зуйков… Это было оно — говорю тебе, Дэйв, что бы там ни кричало, оно разговаривало с моим отцом!..

Несколько мгновений я был так ошарашен, что ничего и ответить на это не мог — не из-за убийственной серьезности брата, а потому, что и сам не мог отрицать: дядя Аза действительно вел себя так, будто с ним кто-то заговорил. Я встал и прошелся по комнате, то и дело поглядывая на Элдона, но было совершенно очевидно — ему не нужно мое подтверждение того, в чем он сам глубоко убежден. Поэтому я снова подсел к нему.

— Если мы допустим, что оно так и есть, Элдон, — что именно может разговаривать с твоим отцом?

— Не знаю. Впервые я услышал этот крик месяц назад. В тот раз отец, казалось, очень испугался; вскорости я услышал крик снова. Пытался выяснить, откуда он доносится, но ничего узнать не смог: во второй раз он вроде бы шел от моря, как и сегодня. Потом я был убежден, что кричат где-то наверху, а однажды был готов поклясться, что слышу его из-под дома. Вскоре после того донеслась и музыка — диковинная музыка, прекрасная, но полная зла. Я думал, она мне снится, поскольку у меня возникали странные фантастические сны о том, что находится далеко от Земли и все же связано с ней какой-то дьявольской цепью… Я не могу описать эти сны хоть сколько-нибудь объективно. И примерно тогда же я впервые уловил шаги. Могу тебе поклясться — они доносились откуда-то из воздуха, хотя как-то раз я слышал их из-под земли: то были шаги не человека, но чего-то большего. Примерно тогда же кто-то начал смачивать дверные ручки, а во всем доме странно запахло рыбой. Кажется, сильнее всего этот запах ощущается возле отцовских комнат.

В любом другом случае я бы счел все, что мне говорил Элдон, продуктом какой-нибудь болезни, не известной ни ему, ни мне, но, если честно, пара вещей, о которых он рассказывал, тронула некие струны памяти, которая только-только начала смыкать края пропасти между прозаическим настоящим и тем прошлым, где мне суждено было познакомиться с определенными явлениями, так сказать, темной изнанки жизни. Поэтому я ничего ему не ответил, пытаясь определить, что именно сам я ищу в глубоких каналах памяти — ищу, но не могу отыскать. И все же мне удалось уловить какую-то связь между рассказом Элдона и некими омерзительными и запретными описаниями, что хранятся в библиотеке Мискатоникского университета.

— Ты не веришь мне, — внезапно обвинил меня Элдон.

— Я пока не могу ни верить, ни не верить тебе, — спокойно ответил я. — Давай оставим это до утра.

— Но ты обязан мне поверить, Дэйв! Иначе мне выпадает только безумие.

— Дело тут не столько в вере, сколько в причине существования подобного. Посмотрим. Прежде чем мы ляжем спать, скажи мне одно: это воздействует только на тебя или Эмброуз тоже что-то ощущает?

Элдон быстро кивнул:

— Конечно тоже. Он уже хотел уволиться, но нам пока удалось его переубедить.

— Тогда тебе не нужно бояться за свой рассудок, — заверил его я. — А теперь — спать.

Моя комната — как обычно, когда я оставался в доме — примыкала к спальне Элдона. Я пожелал брату спокойной ночи и в темноте прошел по коридору к своей двери. Меня не покидали тревожные мысли об Элдоне. Именно эта тревога замедлила мои реакции, и я не сразу заметил, что у меня мокрая рука; я обратил на это внимание лишь в комнате, когда стал снимать пиджак. Какой-то миг я стоял, глядя на влажно поблескивавшую ладонь, затем вспомнил рассказ брата; тогда я сразу подошел к двери и открыл ее. Так и есть — наружная ручка была мокрой. И не просто мокрой — она сильно пахла морем, рыбой, о таком запахе Элдон говорил мне всего несколько минут назад. Я закрыл дверь и озадаченно вытер руку. Могло ли быть так, что в доме кто-то специально пытается свести Элдона с ума? Конечно же нет, ибо Эмброуз от подобных действий ничего не выигрывал, а что касалось моего дяди Азы, то между ним и сыном, насколько я знал, никогда не бывало вражды — я знал обоих не один десяток лет. Нет, никто из домочадцев не мог вести такую изощренную кампанию по запугиванию.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация