«Eroici furores, — сказала она. — Вы пишете о неистовстве влюбленных? Мужчины любят повторять, что глаза любимой сразили их наповал, что они умирают от любви. Так вы притворяетесь? В нашей стране говорят: люди умирают, и черви поедают их, но причиной тому — не любовь
[487]
».
«Мадам, — ответил он. — Любовь, о которой я пишу, — то не обычная любовь мужчин и женщин. И даже не благородная любовь ваших придворных и верных слуг — в числе коих назову и себя — к священной особе вашего величества».
«Нет?»
«Нет. Повествуя об Актеоне и Диане, Филлиде и Клоринде,
[488]
мужчине и женщине, глазах и звездах, стрелах и сердцах, — я говорил об иной любви».
«Вот как, — сказала королева. — Ужели подобает нашим слугам признаваться в какой-то иной любви?»
В этот миг Бруно (стоявший немного ссутулившись, чтобы не оказаться выше королевы) понял, что ему устроили проверку. Подол ее платья (отметил он, поскольку глаза его опущены) был морем: скалы, корабли, огромные рыбы, пена из мелкого жемчуга на атласных волнах, утопленники, сокровища, выброшенные на золотистый песок жемчужины.
«Ради вас, мадам, — сказал он, — горячее сердце вашего преданного слуги и стремится к Истине. Познанию. Самой Любви. Дабы предстала она, склонив колени пред вашим величеством».
Осторожная улыбка появилась на губах Дианы. Спереди ее платье украшали лес, фонтаны, стволы мертвых деревьев, покрытые толстым бархатным мхом; и неимоверный лесной пожар, звери бегут от него — горностай, белка, лисица, олень. Вода земля воздух огонь.
«Посол, ваш господин, вскоре возвращается во Францию, — сказала она. — Вы поедете с ним?»
«Увы. Помимо воли».
«Нам сказали, что в одной из своих книг вы славили нашего французского кузена Генриха. Обещали ему верную службу и сулили обретение новых корон. Так ли это?
[489]
»
«Его величество был благосклонен ко мне. Я сделал лишь то, что было в моих силах».
«Но теперь вы послужите нам».
[490]
Улыбнувшись, она коснулась его запястья рукой в перчатке.
«Останьтесь нашим слугой и когда вернетесь во Францию. Не отзывайтесь о нас дурно перед королем. Передайте ему уверения, что мы ищем его дружбы вопреки силам нетерпимости и кривды. Передайте ему наши слова».
Он мог лишь поклониться. Королева одарила его последним, долгим и цепким взглядом и, отвернувшись, вновь посмотрела на книгу.
«Любовь, — сказала она. — Любовь».
Любовь есть причина жизни; нет на Земле силы большей, чем любовь. Эрос — Великий Дэмон, малый владыка мира сего, и нет уз, пленяющих волю, крепче распущенного пояска Венеры.
И в Животном Царстве правит Эрос: самец не потерпит соперника, и самка также; презреннейшая из тварей оставит еду, питье и любое удовольствие, жизнью своей рискнет ради любви, что мы нередко и видим.
Любовь правит стариками и юнцами; она толкает молодежь в объятья друг друга, вопреки запретам святош и старейшин, королей и родни, насылает на них любовное томление, безумие и даже смерть. Любовь нежданно является к важным сенаторам и аббатисам, терзает дряхлую плоть юной горячкой, понуждает плясать под свою дудку.
Необъятная любовь заставляет Землю вращаться в своем пазу; любовь к солнечной красе — вот причина вечного кружения сего бессмертного мотылька вокруг светильника; лишь любовь к себе самой да еще страстное желание бесконечно длить удовольствие удерживает Землю от того, чтобы погрузиться в тело возлюбленного и сгинуть в нем; но и при том с каждым столетием Земля на шаг приближается к предмету своей любви.
Любовь божественная есть не что иное, как бесконечная плодовитость; непрерывное, обильное, беспредельное порождение нового; любовь человеческая — бесконечное и неугасимое стремление к тому, что было порождено Безграничностью.
Любовь — это магия; она способна очаровать и пленить человека неосмотрительного, она заставляет мужчин и женщин видеть то, чего нет, и скрывает от их глаз видимое всеми; превращает угрюмую деревенщину в Гермеса, а усеянную оспинами служанку — в Филлиду.
