– Не люблю я длинных носов, паломник. Живи теперь свободно, дыши и радуйся, пока не накрыли. А ходить за смертником – дело пустое и рискованное.
Чижов хотел возразить, но дверь купе вновь распахнулась. На сей раз гости пересекли порог. Эти люди выглядели здоровыми, крепкими и уверенными.
Поезд вышел на большой стокилометровый перегон через бескрайние таежные просторы.
Паровозный гудок не мог смутить пришельцев, и вряд ли был аргумент, способный спугнуть таких молодцов. Впереди стоял громила с пистолетом в руках.
Широченная спина загораживала его напарника, но тот был еще выше, и грубая физиономия хорошо просматривалось. Ребята не казались приветливыми соседями, они знали, чего хотели.
– Ну, салажата, приехали! – сказал первый.
– Боюсь, что мы встретили ту самую лису, которая сожрала колобок, – тихо пробормотал Белый.
* * *
В отличие от сержантского состава подполковник Ефимов не чуждался в зачетных стрельбах. Теперь, когда он встал на тропу войны с нечистью – именно так Ефимов оправдывал свое решение, – ему требовалась определенная сноровка, реакция и крепкая рука.
Подполковник не мог вспомнить, когда последний раз держал в руках оружие. Работа с коммерсантами и новыми русскими требовала другого подхода и других навыков.
После оперативки в райотделе Ефимов сел в машину и отправился на дачу. Двенадцать лет назад в управлении решили организовать музей уголовного розыска, который в дальнейшем превратился в музей министерства. Ефимов был одним из инициаторов идеи и приложил немало усилий в этом направлении. К делу подключились даже отставники, чья память помнит создание милиции. И вот, когда организаторам выделили одну лишь комнату на Петровке, туда начали поступать уникальные экспонаты. В основном оружие. Тогда еще капитан, Ефимов, пользуясь бесконтрольностью и относительным равнодушием начальства, сумел изъять из арсенала два револьвера системы «Наган». Пропажу никто не заметил, так, во всяком случае, считал Ефимов.
Спустя четыре года Ефимов понял, что сделал мудрый шаг. Один из револьверов ему пригодился, и он использовал его как улику в одном важном деле.
Прошло еще восемь лет, и сейчас он вспомнил о втором револьвере. Всеми забытое оружие, которое невозможно идентифицировать, проверить, определить, теперь могло сыграть большую роль.
Ефимов нашел револьвер на чердаке, он лежал там, куда его положили. Смазанный маслом, завернутый в тряпки и целлофан, старый наган сверкал вороненой сталью. Подполковник протер оружие, зарядил барабан семью патронами и вышел на двор.
Заваленные снегом участки пустовали. Тишина. Ефимов скинул дубленку на ступени крыльца, прицелился в сосну, стоявшую в десяти – пятнадцати метрах, и открыл пальбу. В течение трех минут раздалось семь выстрелов. Стая ворон сорвалась с верхушек деревьев и с возмущенным карканьем взвилась в небо.
Ефимов со злостью отбросил оружие в сторону. Наган дал четыре осечки. Боек оказался подточенным либо стерся с годами. Три минуты на семь выстрелов – это курам на смех.
Утопая в снегу, стрелок пробрался к дереву. Ни одного попадания.
Ни одна пуля не задела даже слоя коры.
Ноги промокли насквозь, настроение ни к черту. Ефимов возвращался в Москву озлобленным от собственной беспомощности. Мент в средних чинах оказался небоеспособным, а значит, профнепригодным. Пока об этом знал только он сам, подполковник Ефимов, но, как только он получит первое задание, об этом узнает Боровский, и с карьерой покончено. Никто не знал, когда от него потребуют действий. Возможно, что в эту минуту, пока он едет в Москву, генерал ждет его для передачи данных на первую жертву. Ефимов всегда трезво подходил к задачам, если их не приходилось решать в ходе работы. Он не тешил себя иллюзиями и точно определил, что стрелок из него никудышный и дело туг не в плохом оружии. Не дано, значит, не дано! Нужно искать другой способ, более надежный, простой и безопасный. Ефимов не с Луны свалился, а был человеком сведущим. Сводки МВД он читал ежедневно. Методы и способы, которыми пользуются современные киллеры, ему известны. Проблема в том, как обзавестись необходимым инвентарем.
Идея пришла в голову неожиданно. Он не мог дать гарантий успеха, но почему бы не испытать судьбу. Главное заключалось в том, что подполковник не подвергался риску.
К четырем часам дня он подъехал к шестиэтажному типовому дому на Абельмановской заставе. Через пять минут он звонил в квартиру на четвертом этаже. Дверь открыли сразу, улыбчивый хозяин кого-то ждал, но, увидев гостя, побледнел и сник. В первую секунду он хотел захлопнуть дверь, но Ефимов успел подставить ногу.
– Ну-ну, Василь Василич, несерьезно. Я поговорить пришел, а вы пускать не хотите.
Хозяин попятился. Ефимов осмотрел лестничный пролет и вошел в квартиру.
В комнате стоял накрытый стол, шампанское и два бокала.
– Телку ждешь, Зануда? – распахивая пальто, пошел в атаку незваный гость.
– Тебе какое дело?
– У меня контракт на тебя!
Ефимов бросил на стол наган и рухнул в кресло. Он улыбался, глядя на реакцию человека, которому приносят загробную новость. Хозяину квартиры и тридцати не стукнуло. Толстый очкарик с женоподобным лицом, бесцветными глазками и крупными щербинами между зубов. Ранняя лысина прикрывалась длинным чубом от правого уха к левому. С первого взгляда становилось понятно, что этот человек не опасен. Возможно, в далеком детстве он отрывал крылышки у мух, но этим его злодейства и ограничились. Во всяком случае, так можно охарактеризовать его с первого взгляда, но у Ефимова было свое представление о молодом человеке.
– В киллеры заделался, Ефимов? Вполне возможно. Ты не из тех, кто может жить спокойно.
Но подполковник гнул свою линию.
– Давненько не виделись, господин Кузьмов. Поди, соскучился.
– Ты что-то…
– Тихо, Зануда, знаю, что сказать хочешь. В люди вышел, крышу крепкую над головой имеешь, всех в гробу видал и в белых тапках. А ты прикинь, дружок Василий, что я плевать хотел на твою крышу! И что произойдет позже, ты не узнаешь. Тебя-то не будет. А кто решится мстить живому менту со связями за дохлого торговца наркотой? Даже крутые авторитеты не станут. Много воды утекло с тех времен, когда мы с тобой шли по жизни рядом. Я тебя не трогал. Теперь ты в люди вышел. Пивное аптечное управление под себя подмял, заслуженный врач, к тридцати годам профессором станешь, если доживешь, конечно. Вся твоя слава в карточном домике живет. Дунул, и нет домика. – Говори толком, Ефимов, что тебе надо? – Хорошо. Попробуем пойти на компромисс, Василь Василич.
Застрелить тебя я всегда успею. Есть у меня сведения, что через тебя проходят самые чистые препараты и даже марки из синтетики, яды какие хочешь, уникальные лекарства, короче говоря, все, что может вылечить человека или убить его. Ты ценный экспонат, Кузьмов. И я уверен, связи твои столь же ценны, как и ты сам.
