Книга Лана, страница 8. Автор книги Андрей Белянин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лана»

Cтраница 8

— Не бойся, я всё вылизала. Никакого заражения тоже не будет. Но больше не делай так, иначе когда-нибудь я сама возьму твою кровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты понял.

Она подняла на меня круглые, лучистые глаза. В них не было красноватого отблеска, не отсвечивали три шестёрки и не скалился холодный череп луны. Но было бы столь же глупо искать в них благодарность, признательность, ласку. И тем не менее я вдруг понял, что эту женщину я не оставлю никогда. И что ещё страшнее — я сам буду искать возможность ещё раз предложить ей свою кровь…

— Лучше расскажи мне о своих видениях, — на миг сомкнув ресницы, попросила она.

Я вылил в свой фужер остатки вина…

— Это, наверное, глупо звучит… Но мне действительно иногда кажется, будто я словно проваливаюсь куда-то. Далеко, в чужую жизнь какого-то незнакомого человека. Я даже не знаю его.

— Знаешь.

— Не знаю. Или, вернее, знаю, но не помню… — Я окончательно запутался, но она всё равно не отпустила бы меня, не найди я решения. — Он — белогвардеец, служил царю, сейчас воюет где-то в Сибири, с монголами. Нет, вместе с монголами! Мне часто видятся степи, жёлтые, пустые, похожие на шкуру верблюда. И ещё буддистские храмы с колокольчиками, повторяющими твоё имя. И всё время война, кровь, много крови…

— Когда почувствовал это в первый раз?

— Когда ты поцеловала меня.

— Хорошо, проверим. — Лана приподнялась и сама коснулась уже тёплыми губами моих губ. Боль в левой части лба вспыхнула, как удар казачьей шашки…


Город горел. Трупы китайцев-гаминов валялись прямо посреди улиц. Мародёров и грабителей расстреливали на месте. Я ехал на своей белой кобыле, в малиновом монгольском халате, с золотыми погонами на плечах, и с наслаждением вдыхал запах падали. С некоторых пор сладковато-пьянящий дух мёртвой плоти вызывал во мне странные, смешанные и противоречивые чувства.

Я словно бы переставал быть самим собою. Потомок древних крестоносцев, носитель великой фамилии, издревле рождавшей воинов и героев, не мыслящий себя в мирной жизни, я вдруг растворился в незнакомых доселе откровениях буддистских лам. Ранее за глаза, а теперь и открыто в лицо мои цэрики с уважительным придыханием называли меня Махагалой — шестируким богом войны! И я отчётливо ощущал в себе его присутствие, усиливающееся с каждым днём, а вернее, с каждой кровавой жертвой, принесённой мною в боях за Ургу…

Я не начинал штурма, пока мои люди, переодетые в жёлтые одеяниялам, не выкрали живого Будду из-под превосходящей китайской охраны. После этого невероятного деяния весь гарнизон врага был деморализован, генерал Го Сунлин в гневе покинул город, и я не мешал ему. В ту же ночь Азиатская дивизия молча пошла на Ургу!

Мы штурмовали её обмороженные, плохо вооружённые, голодные, доведённые до полного отчаяния. Забайкальские казаки, башкирцы, монголы и тибетцы убивали, резали, рубили всех, кто оказывал хоть малейшее сопротивление. Мы не жалели никого, никто не жалел нас, и кровь на схваченных морозом узеньких улицах быстро становилась розовым льдом. Безумство войны усмирялось лишь животным страхом перед моим взором. Я никогда не прятался за спины своих людей, выходя на китайские штыки лишь с одной монгольской плёткой-ташуром. Суеверные гамины сами бросали оружие в снег…

Говорят, за мной повсюду следовали собаки. Это неправда. По крайней мере, не было правдой в тот день. Свиту одичавших псов-трупоедов Махагала даровал мне гораздо позже…


Лана многому учила меня, не уча. Мы оба понимали, что она не наставница мне, а я не преданный ученик. Наше общение могло быть окрашено самыми разными оттенками человеческих чувств. Наверное, если бы мы жили семейной парой, то быстро свели бы друг друга с ума. Если бы, конечно, просто не перегрызлись в первую же брачную ночь.

— Я не видел тебя уже неделю.

