…как она красива! – мужчина средних лет – стоп! – лишь на мгновение отвлекся, чтобы улыбнуться молодой цветочнице. Он не завернул за угол, откуда внезапно вылетел автомобиль…
…новый образ… еще один… еще… десятки, сотни, тысячи…
Анж ощутил себя подобным богу.
И тут же раздался оглушительный свист и рев невидимой толпы.
– Вы восстали против Мироздания и прокляты!
– Нет, отчего же, забавно!
– А пусть бы тот мальчик бросил в костер патронташ убитого зуава!
– Красавица, шагни с подоконника – полет прекрасен!
– Браво! Браво!
Шторм аплодисментов разрывал уши.
– Это Клакеры, – спокойно напомнила Кристелла. – Сосредоточьтесь.
Анж проецировал оживленные им образы и события на Селену; девушка в свою очередь с дотошностью почтового служащего безошибочно отправляла их по нужным адресам. Резкие звуки сделались тише – видимо, Кристелла усилила защиту.
– Первую атаку Соперников выдержали. Дальше, дальше!..
И снова нескончаемой чередой потекли лица, события, судьбы. Художник начинал жалеть, что не может проследить до конца некоторые особенно яркие жизни. Он спасал людей от пуль, разрывов, роковых падений, упавших колосников, иных ловушек, которыми, как оказалось, чрезмерно переполнена человеческая жизнь. А ведь никто не вспомнит их маленькую труппу, никто не поблагодарит. В лучшем случае останутся туманные воспоминания о приснившемся когда-то странном сне. Да и по́лно, было ли это на самом деле…
* * *
– …посмотрите, как бездарно. Знаете ли вы, что этот гений бросит жену с годовалой дочерью? Что вам мешает вернуться к этому образу и заодно исправить все ошибки сразу? Тогда гений полностью очистит душу от будущих грехов! Не хотите? Фальшивые гуманисты. Фальшь! Фальшь! Фальшь! На этот раз прозвучал тихий, но более навязчивый голос и тут же разделился на множество различных тембров и интонаций. – Вон тот солдат – действительно талантливый художник – сейчас бросит гранату. Он выживет, но убьет отца пятерых детей. Жена погибшего зачахнет от горя. Двое его сыновей станут грабителями и однажды зарежут священника. Вы лишаете их права стать людьми.
– Это Ценитель! – Кристелла была взволнована. – Я постараюсь заглушить его.
– О, я вижу великую театральную актрису! – продолжал бубнить на разные голоса нудный некто. – Уж она-то достойна изменить свою судьбу! Ослепительная красавица! Ей, конечно, удастся увернуться от летящих в лицо капель кислоты. Соперница будет прощена из великодушия. Зато потом наша героиня одарит очень неудобной болезнью троих своих поклонников. Они вылечатся, но один из них покончит с собой от ревности… Ага, вот он, круглолицый мальчишка! Станет выдающимся журналистом. В восемнадцатом будет героически тащить на себе смертельно раненного итальянского снайпера. Не дотащит. По вашему наущению он повернется так, что шальная пуля из крупповского пулемета добьет его товарища. А ваш протеже выживет, хоть и не избежит жестоких ранений в ноги. После войны, во время путешествия по Африке, получит возможность прикончить мужа своей любовницы. Зато потом им будут восхищаться: какой писатель! Образец подражания для юношества! Фальшь, фальшь, фа…
Многоголосый Ценитель начал затихать, но снова усилились крики Клакеров. Анжу передалась часть страшного напряжения, владевшего Кристеллой.
– Сказанное – правда? – спросил он и осекся: нет, пожалуйста, не надо отвечать!..
– Может… и так… – Ангела на глазах буквально скрутило вдвое. – Сейчас… кедусса…
* * *
…Это были волны прекраснейшей музыки. Сначала художник решил, что к ним на помощь пришел неведомый союзник, преисполненный величайшей светлой силы. Стройный хор неземных голосов окрылил душу, заставил воспарить над всем суетным, ненужным, бессмысленным… таким, как Спектакль. Хор пел о том, что не существует грехов, которые невозможно простить. Величие высших замыслов не требует исправления. Никому не дозволено вмешиваться в дела Провидения. Лучше забыть обо всем и уверовать во всемогущество Создателя. Ангелы-еретики лукавы, их ожидает поражение. Вы, люди, мужчина и женщина, чисты в помыслах и потому легко попались в сеть заблуждения. Всё давно предрешено, судьба каждого записана в Книге Жизни. Будьте счастливы, мир вам, мир с вами…
Этой небесной симфонии невозможно не верить, восхищался Анж. Блаженство! Потом мы вспомним лишь отдельные ноты, не в силах восстановить в памяти всю мелодию. Но какое счастье, что нам удалось услышать ее хоть раз – жизнь прожита не зря! Но лица, из воспоминаний… многих из них я не помню… Почему они так тревожат меня?!
– Мим, отпусти зрителей! Неси Книгу Жизни! – с жестокой неотвратимостью взломал, уничтожил дивную музыку пронзительный крик ангела.
Демон исчез в сгустке пламени. Хор на миг запнулся и продолжил выводить руладу, но уже не так стройно. Гармония была нарушена. Селена встрепенулась и дернула Анжа за рукав.
– Смотри! – воскликнула девушка, не давая художнику снова впасть в сладкое забытье. – Это Соперники!
– Не отвлекаться! – приказал ангел-Кристелла. – Уже скоро!
Дежан мысленно поймал уже почти ускользнувшую ленту образов и отыскал тот, последний, на котором остановился перед вступительными аккордами симфонии.
Снова по его велению незнакомые люди избегали гибели, меняли судьбу… Отступала кровь, отступала сама Смерть. Светившаяся рука Анжа уже пылала. Защита Кристеллы почти исчезла; с удвоенной силой влились в сознание выпущенные на свободу страшные голоса. Они издевались, хохотали, рыдали, улюлюкали, рвали на части изможденный в неравной схватке человеческий мозг. Анж взревел и направил на образы новую вспышку душевных сил. Художник чувствовал, как Селена, напрягая остатки воли, рассылает во все стороны видимые только ей лучи-послания…
Крики стихли внезапно. Лента образов закончилась. Свечение руки погасло. Несколько секунд неожиданной тишины показались раем. За это время Дежан успел заснуть, увидеть какой-то тревожный сон и вновь проснуться.
Его виски тронул порыв ветра. Потом ветер превратился в ураган.
Их, всех четверых, разом выхватило, выбросило из темной пустоты. Опять стулья с высокими спинками, кулисы, совершенно опустевший зрительный зал…
Сцена пылала.
Анж схватил Селену на руки и отбежал подальше, к тускнеющей на глазах декорации-небу.
* * *
Кристелла стояла на сцене с гордо поднятой головой. Напротив нее воздвигся некий великан. Дежан не смог рассмотреть его сразу: мешало нестерпимое ярко-синее сияние, которое исходило от незнакомца.
– Дело сделано! – затрубил оглушительно мощный голос Кристеллы. – Ты послан убить меня?
Окутанный синим огнем не ответил.
На месте, где стоял ангел смерти, вспыхнуло ало-желтое пламя.
Анж зажмурился. Когда свет, рвущийся сквозь веки, немного угас, художник увидел…
