– Какой вы большой! А сколько платите за сеанс? – и расхохоталась.
Модильяни уныло взглянул на свою соседку, рыжую бестию с россыпью крупных веснушек, и молча налил ей в свой стакан. Она выпила, сладострастно причмокнула и полезла рукой в его тарелку со свининой. Моди устало потер виски.
– Этого ли мы искали? – спросил он, глядя в пространство перед собой. – Что нашли, то наше. Вот оно, искусство. Вот она, любовь.
Натурщицы обиделись и с фырканьем упорхнули из-за стола.
– Она была прекрасна, – другим, серьезным тоном сказал Моди, и Анж сразу же понял, о ком идет речь. – И как несчастна! Что за наваждение…
– Я тоже хотел бы знать, – откликнулся Дежан. – В ней главная загадка.
Амедео извлек из кармана часы-луковицу и беспокойно заерзал на скамейке. Потом разлил остатки кальвадоса – себе и Анжу.
– За истинную любовь! – крикнул он.
Однако его услышал только Дежан. Художники со звоном сдвинули стаканы. Оба были близки к тому состоянию, когда даже самые крепкие напитки кажутся не крепче воды.
В какой-то момент над пирующими повис дух общего единения. Заиграла веселый мотивчик скрипка, мелодию подхватил аккордеон, загудели гитарные струны. Деревянное оружие было свалено в общие кучи. Гости схватились за руки и понеслись в сумасшедшем хороводе. Некоторые взгромоздились на столы и отплясывали дикие танцы, раскалывая каблуками тарелки и оскальзываясь в лужицах мясного жира. Одинокий голос затянул «Марсельезу», ему вторили еще несколько. За дальним столом на краешке скамьи примостился осоловевший Бранкузи. Он время от времени совал в свою бороду кусок булки.
Солнце потускнело, стало красным и поплелось к заросшему домами горизонту. Из «Резвого Кролика» выходили члены клуба допущенных к той-той. Их провожал папаша Фредэ. Заметив Анжа и Модильяни, он направился к их столу.
– Никто не понял и не поверил, – разочарованно сообщил папаша. – Однако орехи унесли с собой все, без исключения!
– А вы надеялись на иное? – искренне удивился Моди. – Массовые гипнотические сеансы не всегда успешны.
– Я так и знал, – вздохнул Фредэ. – Они, в конце концов, тоже так решили. И вы, мсье Модильяни, видимо, ничего не поняли. Это не было гипнозом. Ни я, ни Пижар не обладаем такими способностями. Иначе богатство само бы шло в мои руки.
– Понимаю, – сказал Амедео. – Столько трудов впустую. Наверняка вы припасли изрядное количество этого зелья для более удачного дня. Дорого ли стоила вся партия?
Папаша снова вздохнул.
– Обещание, что барон Пижар всегда будет моим почетным гостем. В любое время он может рассчитывать на сытный стол. А также… – Фредэ снова замялся. – Как считает сам барон, лучшей платой стала ваша картина, мсье Дежан.
Моди улыбнулся.
– А вы становитесь популярным, дорогой Монте-Кристо. Мне до смерти любопытно взглянуть на ваши работы. Ведь я видел только афишу.
– В большинстве они не окончены, – стушевался Анж. – Но я не возражаю. Приходите. Застать меня можно в любое время. Я домосед.
Амедео вытащил записную книжку и с легкостью набросал портрет Дежана. За эти две минуты к ним подсели посерьезневший под впечатлением видения Жакоб, Хаим Сутин, который, казалось, воспринял случившееся как должное, и Утрилло – его папаша Фредэ к той-той не приобщил, но Морис не обиделся, ему вполне хватило вина.
– В честь нашего знакомства, – Моди протянул эскиз Анжу. – Вас легко рисовать: очень уж… характерное лицо.
– Благодарю! – улыбнулся Дежан и с удовольствием принял подарок. – Если в моей мастерской вам приглянется какая-либо работа – она ваша.
– Мсье, а ведь мы могли бы стать друзьями, – улыбнулся Амедео и обернулся к присутствующим. – Выпьете с нами за дружбу?
Папаша подозвал разносчика с новым кувшином.
– Настоящая дружба – это очень серьезно. За вас, молодые люди!
Все выпили стоя.
– По славянскому обычаю разобьем стаканы – для верности, – разгорячился Анж. – Мсье Фредэ, я оплачу!
– Какая чушь! – возмутился папаша и указал на соседние столы с расколотой вдребезги посудой. – Поглядите, какая разруха! Стены Иерихона! После этого потеря пяти стаканов – не убыток. Эй, гарсон, выноси поросенка с горошком! – я лично приготовил его для самых уважаемых гостей.
– И выпьем за чудеса! – воскликнул Моди. – Положительно, вечер удается на славу!
– А, черт! – Папаша Фредэ с мальчишеским проворством выскочил из-за стола. – Смотрите, что делают эти негодяи!
Несколько мужчин в матросских костюмах перевернули четыре тяжеленных стола на бок и сдвинули их, перекрыв едва ли не половину улицы. Остальные в мгновение ока расхватали оружие и с радостным ревом бросились на импровизированный абордаж.
Папаша врезался в самую гущу сражения, громко закричал, замахал руками. На него не обращали внимания.
– Матросы отобьются, – с видом знатока заметил Моди и открутил поросячье ухо.
– Не отобьются, – пробубнил Утрилло, с натугой глотая очередную порцию кальвадоса. – Пиратов втрое больше.
Когда в бой вступили и женщины, папаше оставалось лишь отскочить в сторону. Началась веселая свалка. Только бы не покалечили друг друга, подумал Дежан.
– Я их запомнил! – разорялся папаша. – Отныне никаких кредитов!
* * *
В самый разгар наблюдения за схваткой Анж почувствовал, как к сердцу внезапно прилила кровь. Словно во сне он обернулся и увидел медленно подъезжавшее к «Кролику» такси.
То самое, с необыкновенной отчетливостью понял он.
* * *
Шагах в тридцати от него в лучах заката пылал огненной эмалью знакомый автомобиль. Время затаило ход, и медленно, слишком медленно, начала открываться застекленная дверца. Когда показалась перчатка, Дежан величайшим усилием воли удержал сознание…
И маска. Конечно, маска…
Анж поднялся со скамьи. Вмиг стало невыносимо жарко, от пота слиплись пряди волос. Если бы сейчас прорвалась небесная твердь и на землю хлынуло ангельское воинство, если бы под ногами вздулся вулкан и исторг с лавой и пеплом все легионы ада, он, быть может, этого даже не заметил.
Когда ее ножка в красной туфельке ступила на мостовую, время для Дежана обрело привычный ход. Девушка легко выпорхнула из автомобиля и огляделась. Анж заметил в мочке ее левого уха золотое кольцо серьги, справа же к черным, как ночь, вьющимся волосам была приколота алая роза. Незнакомка была одета в фиолетовую блузу с миниатюрными бронзовыми пуговками и широкую юбку с множеством складок. Девушка была не слишком высокого роста, однако, благодаря идеально стройному сложению и аристократически прямой осанке, казалось, возвышалась, легко парила над всеми. В руках она держала саквояж с яркими наклейками.
Незнакомка внимательно разглядывала скопление разгоряченных вином и радостью людей, видимо, пытаясь кого-то отыскать. В душе Дежана запели небесные трубы, когда их взгляды встретились. Девушка пристально посмотрела ему в глаза и, казалось, даже немного подалась вперед. Отсюда Анж не мог определить цвет ее зрачков, к тому же очень неудачно легла тень от глазниц маски.