— А мог не увидеть вообще. Три дня назад я вдруг резко поняла, как люто я тебя ненавижу! Меня буквально захлестнула слепая ярость, я была готова убить тебя на расстоянии. Во мне кипела такая злоба, такой гнев, такое безумство…

— Господи, да что я сделал?!

— В том-то и дело… Я ведьма, я себя знаю, и ни с того ни с сего на меня подобные вещи не накатывают. Мне пришлось обращаться к одному из Старших и просить его снять с меня эту дрянь. Оказалось, довольно тяжёлое заклинание на разлуку. Признавайся, кто из твоих поклонниц приколдовывает от избытка дурости?

Я неуверенно пожал плечами. Пожалуй, парочку таких дам можно было припомнить. Но называть их имена Лане не хотелось…

— Проехали. Меня ударило лишь потому, что я для тебя что-то значу. Заговор брошен неуравновешенной девицей, возомнившей себя вправе решать твою судьбу. Иногда именно у таких вот непрофессионалок всё и получается наилучшим образом. Им дают силу на один раз, заманивая и искушая. Второй раз она уже не зацепит — ни тебя, ни меня. Ей теперь ОЧЕНЬ долго предстоит болеть. Если выздоровеет — поумнеет.

— Ты так мстишь ей?

— Я?! Много чести! Её размажет собственное колдовство, пусть знает, с чем заигрывала… И не смотри на меня так! Я же была готова убить тебя. Понимаешь, тебя! И что бы я потом… как я… одна…

Тема умерла сама собой. Мне не стоило особого труда выяснить, которая из тех двух моих знакомых неожиданно свалилась. Могу лишь сказать, что родственники и врачи до сих пор опасаются за её душевное равновесие.

Я не оправдывал и не осуждал Лану — этот грех висел на мне лишь в начале наших отношений, и моя безудержная ревность вкупе с прямолинейностью суждений доставила немало неприятных моментов нам обоим. В первую очередь, наверное, всё-таки мне, а может, и нет, она же никогда не открывала душу. Ей нечего было открывать.

Но я и не романтизировал её. Рваную цепь наших встреч трудно было заключить в какие-то определённые рамки. Да и нужно ли? То, что мы не вписывались в общепринятые схемы (друг — подруга, учитель — ученик, вампир — жертва, любовник — любовница), всё это могло напрягать опять-таки только меня, её оно не волновало.

Лана никогда не искала моей помощи, ничего не просила и ни к чему не обязывала. Если была больна, то делала всё, чтоб мы не могли увидеться. Она словно дарила мне каждый день, а то и по два-три раза на день маленькую возможность выбора — уйти или остаться?

Уход был бы самым безболезненным решением. Никаких обид, упрёков, претензий, полная свобода плюс ещё сохранение дружбы и добротная иллюзия возможности войти в одну реку дважды. Она действительно сумела бы это сделать, но готов ли был я заплатить такую цену за самообман и внешнее спокойствие…

Какой была бы моя жизнь без Ланы? Не знаю. Скорее, не уверен в однозначном ответе. Я бы жил без неё, разумеется, — ведь как-то жил и до встречи с ней. Но теперь это была бы жизнь из шести нот. Седьмую — незнакомую, неизведанную, необходимую — я бы искал вечно…

— Знаешь, как мне пришло осознание себя ведьмой? Я говорила тебе, что долго проходила в Наблюдателях, не решаясь определиться, по какой грани силы готова идти. Потом мне предложили пройти ряд духовных практик. Нечто среднее между дыхательной йогой, медитацией и аутотренингом. И вот тогда я словно провалилась в иной мир… Представь себе тихую реку, зелёный берег, весеннее солнце, голубое небо от края и до края, полевые цветы, звон пчёл и безграничное счастье надо всем этим великолепием, где я и была ВСЕМ! Я ощущала себя в каждой капле воды, понимала язык насекомых, всей кожей чувствовала мягкость облаков, солнечные лучи пронизывали меня насквозь, и вся природа была растворена во мне, так же как я в ней. Быть ведьмой значит — ведать… Осознавать себя частью и целым, принимать свой путь, самосознание, движение энергий, рождение Вселенных, смех ребёнка, увядание цветка. Это и есть моя истинная дорога…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация