Эдвард медленно встал. Чуть заметно улыбнулся. Он был очень похож на Тома, такой же мускулистый, высокий, темноволосый. Такой же надежный, спокойный и уверенный в себе. И улыбался он так же, как Том, одними уголками губ. Только в улыбке Эдварда не было ни злости, ни искорок безумного гнева, не было отголосков Силы и пролитой человечьей крови. Волк Том был страшен в своем спокойствии. Человек Эдвард был страшен лишь в гневе, но в гневе он не умел улыбаться.
— Здравствуй, дочка, — сказал Эдвард и снова улыбнулся.
Лиза посмотрела на Бэмби. Потом перевела взгляд на отца. Нерешительно высвободила ладонь из руки человека и шагнула вперед.
— Здравствуй, дочка, — повторил Эдвард, обнимая ее.
— Папа…
— Моя девочка… Ты выросла… совсем выросла…
— Я люблю его, папа… ты сердишься?
— Честно, Лиза? Да, сержусь… Но если это — твое решение… пусть будет так, хорошо…
— Па-ап…
Я вздохнул. Еще одной проблемой, кажется, стало меньше. Только странно как-то… Без скандала обошлось и вообще…
— Человек уходит к человеку, да, Ной? — сказал Ян, повернувшись ко мне. — Закон Маугли?
— Это всего лишь литература, — хмыкнул я. — Человеческие выдумки. К тому же там ведь имелись в виду другие волки… Но в одном ты точно прав: зов крови — сильная штука. Проходи, Бэмби, не стесняйся. Теперь тебя уже точно никто убивать не станет. Так, Ян?
— Так, — кивнул волк. — Мы, пожалуй, поживем здесь до свадьбы… а потом сообщим новость Совету.
— Вряд ли ее воспримут спокойно, — сказал я.
— Конечно, нет, — легко согласился Ян. — Подозреваю, Лизу не примут в племя. Но выбор ее мы будем уважать. Потому что каждый волк и каждый человек все решает для себя сам… Не об этом ли ты говорил нам полчаса назад, Ной, мой Бог?
Я промолчал. В который раз…
Звенели колокола…
Звенели колокола. Священник в длинной черной рясе говорил монотонно и долго. Целовали холодный позолоченный крест, произносили «аминь» и бродили вокруг алтаря. Я подарил им два золотых колечка. Красивая пара — Лиза, дочь того, кто так и не стал волком, и Денис, сын убийцы моего отца. И не было причин, препятствовавших этому браку. И я искренне желал им счастья.
А колокола все звенели, но никто, кроме меня, не слышал этого звона.
Третье решение…
Звенели колокола. Я забрал у Крохи его боль.
Он был человеком, этот мальчик, которого я спас, и который, наверное, спас меня. Он был человеком, смертным, а я — богом, и я мог позволить себе гораздо больше… гораздо больше… Я забрал его боль.
— Так будет всегда, Ной?
— Да, — сказал я, надевая цепочку с Клыком обратно на шею.
— Никаких цветных кругов перед глазами? Звона в ушах? Никакого чувства, будто мою голову распиливают на тысячи мелких кусочков?
— Да.
Лицо Крохи отражало недоверчивую надежду.
— Всегда-всегда?..
Я улыбнулся. Он тоже.
— Спасибо.
— Не за что. Знаешь, малыш, о чем я все время хотел спросить тебя и все время забывал?
— О чем?
— Почему у тебя на потолке мигают эти чертовы звезды?
Кроха смущенно хмыкнул.
— Ну-у… видишь ли… Я, когда был совсем маленьким, мечтал, что однажды полечу в космос. Я же не знал тогда, что не все мечты сбываются.
Мгновение, одно мгновение я колебался, прежде чем предложить ему свой мир, тот, где небо цвета вишни и огромные звезды, и Лес, невероятный, чудесный Лес…
— Если захочешь, малыш, я уведу тебя туда.
Кроха закусил губу, сдерживая то ли слезы, то ли улыбку.
— Я хочу.
— У тебя есть еще время подумать, малыш.
Я вдруг испугался его решимости.
— Хорошо, я подумаю…
Время, что я оставлял ему, я оставлял и самому себе. Мне нужно было свыкнуться с мыслью, что у меня снова не будет брата.
Четвертое решение…
Не мое.
Колокола замолчали. Я выбрал одиночество. А ты…
Замок ни как не хотел поддаваться. Скрип ключа в замочной скважине было слышно даже из зала. Через пять минут безуспешной борьбы из-за двери донеслись неразборчивые ругательства Бэмби и нетерпеливый стук. Кроха, хмыкнув, пошел открывать. Я вернулся к книге. Чтение до сих пор оставалось моим любимым занятием.
— Ты чего ждал? — недовольно спросил Бэмби в коридоре. — Когда я начну дверь выбивать?
— Мы это уже проходили, — ухмыльнулся Кроха. — И вообще… В доме живут два взрослых мужика… Могли бы и отремонтировать замок.
— Не два, а три, — поправил Бэмби. — Ты забыл посчитать себя. Если не знаешь, то отвертки на антресолях…
Кроха, естественно, пропустил его замечание мимо ушей.
— Что купили?
— Забери сумку… Осторожней, там молоко… Не закрывай дверь, сейчас Лиза поднимется…
— Молоко? Оно кусается?
— Пакет, кажется, течет…
— Эй, а кто уже от колбасы кусок откусил? Лиза!
— Не ворчи, малыш! Лучше посмотри, кого я к нам привела!
Они вошли в комнату вчетвером. Лиза, Кроха, Бэмби и кошка. Большая белая кошка с синими глазами.
— Надеюсь, ни у кого нет аллергии на шерсть, — заметила моя сестра. — Я хочу оставить ее у нас…
Я поднял голову, отрывая взгляд от синих глаз, чувствуя, как все сжимается внутри. Я узнал бы ее среди тысячи других женщин, среди тысячи кошек, если бы понадобилось.
— Ной… — тихонько позвал Кроха. Он все понял. Он видел сущность вещей и людей. И оборотней, если на то пошло.
Кошка встала на задние лапы, потянулась, сбрасывая шерсть, и трансформируясь, красиво, не по-нашему как-то…
— Здравствуй, Ной…
— Здравствуй, Нора…
И тишина. Зазвенела тонко натянутая струна. И еще раз. И еще. Лопнула.
— Кто это? — спросила Лиза. Она не испугалась, только удивлена была немного. Точнее сказать, сильно удивлена. Еще бы! Уверен, никто в племени ни разу в жизни не видел оборотня-кошку.
— Моя судьба.
Нора молчала.
— Твоя судьба обязательно должна быть похожа на Катю?
— Она — ее дочь.
— Дочь?!
Нора молчала.
Время волков пришло, понял я. Рано, слишком рано, я не хотел, не готов был к этому, но время пришло, и я должен был услышать это от нее.
