«Башни крыты не черепицей, а дранкой и посему – уязвимы, – отметил про себя Авл. – Поджечь крыши не составит труда».
Если, конечно, накануне не шел дождь – следовало бы добавить. А дожди в горах идут постоянно, как успел заметить за годы здешней жизни бывший доносчик.
– Как вам стена? – спросил Скирон, с нескрываемой гордостью глядя на каменную твердыню.
– Нам туда? – спросил Монтан.
– Нет. Я просто показал стену. Если доберетесь до Траяна прежде меня, расскажете про укрепления. Туда, – Скирон кивнул на ворота, – я вас не поведу. Помещу здесь в пустом бараке, принесу поесть. Постарайтесь ни с кем не говорить – даки могут заподозрить неладное.
– А туда нас не пустят? – Монтан пожирал глазами каменную стену и башни – уж очень ему хотелось забраться внутрь и оценить, в самом ли деле крепость так неприступна, как утверждал этот парень, который служит теперь непонятно кому.
– Кто это с тобой там, Скирон? – прервал их разговор голос сверху.
Видимо, дозорный на каменной башне.
– Посланцы Бицилиса. Должны достроить сторожевую башню внизу.
– Давно пора, – отозвался голос сверху. – Зайди, Скирон. Таур тебя ждет…
Ворота открылись.
Но что находится за воротами, Авл не сумел разглядеть, крепость была устроена так, что входящий в ворота опять же видел лишь каменную стену.
* * *
Красная скала располагалась у самых истоков реки Лункани и стерегла долину Стрея.
В прошлый раз уже по снегу Траян остановился в одном переходе от этих мест. Тогда даки либо заперлись в Тапае – эту крепость римляне в ту осень так и не взяли, – либо отошли глубже и заняли оборону в своих горных гнездах, что располагались вокруг столицы, и даже в самой Сармизегетузе, отлично понимая, что в снежную морозную зиму римлянам не одолеть крутых склонов.
Теперь было ясно, что Траян, выступив весной, не будет плутать наугад, а отправится известной ему уже дорогой к Тапае. И если в прошлый раз крепость в долине Бистры ему взять не удалось, и он попросту запер осажденных за стенами, а сам прошел долиной реки к Стрею, то сейчас император наверняка Тапае возьмет. Вопрос был лишь в том – как быстро он это сделает.
Примерно так обрисовал ситуацию Скирон, когда два часа спустя заглянул к беглецам в барак и принес просяной каши, топленого жира и сыра. Вино тоже принес, но оно было слишком кислое, больше походило на уксус.
Ночь беглецы провели в бараке, а наутро Скирон вместе с ними спустился с Красной скалы и повел в ближайшую долину. Удивительные это были места – хребты образовывали настоящие стены, отдельные скалы поднимались как часовые, а между ними лежали плоские долины, полные еще не начавшего таять зимнего плотного снега.
– Что мы должны будем делать? – спросил Адонис.
– Работать, – ответил Скирон просто. – Сторожевая башня расположена очень удобно. Один недостаток: рядом нет родников. Голая скала. Придется вам сложить из камня цистерну для сбора воды. Умеете делать водоупорный цемент?
– Умеем, – отозвался Монтан.
– Вот и отлично. Построите цистерну – времени вам как раз хватит до подхода Траяна.
– А что потом? – спросил Авл.
– Уйдете к Траяну.
– А ты?
– Я – в Красной скале.
Что крылось за этим ответом, Авл и Монтан не поняли. То ли Скирон поможет своим, подаст знак, откроет в ночной час ворота, то ли и дальше останется изображать преданного Децебалу человека.
А может быть, он уже никого и не изображал. И в самом деле был предан и всерьез собирался защищать твердыню.
Понять было невозможно.
