* * *
Однако Блидару была не одинока. Ночью на римский лагерь вновь напали в этот раз явно пришедшие издалека ополченцы. Где они прятались до этого – неведомо. Может даже, жили где-то неподалеку – дальше речной долины римляне не совались. Даки закидывали римлян горящими стрелами, пытаясь подпалить палатки, перекидывали внутрь горшки с горящей нефтью… Каждый день, ушедший на осаду Блидару, был выигран варварами и каждый – проигран римлянами. Осень подведет итог кампании: либо римляне будут в Сармизегетузе, либо проиграют войну.
Особенно тщательно приходилось охранять установленные на террасе метательные машины. Каждую ночь даки делали вылазки – спускались где-то по одной из северных стен и, пробравшись по узкой тропке вокруг крепости, появлялись внезапно на террасе с установленными машинами. Во время первой атаки они перерезали жилы у двух баллист. После чего охранение стояло двумя рядами всю ночь.
В другой раз, когда разразилась гроза, горцы с воплями принялись посылать в небо стрелу за стрелой.
– У них такой обычай, – пояснил друзьям Фламма. – Я читал у Страбона, что они стреляют в тучи.
Впрочем, в эту бурную ночь выяснилось, что даки стреляли не только по тучам. В шуме дождя и грохоте грома не слышно было шагов, а разглядеть что-то в листве деревьев на склонах было невозможно.
И все же на седьмой день осады римлянам удалось подвести настил к самой стене и подтащить таран. Баллисты работали не переставая. Верхняя часть стены была явно тоньше нижней, и после третьего удара бараньей головы камни рассыплись. Таран тут же оттащили, и внутрь черепахой вломились римляне. Рубились долго – несколько часов, даки бились насмерть – уже никуда не собираясь отступать. Дом в центре старой крепости построен был так, чтобы перекрыть путь захватчикам, если они прорвутся внутрь. Так что пространство на вершине холма приходилось отвоевывать шаг за шагом.
В этот раз «славный контуберний» не принимал участия в битве. Декстр счел своих «быков» слишком ценными, чтобы отправлять их на заклание. Они остались у подножия холма ждать, когда закончится на вершине.
Приск, дожидаясь, когда римляне наконец подавят всякое сопротивление, ощущал себя в этот момент наконечником огромного копья, которое вспарывает живую плоть, пытаясь добраться до сердца. Еще одно усилие, последний нажим, и этот мир, чуждый, незнакомый, полный сил и дикой красоты, мир, совершенно не известный Риму, исчезнет с лица земли. Не в силах Гая Остория Приска остановить это уничтожение. Иные силы и иные люди решают судьбу Дакии. Он – лишь один из ее палачей.
Палач… Безжалостный или нет – не имеет значения.
– Что с тобой? – спросил Кука, занятый в этот момент приготовлением похлебки.
– Ничего…
– У тебя лицо закаменело.
– Это от голода, – отозвался Гай.
* * *
Ночью на огромном дереве, срубленном для постройки фантастической баллисты, сидел Филон и смотрел в небо.
– Такую баллисту не построить, – сказал Фламма, усаживаясь рядом. – Это все равно что соорудить постоянный мост через Данубий…
– Постоянный мост? Значит – каменный мост? – оживился Филон. – Каменный мост… – забормотал он. – Мне нужен фонарь… я хочу писать… Мост длиной в целую милю. Сколько же для него понадобится камня и дерева… сколько опор придется устроить в воде…
Глава VI
Поражение
Лето 855 года
[172]
от основания Рима. Долина реки Стрей
Кука полагал, что Адриан отправит «славный контуберний» на поиски дороги к дакийской столице, но вверх по Апа-Грэдиштя уехал верхом Декстр с отрядом конных разведчиков. С некоторых пор Декстр стал выделять командира конной разведки Тиберия Клавдия Максима и поручал тому самые отчаянные и дерзкие рейды.
– У нас появился конкурент, – сквозь зубы процедил Кука, узнав, что «славный контуберний» должен пробраться в долину Бистры и узнать, где сейчас находится армия Траяна.
Пришлось Куке и его друзьям вновь переодеваться даками, кутаться в серые толстые плащи и волчьи шкуры, римские шлемы прятать в дорожные мешки и в таком виде красться, пересекая долину Лункани, а затем обходить горные хребты, что стерегли долину Стрея. Несколько раз встречали они постройки на склонах – крошечные поселения из нескольких домов или отдельно стоящие крытые дранкой жилища, но все они, похоже, были пусты: люди ушли отсюда и забрали с собой все, что могли унести.
Чем дальше на юг продвигались разведчики по долине, тем громче становился странный гул впереди. Будто гроза без молний бушевала в горах. Гул все усиливался, отдаваясь причудливым эхом в горах, но, когда к вечеру долина расширилась, странные звуки стали стихать, и разведчики поняли, что впереди лежит поле боя. Еще час назад, а может, и меньше, здесь кипела битва. Травы вокруг не было видно, а где была – побурела от крови. Запах крови, запах смерти витал над долиной. Тела лежали повсюду. Где поодиночке, где грудами, в одном месте – высокой грядой. Видимо, здесь противники рубились с бешеной яростью, давили друг на друга, пытаясь разорвать строй, уверенные, что победа вот-вот будет им дарована. Ауксилларии вперемежку с даками, полуголый германский симмахиарий в смертельных объятиях с пилеатом в чешуйчатом доспехе. И уже поверх – легионеры в железных лориках. Вечерело, в долину спускался плотный туман, и было не понять – что там впереди, и кто вообще победил. Кто-то из лежащих на земле был еще жив. Один из раненых, явно дак, принял разведчиков за своих и, моля о помощи, схватил Малыша за ногу. Малыш вытащил раненого из груды тел и даже помог перевязать руку и залитый кровью бок.
– Благодарю… – простонал раненый и, сомлев, растянулся на камнях.
Легионеры обнажили мечи и двинулись дальше, оглядываясь. Мерещилось, что вот-вот с заросших орешником склонов на них ринутся из засады даки. Но никто не нападал. Само собой получилось, что Молчун выдвинулся вперед и жадно втягивал в себя пахнущий кровью воздух.
Наконец, не сговариваясь, Кука и его друзья остановились. Впереди лежала груда тел – опять вперемежку даки и ауксилларии. Два десятка тел рухнули поперек горного ручья, образовав плотину. Теперь вода, порозовевшая от крови, кипела в маленькой запруде и, переливаясь через груду тел, бежала дальше вниз уже алой.
– Неужели даки победили? – прошептал Малыш.
– Чтоб тебе в долину всех болезней отправиться! Нет, конечно, – огрызнулся Кука.
– Почему нет? – спросил Приск.
– Тиресий? – повернулся к предсказателю Молчун.
Тот не отвечал.
Туман становился все гуще.
Внезапно из его молочной густоты выступила массивная фигура. Она медленно двигалась между телами, периодически наклоняясь и нанося удар. В первый момент Приск подумал, что странный призрак колет своим гладиусом землю. Но потом понял – добивает раненых. Человек сделал навстречу «славному контубернию» еще несколько шагов, и Приск понял, что это центурион, – алый поперечный гребень был уже отчетливо различим.
