Звездочка ударилась в один из стабилизаторов в хвостовой части бомбы и разлетелась дождем блестящих кусочков стекла.
В последовавшее за этим мгновение полной тишины все четверо мужчин услышали это.
Из бомбы донесся шипящий звук, как будто внутри проснулась змея, растревоженная в своем логове. Потом шипение стихло, и из недр бомбы донеслось негромкое зловещее тиканье, не похожее на тиканье будильника, а скорее напоминавшее звук перегретого мотора, в котором вот-вот закипит вода.
— Вот черт! — прошептал шериф Марчетт.
— Господи помилуй! — произнес, задыхаясь, мистер Моултри.
Его лицо, только что пылавшее румянцем, стало белым, как у восковой куклы.
— Бомба заработала, — сказал отец, едва сдерживая волнение.
Речь мистера Харджисона была еще более выразительной. За него все сказали его ноги, которые моментально вынесли его по искривленному полу на скособоченное крыльцо домика мистера Моултри и дальше, к припаркованной у обочины машине, да так шустро, словно им, как ядром, выстрелили из пушки. Автомобиль мистера Харджисона унесся прочь стремительно, как Роуд Раннер
[31]
: мгновение назад он был еще здесь, и тут же исчез.
— Господи, Господи, Господи, — твердил мистер Моултри, обливаясь слезами. — Не дай мне умереть!
— Том! — подал голос шериф Марчетт. — Нам, похоже, пора уносить ноги.
Он говорил тихо, словно взрывной механизм бомбы мог сработать от сотрясения воздуха.
— Не оставляйте меня одного! Джек, ты не имеешь права! Ты ведь шериф!
— Ничего не могу больше для тебя сделать, Дик. Клянусь, что хотел бы тебе помочь, но это не в моих силах. Может быть, тебе поможет чудо или волшебство, но, боюсь, дело — труба.
— Не бросайте меня здесь одного! Вытащите меня отсюда — я заплачу вам столько, сколько вы попросите!
— Извини, Дик. Будем выбираться, Том.
Отцу не нужно было второго приглашения. Ловко, как обезьяна по стволу дерева, он взлетел по стремянке.
— Я подержу стремянку, Джек, — сказал он, оказавшись наверху. — Давай выбирайся.
Бомба продолжала тикать, отмеряя время.
— Ничем не могу помочь тебе, Дик, — еще раз повторил шериф Марчетт, взбираясь по лестнице.
— Нет! Послушайте! Я все для вас сделаю, только вытащите меня! Я вытерплю любую боль!
Но отец и шериф Марчетт уже шли к двери.
— Умоляю вас! — заорал им в спину мистер Моултри.
Его голос задрожал, из горла вырвались глухие рыдания.
Он вновь попытался вырваться из-под обломков, но безуспешно. Сильная боль заставила его кричать еще громче:
— Вы не можете оставить меня умирать здесь одного! Это бесчеловечно!
Когда шериф и отец оказались на улице, мистер Моултри все еще кричал им вслед и плакал. Их лица были вытянутыми и напряженными.
— Да, работу здесь предстоит проделать нелегкую, — заметил шериф Марчетт. — Тебя куда-нибудь подвезти, Том? — спросил он отца.
— Да, — ответил отец, нахмурившись. — Нет. Не знаю, — сказал он наконец, прислонившись к машине.
— Да не убивайся ты так, Том. Мы все равно ничем не можем ему помочь, ты и сам это прекрасно знаешь.
— Может быть, кому-нибудь из нас стоит подождать снаружи, на случай если появится команда саперов.
— Отличная мысль. — Шериф Марчетт оглянулся по сторонам. — Хочешь вызваться добровольцем, Том?
— Нет.
— Я тоже. А кроме того, саперы все равно подъедут не скоро. У меня предчувствие, что бомба вот-вот взорвется, а с ней взлетит на воздух целый квартал, так что поступай как знаешь, а я собираюсь унести отсюда ноги, пока цел.
Шериф подошел к своему автомобилю и открыл дверцу.
— Эй, Джек, обожди-ка минутку, — сказал отец.
— Ни единой минуты. Если ты едешь, садись.
Отец забрался в машину, шериф завел мотор.
— Куда тебя подвезти, Том?
— Послушай, Джек! Ты сам сказал: Дика может спасти только чудо или волшебство. Кто, по-твоему, единственный человек, способный сотворить для Дика чудо?
— Преподобный Блессет, но он давно покинул наш город.
— Нет, я говорю не о нем. О ней.
Шериф Марчетт, взявшийся было за рычаг переключения передач, замер.
— Тот, кто способен превратить патроны в охотничьем подсумке в клубок зеленых садовых змей, сможет сладить и с бомбой. Как ты думаешь, Джек?
— Никак, Том! Я думаю, что Леди тогда была ни при чем. Наверно, Блэйлок Большое Дуло просто спятил от своего поганого виски и вместо патронов запихнул в свой подсумок несколько пригоршней змей!
— Перестань, Джек! Ты же видел этих змей, как и я, собственными глазами! Там их были сотни! Как ты думаешь, сколько времени потребовалось бы Большому Дулу, чтобы их собрать?
— В эти фокусы с вуду я не верю, — твердо сказал шериф Марчетт.
И тогда отец сказал первое, что пришло ему на ум, и даже сам испугался своих слов:
— Не нужно бояться просить у нее помощи, Джек. У нас нет другого способа спасти Дика.
— Черт побери, — пробормотал шериф. Он оглянулся на дом Моултри, из дыры в крыше которого в небо струился свет. — Но она, наверно, уже давно уехала из города.
— Может быть, да, а может, и нет. Что нам мешает доехать до дома Леди и проверить?
Большинство домов в Братоне стояли с темными окнами: их обитатели, напуганные сигналами сирен, бежали, спасаясь от угрожавшего городу взрыва. Однако в окнах жилища Леди мерцали, переливаясь, огоньки.
— Я подожду в машине, — сказал шериф Марчетт.
Отец кивнул и выбрался наружу. Глубоко вдохнув холодный рождественский воздух, он заставил свои ноги сдвинуться с места и донести его до двери. Взявшись за маленькую серебряную рукоятку дверного молотка, он сделал то, на что, как ему казалось, не решился бы никогда в жизни, — оповестил Леди о том, что пришел к ней в дом.
Он ждал, надеясь, что она ему ответит.
Он ждал, глядя на ручку входной двери.
Он ждал.
Через пятнадцать минут после того, как отец постучал в дверь дома Леди, на улице, где жил мистер Моултри, раздался шум, грохот и лязг, звяканье и бренчание, вызвавшие неистовый лай собак. Пикап с заржавелыми бортами и просевшей подвеской остановился у обочины перед домом четы Моултри. Дверца со стороны водителя открылась, и на дорогу выбрался высокий и тощий чернокожий человек. На дверце по трафарету не очень аккуратно была намалевана надпись: «Починка Лайтфута».
