Книга Любовь и сон, страница 113. Автор книги Джон Краули

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь и сон»

Cтраница 113

— Конечно, нельзя в совершенстве познать душу другого. Поэтому он должен убедить человека, которого хочет подчинить своей воле, что обладает этим совершенным знанием.

— Иллюзия? Так ты же говорил…

— Любая магия связана с иллюзией. Разделенная иллюзия. — Он пододвинул к себе счет. — Ты должна верить, — сказал он. — Потому что я так сказал.

Казалось, она молчаливо обдумывала его слова, а может, что-то совершенно иное, собственное заклятье, единственное, которому она подвластна; ее рука чуть касается шеи и блузки, добралась до незастегнутой пуговички, одна — уже слишком много, вторая рука поднялась, чтобы застегнуть.

— Нет, — сказал Пирс. — Оставь так. Ее руки застыли посреди движения, а глаза, которым Пирс внушал этот скромный приказ, казалось, чем-то заполнены и от этого стали какими-то невидящими, хотя и не менее прозрачными.

Она положила руки на стол, отвела от него взгляд, высоко подняла голову; какое-то время оба молчали.

— Скажи мне, — начал Пирс, но продолжать не стал, а только откашлялся, не зная, что сказать; он и заговорил-то лишь для того, чтобы скрыть свой жуткий страх, страх своей смелости, страх результата. Боже правый — так значит, работает.

Треск и грохот фейерверка, ничего себе, они даже подскочили. Засмеялись. Момент упущен. А маленький лакированный сосновый столик так и остался висеть над землей — невысоко, а все-таки, — и начал поворачиваться, как самолет на взлете, повинуясь какому-то ветру, в каком-то направлении; движение столь робкое, что даже вращательным его не назовешь, но вполне определенное.


Вышли на Ривер-стрит. Библиотека — слева; чуть дальше, справа, еще один подъем, долгий кружной путь к его дому.

— Так значит, он, то есть вы собираетесь написать книгу?

— Что?

— Климаксология.

— А. Ну. Мы еще это не обсуждали. То есть вообще не говорили, даже о том, что я делаю все эти недели.

— Совершенно понятно, — ответил он, ощутив в ее голосе злобу. — Еще бы.

Он уже словно видел мягкую обложку в витрине универсального магазина. Климаксология: Твое Новейшее Древнее Руководство по Жизненным Циклам.

Она обернулась к нему, губы слегка приоткрыты, как будто не знает, улыбнуться или засмеяться. Ожидает продолжения.

— Так сложилось, — сказал он, — что мои интересы представляет агент, которая. Это как бы ее направление. Гораздо ей ближе, чем то, что я.

— Но это не книга, — сказала Роз, следуя за ним вправо. — Это, ну, практика. Так он это называет.

— Это пока еще не книга, — сказал Пирс. — Написать — ничего нет проще. Послушай. Если тебе нужна помощь, ну, по части истории, совет какой-нибудь. Книги если нужны — ты не стесняйся.

— Ладно, — ответила она, смеясь над его настойчивостью.

— Ага, — сказал Пирс. Придерживая ее за локоть, он направлял ее в сторону своей улицы. — Исследование — это такое дело. Что нашел, тем и занимайся.

Вскоре она стояла в дверях его обиталища, цепочки из трех комнат: кухня, маленькая гостиная и (самая большая) спальня, она же кабинет, место для работы: заваленный бумагами стол, голубая электрическая печатная машинка на подставке и много книг.

— Ты в кровати работаешь? — спросила она от двери в спальню, не вынимая рук из карманов.

Пирс засмеялся, обдумывая ответ. Кровать была большая, медная, заваленная подушками и в данный момент покрытая какой-то темной, похожей на турецкую, тканью.

— А, и веранда есть, — заметила она. Указала на дверь, за которой стояла незастеленная кушетка Робби, где Пирс провел все утро. — Мило.

— Да, — сказал он. — Все, что мне нужно.

Неужели Робби сердится на него? Он проверил. Нет, не сердится. Ему интересно, даже любопытно. Пирс почувствовал, как этот интерес, широко раскрытые глаза, изгиб рта согрели ему душу, и чуть не засмеялся, ликуя и волнуясь, переполненный новой властью. Ну, малыш.

— Книги, — сказала она.

— Книги.

Он смотрел, как она медленно проходит в спальню, проводит рукой по ящикам с книгами, касается переплетов кончиками пальцев, точно водолаз, который осматривает коралловый риф или затонувший корабль. Облачко заслонило солнце; морские глубины неспокойны, но вот все утихло.

— Знаешь, — сказал он. — Мне так запомнилась эта вечеринка на берегу реки. Прошлым летом.

— У-гу, — сказала она.

— Забавная история получилась, — сказал он. — Я ведь тогда что думал. Когда-нибудь расскажу.

Она повернулась к нему — на лице абсолютное непонимание и полусонное равнодушие, как будто к ней это не имело никакого отношения.

— Ну, я и вспоминаю часто. Маленький домик. Взлом.

— Домик?

Он изучающе смотрел на нее, пытаясь оставаться спокойным среди потоков, уже текущих между ними, и странная уверенность овладела им.

— Значит, не помнишь? — спросил он, улыбаясь.

— Помню что? — спросила она.

Глава четырнадцатая

Роузи Расмуссен проснулась тем утром с улыбкой, довольная сама не зная чем. Когда Сэм (которая, наверное, и разбудила ее, зашевелившись в соседней комнате) увидела, что мама проснулась, она, улыбаясь во весь рот, встала в своей высокой кроватке; тут Роузи вспомнила, что ей приснилось: смехотворный порнографический сон, невозможный и дивный.

— Ма, зачем ты встала?

— Зачем я встала! Да ты же меня и разбудила. Зачем ты встала.

— Захотела.

— О.

Ей приснилось, что она живет на умеренно теплом райском острове или планете, в жарких пронизанных солнцем лесах, населенных мужчинами, вернее, огромными существами, похожими на мужчин; теперь ей вспоминалось, что они скорее походили на фрукты, согретые солнечным светом, гладкие и розовые, как младенцы. Она же принадлежала к другому виду, женскому: крохотные, быстрые и хитрые, они жили вместе с мужчинами и за их счет, все время пытаясь соблазнить огромных, но так похожих на младенцев самцов, чтобы можно было пососать их отвердевшую плоть — для женщин это означало не только секс и размножение, но и пищу. Однако мужчины были столь медленны и мягки, что для этого требовались все мыслимые ласки и поддразнивания — собственно, мужчины вообще почти не замечали, что с ними делают женщины.

Роузи, впрочем, получила свое; она вспомнила его сонно-ласковую улыбку, когда он увидел, что она забралась на него и начала свою работу; он не возражал, но и не обращал на нее внимания, так же как корова не обращает внимания на того, кто ее доит (как при всем несоответствии размеров она ухитрялась вместить его в руку и рот, сон не удосужился объяснить, это просто было возможно и даже легко). Он вспомнила, как он наконец-то отдался ей и в нее хлынул поток, изливаясь, как будто из насоса: острая радость, переполнявшая ее во сне, снова завладела ею, смешанное чувство изумления, удовлетворения, довольства и сытости. Шальная, шальная, шальная.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация