Книга Любовь и сон, страница 80. Автор книги Джон Краули

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Любовь и сон»

Cтраница 80

А вот иллюстрация к этому. Обелиск венчает статуя Пана, сына Гермеса, отца множественности, Омниформа или Пантоморфа. Высоко поднятый, гордо вздымающийся — «итифаллический», [314] так, кажется, называют? В общем, книга была, помимо прочего, своего рода утонченной порнографией. Окружающие Пана нимфы протягивают ему фрукты и цветы; бык украшен гирляндами; музыка, вино, дымок от принесенной жертвы. Страна Голопопия.

А вот и окрыленная Любовь — повзрослевший, улыбающийся мальчик ведет свою также окрыленную мать — очень необычно, крылатая Венера, первый раз вижу.

Кер, [315] вырвалось у него: словцо из курса греческой истории, прочитанного Фрэнком Уокером Барром, а может, из какой-то старой книги, но какой? КЕР, опасное, ужасное существо, крылатое, улыбчивое, безжалостное.

Вдруг все чувства Пирса обострились, будто откликнувшись на что-то — на чье-то присутствие в ярко-темной комнате.

Что это?

Он или комната, в которой он стоял, наполнились неким таинственным чем-то. А может, оно уже было здесь? Его сердце распахнулось, чтобы впустить или выпустить нечто — то, что возвращалось к нему и в то же время откуда-то надвигалось.

— Что, — громко произнес он и напрягся в ожидании. — Да, — ответил или прокричал он, как будто прыгая со скалы, ему было все равно, он лишь знал, что рядом с ним, уже в руках, что-то, предложенное ему, и медлить нельзя. — Ну, вернись же, — сказал он.

Пожалуйста, вернись, пожалуйста, послушай, я же повзрослел, я не растрачу впустую, применю в своей жизни, пожалуйста; в этот раз я не сглуплю, только не умирай не уходи навсегда.

Оно уже исчезло. Что бы там ни было. Он понял, что долго стоял не двигаясь, дрожа, словно тетива.

— Всё, нету, — сказал он.

Что же было ему предложено? И было ли? Его сердцу или разуму был явлен образ: кажется, женщина, и, и. Может быть, как-то. В глубине сердца ему открылась некая преображающая сила, он увидел ее и понял, как долго жил без нее.

— Любовь, — сказал он.

Он закрыл безнадежно мертвую сновидческую книгу и вновь забрался на стул, чтобы поставить ее обратно. Затем слез. Освещение в старой затхлой комнате переменилось. Он не мог уже ни о чем думать, ни о чем, кроме обеда.

Обед был в его сумке — пятнистой, обшарпанной сумке, в которой он многие годы носил свои книги, как гравер по дереву — свои дощечки. В бумажном пакете (как его называют в Кентукки), под книгой о Ди и свернутыми в трубку листочками с заявкой на книгу — заявкой, благодаря которой литературный агент Джулия Розенгартен продала его издательству «Кокерел-букс».

Он вынул книгу и обед и вышел из библиотеки (мгновенное сомнение в коридоре, ну кто поверит, что здесь можно запутаться, направо? налево?), прошел через кухонную дверь и вышел в сад. Там он сел на каменную лавочку, почитать и подкрепиться.

И тут же почувствовал: та сила вернулась, пришла с ветерком, что овеял мокрую от пота рубашку и волосы; явилась, хоть и не столь сильная, но он был уверен: она пришла и не уходит.

Выпрямившись, он сидел неподвижно, с бутербродом в руке, пытаясь увидеть лицо, услышать имя.

Пожалуйста, не навреди мне, молил он, хотя сам не знал, кого, и не знал, что она может сделать или сделает наверняка. И все же боялся.

Глава шестая

В тот же день, канун середины лета, Бони Расмуссен смотрел в окно кабинета Аркадии — огромного коричневого здания в стиле шингл, [316] далеко не единственного дома в Дальних горах, носящего это название. На столе позади него (он повернулся на вращающемся стуле, чтобы взглянуть на лужайки и дубы, под сенью которых виднелось небольшое скопление праздных овец) в беспорядке валялись кипы бумаг — тоже за авторством Феллоуза Крафта: письма, которые он в течение многих лет писал Бони. Среди них были машинописные, официальные, вежливые и уклончивые ответы на письма Бони, в которых он проявлял интерес к работе Крафта, а еще — письма в ответ на запросы Фонда и робкие попытки помочь. Другие же, написанные несколькими годами спустя, были откровеннее и насыщенней; Бони и Сэнди Крафт (все добрые знакомцы звали его Сэнди, потому как настоящее имя и выговорить непросто) стали в конце концов близкими друзьями — так, во всяком случае, казалось Бони.

Он по очереди изучал каждое из писем; брал, смотрел на Дату, читал и, поразмыслив некоторое время, бросал на пол или же присоединял к груде бумаг, все растущей на коленях. Особенно пристально он рассматривал поздние письма, и тоненькие листочки, прилетевшие авиапочтой, дрожали в его руках.

Письмо 1967 года, видимо, из Нью-Йорка — о последнем путешествии по Европе, расходы на которое оплатил Фонд Расмуссена.

«Mon Empereur, [317] — шутливо начинал Крафт. — Я отбываю на заре. Честно. Корабль отправится с первыми лучами солнца после всенощной качки в порту из-за какой-то мелкой неполадки, о сути которой нас в известность не поставили. Бони, я знаю, что это чертовски дороже дешевых и популярных воздушных перелетов. Я это знаю и отплачу сполна. Что тебе привезти? Ах да, разумеется. Но за тем ли мы едем в легендарные страны? Не лежит ли то, чего мы жаждем более всего, на самом видном месте (а должно лежать!); и найдем мы его не в каком-нибудь экзотическом уголке или драгоценном ларце, а не далее как на собственном заднем дворе. Именно так и будет. Но все же, все же. Как хорошо бы в конце концов найти хоть одно сокровище не в собственном сердце, но во внешнем мире — то, что можно взять в руки, недостойные этой чести: великолепие, предназначенное лишь для тебя одного».

Эти два листочка Бони вложил в груду бумаг на коленях в соответствии с датой и взялся за следующее письмо. Уже не в первый раз он пытался прочитать все подряд, раскладывая письма всеми возможными способами, в том числе и так, как сегодня, — сортируя по времени написания. Он перекладывал их с места на место, но его не оставляло чувство, сходное с тем, что испытываешь, раскладывая пасьянс, — когда карты идут одна за другой, все замечательно и уже кажется, что пасьянс сойдется, как вдруг — последний туз спрятан за последней королевой червей, а под ней прячется последний король пик, прячется, прячется.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация