Дежан стал позади всех: высокий рост позволял ему видеть происходящее издали.
Маленький импровизированный оркестрик сыгрался в течение нескольких минут. После этого, по распоряжению папаши, с двух сторон – точно по диагонали – были выставлены два стула для соперников.
– Итак, если вы готовы, просим начинать!
Та, которую называли Орфелиной, сбросила туфли и с отточенной ловкостью вскочила на стул.
Да! – Моди последовал ее примеру.
По хлопку Фредэ спорщики осторожно ступили на край стола. Они были примерно одного роста, однако более тяжелый Модильяни сделал шаг ближе к центру. Стол пошатнулся, но выстоял.
Папаша ударил по струнам. Бранкузи извлек смычком замысловатую испанскую руладу. Шоколад отвесил гулкую пощечину высокому, ярко раскрашенному под дикарский там-там барабану.
Девушка плавно поднялась на носки. На мгновенье замерев, неожиданно согнула руки в локтях и прищелкнула пальцами у талии.
Моди вытянулся тугой струной. Куртка соскользнула с его плеч и, повинуясь сильному броску, рыжим голубем порхнула над головами притихших гостей. С хищной улыбкой Амедео застыл на краю стола.
Она выдержала короткую паузу и, словно в задумчивости, провела острым ноготком мизинца по нижнему краю маски. Затем резкий щелчок, элегантный поворот головы в сторону Моди…
Пауза. Новый аккорд.
Амедео звонко хлопнул в поднятые над головой ладони. Затем собрал в щепоть пальцы, словно направлял ими в сторону незнакомки острые стрелы бандерилий. Поза тосканца обрела завершенность роденовской статуи.
Пауза.
Казалось, край пышной юбки сам скользнул ей в руку. Тонкая ладонь хлопнула по точеному, затянутому в фиолетовый бархат блузы, плечу.
Мелодия сорвалась безудержной лавиной, захлестнула, заставила воспарить… Было удивительно, как оркестрик из троих, отнюдь не профессиональных, музыкантов мог так слаженно играть. Чем-то естественным и добрым веяло от охваченных вдохновением француза, румына и чернокожего.
Между тем страсти на столе накалялись. Орфелина совершенно позабыла о возможном падении и задорно выбивала дробь маленькими крепкими пятками. Моди вел себя более осторожно и пытался двигаться ей в такт. Оба танцевали прекрасно, однако было заметно, что ведет именно она, вынуждая Амедео сохранять строгую диагональ. При этом художник едва поспевал за ритмом, навязанным ему девушкой.
Кто же она такая? Похоже, действительно испанка – смуглая, тонкая, черноволосая. Или настоящий ангел, если бывают смуглые и черноволосые ангелы.
Танец достиг пика. Быстрота Моди и Орфелины стала невероятной. Внимание зала снова было обращено на спорщиков. В немом восхищении опустили инструменты Фредэ, Бранкузи и Шоколад. Казалось, все перестали дышать.
Сегодня эти двое стали центром Холма, Парижа, вселенной… И, безусловно, знали об этом.
– Черт возьми, – пробормотал Фредэ, – они безумцы!
В напряженном молчании прошло еще две минуты. И всем стало ясно, что Моди окончательно уступает партнерше. Он покраснел от напряжения, его движения стали отчаянно резкими и прерывистыми, дыхание участилось. Амедео начал непроизвольно пятиться…
Почти на самом краю стола он подпрыгнул.
Это выглядело нелепо и никак не сочеталось с танцем: ему пришлось буквально съежиться в клубок, чтобы не задеть потолок головой. Однако Моди достиг цели. Равновесие было нарушено. Орфелина взмахнула руками и соскользнула со столешницы. Ее сразу же подхватили чьи-то руки. Амедео же опустился точно посередине стола.
Самым противным было то, что он окидывал зал взглядом победителя.
– Пари! – выкрикнул он и залился хохотом.
– Вы победили, Амедео! – тихо, с едва заметным разочарованием произнесла Орфелина.
Моди спрыгнул со стола и обнял ее за талию.
– Вам известно мое желание. Надеюсь, дорогая, вы еще не отпустили такси… – и согнулся под тяжестью руки, которая легла ему на плечо.
– Вы не выиграли пари, – холодно произнес Дежан. – Это мошенничество.
– Условие было одно, – сказал Фредэ. – Без оговорок. С ним согласились обе стороны.
– Он победил, – настойчиво повторила Орфелина.
У Анжа на мгновение закружилась голова: от девушки исходил волшебный запах фиалок.
– Дьявол! – разъярился Моди. – Вам-то какое дело?!
– Быть может, мадемуазель, вы и сами не против поехать с ним, – не обращая внимания на Амедео, отчеканил Дежан. – Это ваше дело. Тем не менее я оставляю за собой право назвать подлость подлостью.
Нет, не с этими словами он должен был обратиться к ней! Как глупо всё вышло…
– Вы оскорбляете меня! – крикнул Модильяни.
– Потому что имею на это право, – заметил Анж. – Я оставляю вас наедине с совестью, если она еще жива.
– Пахнет дуэлью! – прошипел Моди.
– Прошу вас, не надо… – взмолилась Орфелина.
Анж коротко, без размаха, ударил тосканца. Амедео успел увернуться, однако сомкнутые пальцы Дежана всё же прошлись по его скуле. Моди рванулся вперед, но его удержали.
– Я облегчаю вам задачу, – сказал Анж. – Выбирайте оружие.
– Пистолеты!
– Пистолеты, – согласился Дежан. – Советую отдохнуть, ибо вам придется быть в половине одиннадцатого у фонтана Медичи в Люксембургском саду. Мсье Аполлинер, прошу вас быть моим секундантом. А вы… – с горечью обратился художник к Орфелине, – надеюсь, теперь вы понимаете, что неосмотрительно заключили пари на таких двусмысленных условиях.
Девушка вздрогнула и опустила глаза. Амедео взял ее за руку.
– Нет, – с ненавистью сказал Анж тосканцу. – У негодяев не бывает сердца.
– Достаточно оскорблений! – вмешался папаша Фредэ. – Дуэль назначена.
Дежан коротко поклонился и поднялся на второй этаж. Наскоро переодевшись, он под неодобрительными взглядами вышел из «Резвого Кролика».
Да, Модильяни здесь любили и всегда принимали его сторону.
Глава 6. Дуэль у фонтана Медичи
Улица встретила его тошнотворным духом кислого вина и мочи. Анж вспомнил фиалковый запах Орфелины и бессильно опустился на скамейку. Вынул портсигар, подержал его на весу, потом вновь положил в карман. Он не сразу понял, что вокруг что-то происходит.
Драка продолжалась более чем всерьез. И группы дерущихся очень отличались друг от друга.
За перевернутыми столами держали оборону участники карнавала. Их штурмовали неизвестные Анжу крепкие мужчины в серых спецовках и робах – по виду основательно пьяные. Один из них вырвался из гущи побоища и надрывно заорал:
– Фредэ, старое дерьмо! Это… Почему пьянка без нас?.. Ненавидишь пролетариат, скотина?!
