Этой ночью Хербу Ашеру приснилось певшая для него женщина. Это была вроде бы Линда Фокс, но не Линда Фокс. Она была потрясающе красива, её диковатые, озорно поблескивающие глаза смотрели на него ласково и с любовью. Они с женщиной были в машине; она вела, а он просто смотрел на неё, восхищаясь её красотой. Женщина пела:
Если манит пламенеющий восход. Надевай большие тапки и – вперёд.
Но ему не нужно было никуда идти, потому что женщина его везла. На ней было лёгкое белое платье, а в буйных, спутанных волосах поблескивала корона. Она была очень юная, но всё же уже женщина, а не ребёнок вроде Зины.
Красота этой женщины и её пение неотвязно преследовали его на следующий день, он никак не мог их забыть. Она красивее Линды, думал он, я никак не думал, что такое возможно. Она мне нравится больше. Кто она такая?
– Доброе утро, – сказала Зина, проходя мимо него в ванную, чтобы почистить после сна зубы. Херб заметил, что она в тапках. Но в тапках был, конечно же, и Элиас, появившийся секундой позже. Ну и что всё это значит? – спросил себя Херб.
Он не знал ответа.
ГЛАВА 12
– Ты пляшешь и поёшь всю ночь, – сказал Эммануил. (И это прекрасно, подумал он.) – Покажи мне.
– Тогда начнём, – сказала Зина.
Эммануил сидел в пальмовой роще, и он знал, что это уже Сад, но это был сад, разбитый им самим в начале творения, она не привела его в своё царство. Это было его собственное царство, возрождённое.
Здания и машины, но люди никуда не спешат. Они просто сидят, нежась на солнце. Жарко. Молодая женщина расстегнула кофточку, на тяжёлых грудях поблескивают бисеринки пота.
– Нет, – сказал он, – это не Страна.
– Я привела тебя не туда, – призналась Зина, – но какая разница? Разве с этим местом что-нибудь не так? Разве здесь чего-нибудь не хватает? Ты знаешь, что здесь всего в достатке, это Рай.
– Таким его сделал я, – сказал Эммануил.
– Хорошо, – сказала Зина, – это сотворенный тобою Рай, а я покажу тебе нечто получше. Пошли. – Она взяла его за руку. – Дверь этой сберегательной конторы – чистейший Золотой Прямоугольник. Мы можем воспользоваться этим входом, он не хуже любого другого. – Она довела его до перекрёстка, подождала, пока загорится зелёный, а затем они пересекли улицу и подошли к сберегательной конторе.
– Я… – начал Эммануил, нерешительно остановившись.
– Вот эта дверь, – сказала Зина, ведя его вверх по ступенькам. – Здесь твоё царство кончается и начинается моё. Дальше будут действовать мои законы. – Пальцы девочки ещё крепче сомкнулись на его руке.
– Да будет так, – согласился Эммануил, и они вошли в дверь.
– Миссис Паллас, у вас есть при себе ваша заборная книжка? – спросил робокассир.
– Была тут где-то. – Молодая женщина, стоявшая рядом с Эммануилом, открыла вместительную кожаную сумку и начала копаться в ворохе ключей, косметики, писем и прочих драгоценностей. Это продолжалось, пока её ловкие пальцы не выудили помятую заборную книжку. – Я хотела бы снять… Послушайте, а сколько там у меня осталось?
– Ваш итоговый баланс означен в вашей заборной книжке, – бесстрастно ответствовал робокассир.
– Да, – согласилась женщина, – я совсем забыла.
Открыв заборную книжку, она немного поизучала напечатанные в ней цифры, а затем оторвала и заполнила чек.
– Вы закрываете свой счёт? – удивился робокассир, посмотрев сперва в книжку, а потом на чек.
– Совершенно верно.
– Разве наше обслуживание вас…
– Не твоё собачье дело, зачем и почему я закрываю свой счёт, – отрезала Зина.
В ожидании денег она опёрлась острыми локотками о конторку и чуть-чуть раскачивалась взад-вперёд. Лишь сейчас Эммануил заметил, что её кроссовки превратились в туфли на шпильках. И она стала заметно старше. Она была в яркой футболке и джинсах, зачёсанные назад волосы скрепляла воткнутая в них гребёнка. А ещё на ней были тёмные очки. Она поймала его взгляд и улыбнулась.
Она уже стала другой, подумал он. Через несколько минут они были на крыше сберегательной конторы, на отведённой для клиентов посадочной площадке; Зина искала в сумке ключи от машины.
– Хороший день, – сказала она. – Залезай, я сейчас открою тебе дверцу.
Она села на водительское место и открыла дверцу с пассажирской стороны.
– Симпатичная у тебя машина, – сказал Эммануил.
Она раскрывает своё царство постепенно, думал он. Сперва она привела меня в мой собственный сад, а теперь, ступенька за ступенькой, вводит в своё царство. Мы будем проникать в него всё глубже и глубже, и все внешние наслоения будут отпадать. А вот это, что сейчас, это только поверхность. Это околдовывание, думал он. Берегись!
– Так тебе понравилась моя машина? Я летаю на ней на работу и…
Но он её грубо оборвал:
– Ты врёшь, Зина!
– Про что это ты?
Машина взмыла в жаркое полуденное небо и влилась в поток воздушного движения. Зина задала вопрос довольно спокойно, но её улыбка погасла.
– Это только начало, – сказала она. – Я не хочу обрушивать на тебя всё сразу.
– Здесь, в этом мире, – сказал Эммануил, – ты отнюдь не маленькая девочка. Это была лишь форма, принятая тобою, твоя личина.
– А вот это уже моя настоящая форма. Честно.
– Зина, у тебя нет никакой настоящей формы, я же тебя знаю. Для тебя возможна любая форма. Ты принимаешь ту форму, которая устраивает тебя в данный конкретный момент. Ты перелетаешь от одной формы к другой легко, как мыльный пузырь.
Повернувшись к нему, но не переставая следить за движением, Зина сказала:
– Теперь ты в моём мире, Ях. Веди себя осмотрительнее.
– Я могу лопнуть твой мир, как тот самый мыльный пузырь.
– А он тут же и вернётся. Он всегда здесь. Мы же ничуть не удалились от того места, где были – там, в нескольких милях отсюда, стоит школа, куда мы с тобою ходим, а совсем рядом, в доме Элиаса, они с Хербом Ашером обсуждают сейчас, что же им делать. Пространственно это совсем не какое-то другое место, и ты это знаешь.
– Однако, – заметил Эммануил, – здесь всё живёт по твоим законам.
– Здесь нет Велиала, – сказала Зина.
Это привело его в замешательство. Он не предвидел этого, а значит, и не предвидел ситуацию во всей её полноте. Ошибиться в отдельной частности – это ошибиться во всём.
– Он никогда не проникал в моё царство, – сказала Зина, ловко прокладывая путь в кишащем машинами небе Вашингтона, округ Колумбия. – Он даже не знает о нём. Давай-ка слетаем в центр и посмотрим на японские вишни. Они как раз цветут.
