— Больше у вас с Фредом недоразумений не было? — после короткого молчания спросил Рой у Анны.
— Встречались мы ежедневно. Он держался так, словно ничего и не произошло.
Рой обернулся к Аркадию:
— Что делали вы после ссоры?
— Возвратился к себе на энергостанцию, где шла проверка генераторов.
— Вы стали работать?
— Я не мог работать. Я задал генераторам программу малой мощности и размышлял о Фреде. На другой день внешне было все, как обычно. На людях мы разговаривали, даже шутили.
— Больше ссор не было?
— Нет.
— Он не извинился перед вами за грубость?
— Нет, конечно.
— И вы не просили прощения за резкие слова в салоне?
— Разумеется, нет.
— Расскажите, как Фред выручил вас?
— Мы вышли вместе наружу. Я свалился в глубокую расщелину, а на меня обрушилась глыба. Фред сбежал вниз и среди скал, которые могли свалиться на него, схватил меня и потащил наверх. Когда я очнулся, он лежал рядом и еле дышал от усталости. Один из камней ударил его по плечу, он недели две ходил с повязкой.
Рой закончил расспросы. Сидоров предложил гостям осмотреть планету. Знакомство с ней начать с общего обзора на экране. Шарлюс удалился, за Шарлюсом ушли Анна и Аркадий. В салоне погас свет и озарился обзорный экран.
4
Сперва были одни звезды, среди них далекое Солнце, крохотная звездочка, едва воспринимаемая взглядом. Вега закатилась. В темноте неясным пятном обрисовывалась Альтона, безжизненный каменный шар в космосе… Экран светлел, Альтона расширялась за пределы экрана. Сидоров сказал, что стереоизображения планеты получены со спутников, запущенных над Альтоной.
— Большинство их — двигающиеся. Но над некоторыми местами мы повесили неподвижные датчики. Цель — зафиксировать изменения, если они появятся в объектах. Сейчас я покажу ближайший из городов планеты. Все они, в общем, одинаковы.
Груды мрачных камней, появившиеся на экране, сохранили лишь подобие формы — полустертые параллелепипеды, полуразрушенные пирамиды, что-то напоминающее шары… Атмосферы на планете не было, предметы сохраняли первозданную угловатость, вечную свежесть изломов. Обширное нагромождение руин могло свидетельствовать о совершившейся некогда неведомой катастрофе или о непонятных коррозионных процессах. Рой поинтересовался, не потому ли Сидоров считает городами эти глыбы, что угадывает их прежнюю правильную геометрическую форму? Начальник экспедиции возразил, что всякий город — обиталище живых существ, а внутри странных камней имеются пустоты столь совершенных пропорций, что иначе, чем жилыми комнатами, их не назвать.
— Вы нашли там мебель или предметы обихода?
— Я сказал — пустоты! — ответил Сидоров, нахмурясь. — Это означает, что, кроме пустоты, там ничего не обнаружено. Никаких следов изделий. Что до атмосферы, то если она на Альтоне и была, то растеряна в космосе миллионы лет назад.
— И после этого вы утверждаете, что Альтону населяли живые и притом разумные существа?
— Да, утверждаю. И в этом суть моих расхождений с Карпентером. Карпентер — величайший из звездопроходцев, его призвание — наносить на карту планеты. Колумб звездных миров — вот что это за человек. Но такие мелкие объекты, как живые существа, его уже не интересовали. Если он сталкивался с жизнью на планетах, он добросовестно отмечал ее, и только. Можете мне поверить, я десять лет работал главным помощником этого великого астронавта. Мыслителем он, к сожалению, не был.
— Я все-таки не усматриваю доказательства…
— Подождите. Я не кончил о Карпентере. Он признавал жизнью лишь те ее формы, которые распространены в звездных окрестностях Солнца, мышление, только схожее с нашим. Я же допускаю жизнь, отнюдь не аналогичную нашей, и разум, отличный от человеческого.
— Вы не отвечаете на мой…
Когда начальник экспедиции раздражался, его глаза уже нельзя было считать бесцветными. А он раздражался при малейшем несогласии с ним.
— Я сказал: подождите! То, что я назвал на Альтоне городами, носит явные черты искусственности. Даже эта размытость очертаний… Ведь все остальное на планете выпирает острыми гранями и углами! Города необычны для местного пейзажа, а жизнь, между прочим, везде творец необычайности. Посмотрите сами на эти сооружения, и если вы не признаете в них искусственные механизмы, то я объявлю вас слепыми.
На экране теперь громоздились сооружения, похожие на старинные машины, наполнявшие земные музеи. И их было много, гигантское кладбище машин, расставленных в каком-то своем порядке, — покинутый творцами, омертвевший завод…
— Металлический сплав, — ответил Сидоров на вопрос Роя, каков материал агрегатов. — Никель и еще восемнадцать элементов. Вот вам новое доказательство искусственности: Альтона — каменная, механизмы — металлические. И компоненты сплава нигде не варьируют даже на миллионную долю процента. Земной металлургии такая точность плавки и поныне не снилась.
— По-моему, я вижу приемные антенны, — сказал Генрих, всматриваясь в экран. — А неподалеку — отражатель радиоволн…
Начальник экспедиции усмехнулся:
— А когда пошатаетесь среди этих агрегатов, то обнаружите колеса, рычаги, емкости, сопротивления, токопроводы и еще тысячи известных вам элементов машин, а заодно и десятки тысяч неизвестных. И назначение их нам непонятно, и мертвые агрегаты не могут продемонстрировать работу. Нам остается добросовестно все фотографировать и описывать и отсылать на Землю для размышления…
Генрих задумчиво сказал:
— Гипотезы строить можно. Допустим, механизмы созданы исчезнувшими разумными существами. Но для чего они могли служить на планете, лишенной воздуха и воды?
— Очевидно, как-то обеспечивали жизнедеятельность альтонцев.
Сидоров погасил экран. Рой спросил, каковы взаимоотношения внутри экспедиции. Сидоров считал их нормальными. Когда пять человек ежедневно видятся, они порядком приедаются один другому. Но ссора Фреда и Аркадия была единственной за все годы изучения Альтоны. К тому же каждый сотрудник представляет собой особую отрасль науки — соперничество исключено. И, естественно, любой в своей области талантлив: людей, лишенных дарования, не послали бы в такую экспедицию.
5
Генрих, просматривавший альбом снимков Редлиха, сказал, что, будь он женщиной, он бы влюбился в такого мужчину. Редлих был красив своеобразно: на худощавом, энергичном, почти суровом лице смеялись добрые глаза. Мужественность сочеталась в Редлихе с детскостью.
Рой диктовал в прибор сводку фактов и серию предположений. Перед этим братья посетили и города и завод на планете. Городов было много, завод один. Непонятные машины казались новенькими, хотя они, несомненно, были созданы миллионы лет назад. Города, наоборот, выглядели полуразрушенными — если это и вправду были города.
