Книга Псоглавцы, страница 80. Автор книги Алексей Маврин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Псоглавцы»

Cтраница 80

— Святой Христофор — объект веры. Псоглавец — замаскированная под него общественная функция. Кто он, по-вашему, Псоглавец?

— Он?.. — Кирилл колебался: говорить ли? — Он бог конвоя. Он преследует тех, кто убегает из мира раскольников.

— Так, — кивнул Роман Артурович. — Но вы сузили ареал Псоглавца. Он ведь нападает не только на раскольников.

Роман Артурович был прав. Лиза крестилась двуперстием, но Лёха с головой собаки напал на неё не за веру, а за то, что она уезжала поступать в институт. И отца у Лизы псоглавцы убили за то, что он хотел перевезти семью в город, а не за веру. Инок Христофор растерзал брата за любовь. Торфяные гапоны грызли зэков за побег. А Валерий с Гугером?.. Они погнались за Кириллом, чтобы вернуть вещь.

— Атака псоглавцев — вовсе не месть за веру. — Роман Артурович внимательно глядел на Кирилла. — Псоглавец — пограничник. Он охраняет границы локусов. То есть поведенческих зон. Разных зон. Уголовного лагеря. Деревни Калитино. Раскольничьего скита. Или города Москвы, Кирилл. Жертвы псоглавцев — нарушители норм своей культурной зоны. А какая зона — это не важно.

— Нарушил норму — это… ушёл из зоны, — сам себе сказал Кирилл.

Да, ведь он ушёл из зоны. Но ушёл не тогда, когда лёг в постель с Лизой, а тогда, когда на карьерах уже приближался к вышке, но поверил Лизе, а не своим товарищам, и на дрезине бежал прочь.

— Псоглавец фиксирует не систему ценностей раскольников, а их поведенческую стратегию: покарать отступника. Это поведенческая стратегия сторожевой собаки — догнать и разорвать беглеца. А прав беглец или не прав, собаку не интересует.

Кирилл и Роман Артурович миновали перелесок. Впереди за пустошью под звёздами светлели крыши деревни Калитино. Окна не горели, трубы не дымили, собаки не лаяли. Теперь понятно, почему в Калитине нет собак. Потому что они есть. Это псоглавцы.

— Пойдёмте обратно, — предложил Роман Артурович.

Они развернулись.

— Но ведь Псоглавец не сходит с фрески, да? — спросил Кирилл. — Это люди превращаются в псоглавцев и гонятся за убежавшими. Так?

— Видимо, так.

— А кого фреска превращает в преследователя?

— Видимо, кто подвернётся. У кого и так есть мотив преследовать.

У Годовалова был мотив догнать Лизу, подумал Кирилл. Обида и ревность. Мотивом для убийцы Николая Токарева вполне мог быть заказ Шестакова. А мотивом для Валерия и Гугера — выкуп автобуса.

Кирилл долго молчал. Песок дороги мягко хрустел под ногами.

— Но почему — псоглавцы? — наконец спросил Кирилл. — Почему — оборотни? Ведь Лёха, Валерий или Гугер не были раскольниками! Да им вообще было плевать и на историю деревни, и на историю раскола! Годовалов — круглый идиот! Почему же получилось по-раскольничьи?

— Я ведь прослушал ваши разговоры, — напомнил Роман Артурович. — Я понимаю, что на вас подействовали аргументы Валерия. И сейчас вы спрашиваете: откуда псоглавец, культурный герой, если здесь нет культуры? Однако у Валерия ортодоксальные представления о бытии культуры. Валерий говорил: культура либо есть, либо её нет. — Роман Артурович усмехнулся. — То есть культура как беременность. Но есть формы существования культуры, о которых Валерий не знает. Можно попробовать рассказать вам, Кирилл, об одной из таких латентных форм. Получится очень вульгарная теория дэнжерологии. Желаете узнать? — Роман Артурович посмотрел на Кирилла.

— Давайте. Может, пойму.

Они шли через кладбищенский лесок, и странный дэнжеролог излагал Кириллу странные вещи. Культура, говорил Роман Артурович, это совокупность определённых стратегий изменения, постижения или отражения мира. Это особым образом организованная информация. А вот что такое информация, никто до сих пор не знает.

Дэнжерология зиждилась на утверждении, что информация имеет ещё и физическую природу. Как свет, который и электромагнитная волна, и поток фотонов, то есть сразу и нематериален, и материален.

В материальном измерении культуру, то есть информацию, можно заархивировать, как файл с текстом в программе Word. И флэшкой, то есть хранителем файла, обычно является некий артефакт той самой заархивированной культуры. Скажем, фреска Псоглавца.

— Такой носитель мы называем английским термином «сабджект», — пояснил Роман Артурович. — Парфенон — сабджект античности, а Витрувианский человек — сабджект Ренессанса. Пирамиды — сабджекты Древнего Египта, а «Слово о полку Игореве» — сабджект Древней Руси. Шапки шаманов — сабджекты языческих культур, фильм «Аватар» — сабджект новейшей эпохи, а Псоглавец — сабджект культуры раскола.

Пока что Кирилл всё понимал. Культура — это информация, информацию можно записать, запись — это сабджект, артефакт.

Но дело было не в сабджекте, а в окружающей его среде. Если она была органична культуре сабджекта, то сабджект по мере надобности легко можно было разархивировать и заархивировать обратно. Но если окружающая среда была неорганична или даже агрессивна, то сабджект становится опасен для людей. И к нему следовало подпускать только сапёров культуры — дэнжерологов.

Сабджект напомнил Кириллу какого-то дикого зверя вроде бизона. В прерии, наверное, к бизону можно было подойти и даже покормить, а в городе бизон обезумеет, понесётся и начнёт бодать всех подряд.

— Нынешняя российская деревня утратила былую культуру русской деревни, а современную культуру города не обрела, — говорил Роман Артурович. — Нынешняя российская деревня — не носитель культуры вообще. Агрессивная среда. Но в ней с прежних времён остались сабджекты. Ведь как стоял в Калитине храм с Псоглавцем, так и стоит. И его сабджект можно разархивировать.

В общем, Кирилл понял, что Лёха Годовалов, Саня Омский или Мурыгин, дегенераты, просто не могли разархивировать Псоглавца. Они невосприимчивы к культуре. Они жили возле храма, как крысы в доме с телевизором, но включать телевизор не умели.

— Вот вам ещё аналогия, Кирилл, — говорил Роман Артурович. — Культура — джинн, сабджект — бутылка, в которой его заархивировали. Человек культуры умеет открывать бутылки. Но победит джинна лишь тот, кто знает природу джиннов. Вы, Кирилл, открыли бутылку, разархивировали сабджект раскольников, выпустили джинна. Но вы — с точки зрения джинна — совершили преступление, и джинн культуры бросился на вас: вы ушли из зоны, а за вами кинулись боги конвоя.

Для человека культуры, понял Кирилл, разархивировать сабджект — нет проблем. Особенно когда под рукой Google. Но беда была в том, что Кирилл не знал всех законов этой культуры и совершил деяние, которое в этой культуре карается псоглавцами. Они и явились.

— И вот тут я должен был оказаться на их пути, — мрачно признал Роман Артурович. — Но я всё проморгал.

Впереди за деревьями кладбищенской рощи появился свет прожекторов на заборе усадьбы.

— А в Москве такая история могла произойти? — спросил Кирилл. — Ведь там тоже есть фрески Псоглавца…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация