Как будто специально для майора, прямо на наших глазах с «Кузнецова» одна за другой с громом стартовали три тяжелых машины Су-33. Все присутствующие наблюдали за взлетом с неослабевающим вниманием, причем не только местные. И в наше-то время не каждый день можно увидеть старт самолетов с авианосца, да еще сразу целого звена. А уж местные рты пораскрывали, да так, что туда ворона могла бы залететь, и не одна, а целая стая. Набрав метров сто высоты, «сушки» развернулись на северо-восток, в направлении гор Кавказа.
— И куда они направились, господин полковник? — произнес майор Леонтьев, вышедший наконец из ступора.
— Есть в Закавказье такое местечко — Баязет, — ответил я, провожая взглядом удаляющиеся боевые машины. — Там русский отряд в беду попал, надо выручать. Тысяча шестьсот русских солдат и офицеров почти без продовольствия, а главное — без воды могут в ближайшее время оказаться в осаде в цитадели Баязета. Против них выступил одиннадцатитысячный отряд турок и курдов, при одиннадцати пушках. Хорошо хоть боезапас находится в самой цитадели, а не в городе…
В глазах майора Леоньева отразилось недоумение:
— Э-э, господин полковник, но где Баязет, а где мы… тысяча верст…
— Господин майор, это для вас тысяча верст — неделя или две пути, а вот эти «птички» будут над целью меньше чем через час. И обрушат на головы турок ни много ни мало тысячу двести пудов боевой нагрузки, — я перевел дух. — У нас очень длинные руки, майор Леонтьев. Никто даже и не догадывается, насколько они длинные.
— М-да, интересно, господин полковник, но, кажется, вы со мной хотели поговорить не об этом… — сменил тему майор Леонтьев.
— И об этом тоже, — парировал я. — Вы, майор, далеко не самый маленький винтик в государственной машине Российской империи и находитесь на очень ответственном посту. Пойдемте, поговорим, — я увлек его в сторону от своих офицеров, под раскидистую сень деревьев дворцового парка. — Поймите, мы были внезапно выкинуты сюда из нашего родного времени и, как я понимаю, у Того, Кто это организовал, — я ткнул пальцем в небо, — имеются на нас какие-то свои планы. Но никаких указаний, кроме «вести себя сообразно своему долгу и чести» мы от Него не получали.
Перед нами стоит выбор: или стать подданными Российской империи, или основать свое государство. Есть еще и третий вариант — подданство какой-либо европейской страны, но для большинства из нас этот вариант неприемлем. Ибо это означает предательство… Погодите, майор, ничего не говорите, слушайте внимательно.
Теперь о том, чтобы стать подданными Российской империи… Знаете, за почти полтора века, что разделяют наши времена, жизнь в России очень сильно изменилась. У нас другие привычки, нравы, взаимоотношения. Мы готовы сражаться с вами в одном строю, но жить рядом у нас вряд ли получится — через месяц могут начаться такие разногласия, которые вряд ли пойдут на пользу нам или Российской империи.
Теперь о своем государстве… Поскольку Россия, по секретному Рейхштадтскому соглашению, обязалась не занимать Проливы, то их придется занять нам. Если у австрийцев или англичан будут к нам какие-либо претензии, то добро пожаловать — мы их встретим по-доброму, с огоньком…
— Да-с, — майор вытащил из кармана дочерна прокуренную трубку и кисет с ядреным матросским табаком, — поручик рассказывал мне о вашем замысле. Не могу не сказать, что полностью одобряю ваш подход, — набив трубку, он продолжил: — Новая Россия — это хорошо, но скажите, как вы представляете взаимоотношения и взаимодействие между Российской империей и Новой Россией.
— Скорее, Югороссии, я бы так ее назвал, — ответил я на самый главный вопрос этого экзамена. — А взаимодействовать мы будем как союзники Российской империи. Внешняя политика и военные тяготы у нас могут быть общие, а внутренняя политика — у каждого своя. Мы также готовы делиться своими знаниями. После того как все уляжется, в Константинополе будет открыт Политехнический университет, где мы будем обучать выходцев из Российской империи техническим наукам, многие из которых в этом мире пока еще не известны.
— А не получится так, что ваша Югороссия станет рассадником нигилизма и революций, — майор чиркнул фосфорной спичкой, — ведь это тоже немаловажно.
— Скорее, наоборот… Во-первых, мы в нашем времени облопались этим самым нигилизмом по горло. Так что у нас к этому стойкий иммунитет. Во-вторых, желающие лучшей и справедливой жизни не будут бузить по всей России, а смогут переехать к нам. Таким образом мы освободим Российскую империю от самых активных бунтарей. Ну и конечно, подскажем им, что надо сделать, чтобы притушить тлеющий фитиль мины, которая заложена под трон, между прочим, и нынешним российским императором. Притушить единожды и навечно.
— Отлично, — майор кивнул. — И с этими идеями вы хотите попасть на прием к государю императору?
— Именно с этими. И с этим, — я показал рукой в сторону становящихся на якорь кораблей, — кроме всего прочего, в течение нескольких суток мы собираемся очистить Черное море от турецкого флота. Ну и переключить на себя внимание старушки Европы — пусть она, болезная, немного помается несварением желудка.
— Понятно, — майор пыхнул трубкой, — разговаривать есть о чем, особенно если будут гарантии надежности нашего военного союза. Так как же вы собираетесь попасть в ставку государя? Своим любимым способом — по воздуху?
— Не без того, — закончил я разговор. — Если вы согласны с нами сотрудничать, то сейчас вас доставят на флагманский корабль эскадры для переговоров с нашим командующим, контр-адмиралом Ларионовым.
— Я думаю, что да, — кивнул майор. — Сотрудничая с вами, я не изменяю присяге, ибо все, что уже вами сделано и что будет еще сделано, несомненно, пойдет на благо Российской империи. Давайте ваш катер, или что там у вас летает по воздуху — я готов.
День Д+1, 6 июня 1877 года, 8:45, пролив Босфор, ТАКР «Адмирал Кузнецов».
Капитан Александр Тамбовцев.
Опять совещание в адмиральском салоне. Круг лиц, «допущенных к телу», крайне оригинален и наводит на определенные мысли. Во-первых, присутствует его превосходительство контр-адмирал Ларионов — так, кажется, положено назвать командующего соединением по местным правилам; а во-вторых, их высокоблагородия: полковник Бережной, полковник Антонова, незнакомый мне капитан 1-го ранга, представленный как начальник оперативного отдела соединения Иванцов Анатолий Иванович, наш местный «Штирлиц» — майор Леонтьев. Из менее титулованных особ — капитан морской пехоты Хон Петр Борисович и ваш покорный слуга. Да-с, скучно здесь не будет!
А майор Леонтьев смотрит на полковника Антонову как на восьмое чудо света. Как на ожившую статую Родины-Матери — женщина! в форме! со знаками различия полковника!!!
Ему самому перед совещанием дали возможность привести себя в порядок, умыться и переодеться в камуфляжку с подобающими его званию знаками различия. Ну, а как иначе он может находиться среди нас, не в образе же подгулявшего матроса? Но вроде все улеглось, устоялось. Только дражайший майор Леонтьев все косится на полковника Антонову, того и гляди глазами дырки в ней протрет. Комедия! Но перейдем к делу.