Глава IV
Поход
Весна 855 года
[149]
от основания Рима. Равнина между берегом Данубия и западным берегом Алуты
[150]
Весной армия Траяна вновь хлынула на дакийский берег, и снова человеческий поток разделился на два рукава. Один – под командованием самого императора двинулся прежним путем – на северо-запад от одного римского лагеря к другому, от Арцидавы к Берзобису и дальше на Аизис. Армия Лаберия Максима переправилась по понтонному мосту у Понтуса. Только на этот раз Адриан шел не с императором, а с Лаберием Максимом. Подле Траяна ошивался консул нынешнего года, «зятек» Сервиан. Все бы ничего, но Адриан поругался с императором из-за пленных – Траян был в ярости из-за того, что Адриан без его разрешения отпустил на дакийскую сторону Данубия более сотни «лояльных», как утверждал Адриан, даков. И хотя план всей операции был императору заранее изложен, личного разрешения Траяна так и не последовало. Посему действия Адриана рассматривались как чистое самоуправство. Отправка в армию Лаберия Максима была своего рода ссылкой. Адриан уже почти не сомневался, что Луций Урс Сервиан приближен не просто так, что Траян в самом деле рассматривает его как преемника.
Адриан был так поражен приказом дяди, что даже никому из своей свиты не сказал ни слова. Просто рано утром приказал собираться и объявил, что они отправляются из Виминация в путь. Лишь по дороге все поняли, что движутся в Понтус ко второй римской армии – почти в изгнание. Больше всех возмутился Проб. Он закричал, что знает отличную дорогу к сердцу Дакии – с запада. Перебежчик стал умолять Адриана, чтобы тот повернул назад и немедленно встретился с Траяном. Все оказалось так просто: парень утаил самые важные сведения, чтобы сообщить их Траяну лично, ибо только император мог простить его и наградить. Но, чем больше умолял Проб, тем непреклоннее становился Адриан. Декстр велел связать перебежчика, а двум телохранителям Адриана стеречь парня, чтобы в самом деле не убежал к императору. Проб спасен Адрианом, значит, только ему и должен помогать отныне.
Но Адриан был не тем человеком, что начинал плакаться, упав с высоты. Напротив, он тут же поднимался и начинал прикидывать, как выбраться из ямы, в которой очутился, и чем сам себе он в этом случае может помочь. После недолгих размышлений и прикидок Адриан пришел к выводу, что Фортуна поступила с ним не слишком жестоко. Армия Лаберия Максима собиралась двигаться к столице Децебала долиной Алуты и дальше через перевал Боуты. Значит – пора наконец использовать собранные «быками Декстра» сведения и показать, что задуманный Адрианом план в самом деле хорош. Да что там хорош – блестящ.
«Смелым судьба помогает», – с этой поговоркой на устах предки создавали pax Romana.
[151]
Но Адриан пока что не мог понять, помогает ему Судьба или нет.
* * *
После перехода через Данубий часть армии Лаберия Максима расположилась в старом земляном лагере за частоколом, другая часть разбила временный. Всю зиму солдаты Первого Италийского легиона, охранявшие место переправы, строили каменную крепость на пять сотен охраны напротив легионного лагеря. Каменная крепость задумана была честь по чести – четверо ворот с башнями и еще десять промежуточных башен, здание принципии, склады, дома трибунов и казармы. Дорога с моста шла через земляной лагерь. Но ходили слухи, что Траян хочет поставить вместо понтонного моста каменный, однако решил с этим проектом пока повременить. Зимой на большом острове за излучиной возвели деревянный бург – чтобы не пустить варваров на остров и весной после ледохода быстро восстановить понтонный мост. Данубий здесь делал поворот, течение убыстрялось, и северный поток у острова почти не замерзал, зато с римской стороны по льду зимой можно было пройти без труда. Еще прошлым летом кто-то предлагал перекинуть два моста через остров. Да только выгода эта оказалась чистой фантазией. В протоках река была не в пример глубже, а течение – быстрее. Так что мост поставили до излучины, где течение замедлялось и Данубий сильно мелел.
