– Мы что-то не так делаем. Надо к пацану этому подкатиться. Он говорил про инструктора.
Рассуждая, Миша забыл про Машин разбег, и она со всей дури грохнулась хребтом, едва не свернув себе шею.
– Как стадо бизонов, – метко заметил Арсений, глянув в окно.
Арсений начал одеваться. Вид серьезный, будто на войну собирается. Как пить дать вчера что-то надумал.
– Я вот что решил. Надо проверить, как там дела в лесу. Не дело это – девчонок не похороненными оставлять.
Мне не хотелось оставаться одной. И еще мне не хотелось, чтобы он влип в историю.
– Чего проще – набери номер. Менты случайно наткнутся на них, и все дела.
– Как-то это неправильно.
– А что правильно? Самому яму выкопать? Толку-то! Если все официально – их опознают и похоронят как положено. Ну и родителям сообщат. И семье мужика этого.
– Вот они обрадуются, – мрачно ответил Арсений.
– Неопределенность хуже всего.
В общем, я его убедила. И он разволновался. Сначала не мог сформулировать текст звонка. Потом порывался схватить велик и хоть издали посмотреть, как все прошло. Я его раза три отговаривала.
– Ну сам подумай, тебя там наверняка застукают. Спросят, а что ты приперся. Допросы всякие. Ты прости, но ты ведь сразу проговоришься. Ляпнешь что-нибудь не то. А потом обыск. Пистолет найдут…
– А право последнего звонка мне предоставят?
– Не надейся.
Он согласился с моими доводами и позвонил. А потом начал нервничать.
По телевизору и в Инете никакой информации про массовое убийство не было, хотя я на это надеялась. Арсений дергался и ждал.
– Молчание ягнят, – высказался он.
– Завтра, максимум послезавтра. Когда все исследуют и передадут сведения журналистам. Тем более что маньяк тухлый. – Моя версия была не хуже любой другой.
– Он для ментов не маньяк, а такой же потерпевший.
Вот засада – вместо того чтобы забыть, Арсений постоянно говорил про покойников. Выдвигая разные версии развития событий.
– Они тебе еще спасибо должны сказать. Мысленно, – уточнила я на всякий случай.
В доме было тихо. Мыш отсыпался после шумных гостей. Я уютно устроилась на диване, с мамой разговаривала. Арсений обшаривал Интернет в поисках криминальных новостей и тихо ругался.
– Врачи сказали, что отец полностью здоров. Я так рада! – Мамин голос вывел меня из дремотного состояния.
– Ух ты! – не зная, что ответить, выкрикнула я.
– А еще у нас новость! Бабушкина двоюродная сестра, которая в Америке, объявилась.
– Это та, из-за которой у тебя были проблемы с устройством на работу?
– Ну да. Тогда мы про нее ничего толком не знали. А вот теперь сама нашла нас и позвонила. Мы полчаса с ней разговаривали. Такая милая старушка. И почти правильно говорит.
– И что именно она говорит?
– Ну, что старость не радость. И что мечтает приехать на историческую родину. Повидать нас.
– Она богатая? – с какого-то перепугу спросила я.
– Хамишь? Я не спрашивала. Ты там в порядке?
Удостоверившись, что я здорова и меня никто не обижает, мама попрощалась. Вот ни разу я не верю, что ей неинтересно, богатая бабушка или нет. Вот кому угодно скажи, мол, родственники в Америке объявились, и тебя тут же спросят: «Миллионеры»? Не могут не спросить.
– Арсений, у меня бабка в Штатах объявилась.
– Богатая?
И кто после этого умный? Конечно, я. От переизбытка умности меня понесло по бездорожью.
– Арс, а почему ты ни разу не спросил, хочу ли я что-нибудь от телефона твоего?
Молчит.
– Хоть умолчись – не отстану. И даже не смей со мной спорить!
Молчит.
– Хамло. Разве можно так с девушкой разговаривать?
– И что тебе надобно, старче?
То, что мне было надобно, так просто не скажешь. Но раз пошла такая пруха – почему и нет? Я давно одной стерве хотела доказать, кто из нас лучше. Той самой хозяйке квартиры, в которую меня Гоша водил. Пусть Арсений ищет всякие правильные истины. А я просто хочу порезвиться.
– Один раз. Два часа. Хочу побыть вампиром.
Вернув отвисшую челюсть на место, Арсений повернулся на стуле, отодвинулся от меня, чтобы получше рассмотреть.
– Я поем перед этим. И – честное-пречестное слово! – ни у кого кровь пить не стану. Чем угодно поклясться могу. Хочешь, твоим здоровьем поклянусь?
– А на кой фиг тебе это?
Сказать или не сказать? Не скажу – откажет. А врать я не очень люблю и умею.
– Да я хотела в компании одной показаться. Они от вампиров тащатся.
– Напугать, что ли?
– Удивить. Я не отстану от тебя. Поверь. Если ты мне откажешь, я буду думать, что ты меня не любишь!
К такому кривому повороту разговора Арсений был не готов.
– Любовь! Ты хоть знаешь, что это слово значит?! – возмутился он.
– А то! Это оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма.
Он ошалел. Он мощно растерялся. Ух, как я обожаю свою память. В тех случаях, когда она меня не подводит.
– В Инете вычитала? – предположил Арсений.
– Ну да. И вот еще – любовь раскрывается как путь преодоления отчужденности и одиночества через дарение, заботу и еще что-то. Дальше я не помню. Но если ты мне не подаришь это – значит, ты меня не любишь!
Арсений, спасаясь от меня, удрал в туалет. Хитрый какой! Не на ту напал.
– Жмот! Сейчас же оправдывай свою индивидуальность через жертву мне, любимой! Я у тебя одна. Кто у тебя еще есть? Никого! А одному, Арс, тебе будет фигово. Вот приснится тебе сон, а утром и рассказать некому.
Он выбрался из туалета. Смотрел на меня и размышлял. А я заранее радовалась его положительному ответу. У меня настроение было веселое. Верилось, что мне предстоит славное приключение. И я готова была устроить из него настоящий праздник.
– Уговорила. Правильно Борька предупреждал, что ты с придурью. Но одно условие – я с тобой туда пойду. Иначе никак! – пригрозил он напоследок.
Пришлось соглашаться. Оставалось выяснить у Гоши расписание вечеринок, обрадоваться, что ближайшая именно сегодня, выпросить приглашение и заодно намекнуть ему, что я буду не одна. Получилось лучше некуда. Гоша поворчал немного, но напоследок сообщил, что он прямо сейчас сваливает на родину графа Дракулы. Типа паломничества. Вот идиотина. Зато он согласился закинуть мне домой кое-что из своих шмоток. У них с Арсением рост и размер почти одинаковый.
