Один из поездов, катившихся по рельсам, испустил резкий свист, похожий на птичий. Другой состав тянул паровозик, выпускавший на ходу крошечные колечки дыма. Открыв рот от изумления, отец обошел кругом эту огромную, невероятно сложную композицию.
— У вас здесь все, во всех подробностях? — спросил он. — Вы только посмотрите, на Поултер-Хилл есть даже надгробия на могилах! Мистер Такстер, как же вам удалось все это сделать?
Вернон поднял голову от своего паровозика.
— Не нужно «мистера Такстера». Зовите меня просто Вернон.
— Хорошо, Вернон. Вы сами все это сделали?
— Не за одну ночь, конечно, — ответил Вернон и опять улыбнулся.
С расстояния в несколько шагов его лицо казалось мальчишеским, вблизи становились заметными морщины около глаз и две глубокие складки, залегшие скобками вокруг рта.
— Я сделал это потому, что люблю Зефир. Всегда любил и всегда буду любить.
Вернон оглянулся на мистера Притчарда, стоявшего в ожидании у двери.
— Благодарю вас, Сирил. Можете быть свободны. Хотя… одну минуту. Надеюсь, мистер Маккенсон все понял?
— Понял что? — спросил отец.
— Дело в том, — сказал мажордом, — что мистер Вернон хочет отобедать с вашим сыном наедине. Вам обед будет подан на кухне.
— Не понимаю. В чем причина?
Вернон продолжал молча смотреть на мистера Притчарда. Седовласый мажордом пожал плечами и ответил:
— Потому что на обед был приглашен только ваш сын, мистер Маккенсон. Вы решили сопровождать его… гм… по собственной инициативе. Если у вас остаются какие-либо сомнения, хочу успокоить вас и сообщить, что кухня находится по соседству со столовой мистера Такстера, где он собирается отобедать с вашим сыном. Таково было пожелание молодого хозяина, мистер Маккенсон.
Последняя фраза была произнесена особенно решительно.
Отец оглянулся на меня, я пожал плечами в ответ. Я видел, что ему совершенно не нравится такой план, он был готов закусить удила и уйти.
— Но вы тоже пришли, — сказал Вернон. Он поставил локомотив на рельсы, и тот, тихонько застрекотав, ожил и укатил вперед. — И можете остаться на обед.
— Ты можешь остаться, — эхом подхватил и я, обращаясь к отцу.
— Уверен, что вам понравится наша еда, — добавил мистер Притчард. — Гвендолин — отличная кухарка.
Сложив руки на груди, отец некоторое время рассматривал бегавшие по рельсам поезда.
— Хорошо, — наконец проговорил он. — Пусть будет так.
— Вот и отлично! — просиял Вернон. — Это все, Сирил.
— Да, сэр, — отозвался мистер Притчард и затворил за собой двери.
— Вы ведь молочник? — спросил отца Вернон.
— Да, именно. Я работаю в «Зеленых лугах».
— Мой отец — владелец «Зеленых лугов». — Вернон прошествовал мимо меня к дальней стороне стола, чтобы проверить там соединение проводков. — Это вон там. — Вытянув худую руку, Вернон указал туда, где находилась сыроварня. — Слышали, что в Юнион-Тауне через месяц открывается новый бакалейный магазин? Кроме того, там почти закончено строительство нового торгового центра. С недавних пор такие магазины называются «супермаркетами». Там будет большой отдел молочных продуктов. Молоко будет продаваться в пластиковых бутылках, можете себе представить?
— В пластиковых бутылках? — хмыкнул отец. — Черт знает что!
— Скоро пластик войдет в нашу жизнь повсеместно, — продолжал Вернон, выравнивая домик. — Это наше будущее. Пластик везде и всюду.
— Ваш отец… Вернон, в городе его давно не видели. Вчера я разговаривал об этом с мистером Долларом. Сегодня говорил с мэром Своупом и доктором Пэрришем, потом зашел в банк и спросил там. Никто не видел вашего отца года два или даже больше. Клерки в банке сказали, что важные бумаги забирает из банка мистер Притчард, потом привозит их обратно, уже подписанные Мурвудом.
— Да, именно так все и происходит. Ну что, Кори, как тебе нравится вид на Зефир с высоты птичьего полета? Можно вообразить, что ты летишь над крышами домов.
— Совершенно верно, сэр.
Как ни странно, но в ту минуту я именно об этом и думал.
— Нет, Кори, не нужно никакого «сэр». Просто «Вернон», договорились?
— Мы учили Кори уважительно обращаться к взрослым, — заметил отец.
Вернон посмотрел на него с удивлением и легким испугом.
— К взрослым? Но ведь мы с ним сверстники.
На несколько секунд отец словно лишился дара речи. Наконец он нашел в себе силы с опаской произнести:
— Ага.
— Кори, хочешь сам управлять поездами? Иди сюда!
Вернон стоял над пультом управления с рычажками и цифровыми шкалами.
— Приближается товарный состав, следующий без остановки! Ту-ту!
Я подошел, к пульту управления и увидел, что его устройство по сложности не уступает делению дробей.
— Что мне можно делать?
— Все, что угодно, — ответил Вернон. — Это и есть самое интересное.
Я осторожно повернул пару рычажков и покрутил цифровую шкалу. Один из поездов побежал быстрее, другой медленнее. Из-под колес паровоза вовсю повалил пар. Мигнули сигнальные огни, и раздался свисток.
— Мурвуд по-прежнему живет в особняке, Вернон? — спросил у нас за спиной отец.
— Он отдыхает у себя наверху.
Все внимание Вернона было сосредоточено на поездах.
— Я могу с ним повидаться?
— Когда мой отец отдыхает, к нему никто не допускается, — объяснил Вернон.
— Но не всегда же он отдыхает? — спросил отец.
— Само собой. Но отец всегда слишком утомлен, чтобы держать меня в курсе дела.
— Вернон? Не могли бы вы повернуться ко мне?
Вернон исполнил просьбу отца, краем глаза продолжая следить за железной дорогой.
— Мистер Мурвуд еще жив?
— Живо, живо. Моллюски и мидии мне, живо, живо! — негромко пропел Вернон, потом нахмурился, словно понял наконец суть вопроса. — Конечно, он жив! Кто, если не он, по-вашему, ведет семейные дела?
— Может быть, мистер Притчард?
— Мой отец сейчас находится наверху, он отдыхает, — повторил Вернон с легким нажимом на последнем слове. — Кто вы, мистер Маккенсон, — молочник или инквизитор?
— Молочник, — ответил отец. — Любопытный молочник.
— Не просто любопытный, а очень и очень любопытный. Давай, Кори, добавь ходу! Шестой скорый идет с опозданием!
Я продолжал с упоением крутить ручки и цифровые шкалы. По мановению моей руки поезда проносились мимо, лавируя между холмами и плавно вписываясь в повороты.
