— Оружие! — скомандовал Генрих и выхватил электрический пистолет.
Он не успел выстрелить, как незнакомец, выбросив вперед копье, ринулся на Генриха. И если бы Генрих не знал заранее, что произойдет, он не сумел бы увернуться от стремительного выпада. Генрих потом говорил, что был тот случай, когда секундное промедление могло стоить жизни. Незнакомец слишком походил на Роя, это была вторая неожиданность. Это был словно сам Рой, внезапно вынырнувший из темноты, — Генрих не осмелился разрядить пистолет.
Зато выстрелил начальник экспедиции, но промахнулся. Выстрелы Шарлюса и Замойского слились. Заряд взволнованного энергетика тоже промчался мимо, зато хладнокровный физик угодил в незнакомца. Тот пошатнулся, но, устояв, снова замахнулся копьем.
Все остальное совершилось в считанные секунды. С той же стремительностью, с какой незнакомец налетел, он стал удирать. Сумрачный ореол уносился в сторону мертвого завода, быстро стираясь в вечной черноте планеты.
— За ним! — крикнул Сидоров и помчался за беглецом.
Генрих нагнал его и остановил.
— Пустите! — Начальник станции яростно вырывался. — Преступника нужно схватить!
— Вы никого не схватите. Преступника нет. Он существовал всего несколько минут.
— Выгораживаете своего коварного брата? Мы все видели, что это Рой!
— Рой мирно сидит около Анны и наблюдает, что совершается с нами на планете. Возвратимся на станцию, и сам Рой расскажет вам, в чем суть эксперимента.
7
Рой любил такие минуты — увлеченные глаза, раскрасневшиеся от волнения щеки. Сегодня он не мог пожаловаться на недостаток внимания у его слушателей.
— Нам с самого начала было ясно, что нормы древней криминалистики не подходят, — говорил он в салоне. — Земные детективы установили, что убийства в обычном смысле не произошло, и были правы. Но Редлих погиб физически, и, стало быть, существовали физические причины его гибели. Мы были уверены, что столкнулись с еще неслыханным явлением, и поэтому искали лишь таких объяснений, которые самим представлялись невероятными. Самым невероятным было, согласитесь, что на Фреда совершил нападение Аркадий. Это стало бы достоверным, если бы удалось доказать, что на Альтоне возможно физическое раздвоение личности — появление некоего материального дубля Аркадия, способного хоть на короткий миг совершать самостоятельные действия.
— И вы предположили, что механизмы, оставленные на Альтоне неведомой цивилизацией, могут телесно воспроизвести любого из нас? — уточнил начальник экспедиции.
— Идея эта появилась у Генриха. Человеческая техника способна создавать изображение любого существа и передавать это изображение на любое расстояние. Но наши изображения бестелесны, это лишь рисунки, силуэты на экране, а не тела. Цивилизация, существенно обогнавшая человеческую, могла бы не только создавать оптические изображения, но снабжать их и иными материальными характеристиками, например, телесностью, подвижностью и так далее. Дубль — смесь рисунка и скульптуры, телесное изображение, запрограммированное на некое действие, короче — роботизированная копия… Как она создается машинами Альтоны, оставляем вам в качестве проблемы для исследования. Но что дело обстоит именно так, мы доказали экспериментом: я пожелал напасть на Генриха с копьем, а механизмы осуществили желание, создав мою телесную копию. Главная трудность, кстати, была не в том, чтобы физически меня скопировать, коль скоро загадочные механизмы на Альтоне заработали, а в том, чтобы доказать, что они вообще могут работать. Была и еще трудность — мотивы преступления (применяю этот термин условно, поскольку более точного нет). И если бы не откровенность Анны, рассказавшей о ссоре с Фредом, и неискренность Аркадия, признавшегося, что было с ним в те тяжелые минуты, у нас в руках не очутилось бы путеводной нити к разгадке тайны.
— Я и понятия не имел, что мои озлобленные мечтания могут привести к таким страшным последствиям, — проговорил расстроенный Аркадий.
— Все мы привыкли думать, что разыгравшееся воображение — пустяк. Оно меньше значит, чем даже плохое слово, брошенное сгоряча. В мыслях мы зачастую позволяем себе то, чего никогда не выскажем словесно, тем более — не осуществим. На Земле такой дуализм воображения и действия не опасен, но на Альтоне любая мечта уже есть поступок. И если мечта нехороша, поступок превращается в проступок.
— Вы не объяснили, как разгадали тайну механизмов, — сказал Шарлюс. Толстого физика моральные проблемы интересовали меньше, чем инженерные.
— Разгадка пришла естественно. Аркадий, мечтая о мести Фреду, сидел у только что запущенных генераторов энергетических полей. Вполне можно было допустить, что эти поля, усилив как-то биоволны его мозга, передали его мечты механизмам на Альтоне в качестве вводной информации. Машины, восприняв сигналы, создали план осуществления мечты в образе дубликата Аркадия, нападающего во тьме на Фреда. Вероятно, среди картин, проносившихся в возбужденном мозгу Аркадия, была и похожая на эту. И если Редлих не погиб сразу после ссоры, то лишь потому, что механизмам, материализующим воображение, не хватило энергии, притекающей со станции. Впервые генераторы заработали на полную мощность в день убийства. Мы обратили внимание и на это многозначительное совпадение. Оно свидетельствовало в пользу Аркадия, ибо за эти три месяца его раздражение против Фреда превратилось в благодарность за спасение. Запоздавшее убийство было вызвано внезапно усилившимся притоком энергии.
— Стрела, летящая во тьме, как говорили древние! — Побледневшая Анна передернула плечами. — Я буду теперь бояться ходить по планете. И каждого подозревать, что он плохо думал обо мне!
Начальник экспедиции взволнованно сказал:
— Нет, Анна, бояться планеты нам нечего, тем более не придется бояться самих себя. Будем знать, что на Альтоне нужно контролировать не только действия и слова, но и тайные свои мысли. Научимся и этому, как ребенок научается, что не все позволено делать и не всякие слова можно безнаказанно произнести. Да и Земля, отправляя новые экспедиции, будет отныне подбирать людей, воспитанных не только в смысле внешнего поведения, но и обладающих хорошо воспитанным воображением. Все это не такая уж тяжкая проблема. Я думаю о них, о загадочных создателях этих удивительных механизмов. Вы, друзья, распутав загадку, открыли нам поистине удивительные горизонты.
Сидоров помолчал, собираясь с мыслями.
— Вы доказали, что механизмы, найденные на Альтоне, действуют и нуждаются лишь в притоке энергии извне. Вы установили, что они способны материализовать смутные мысли, проносящиеся в нашем мозгу. Вероятно, вскоре мы установим и многие другие функции этих механизмов. Но уже и сегодня ясно, что обитатели Альтоны пользовались ими для осуществления своих мысленных пожеланий. Люди на Земле придумали машины, производящие материальную продукцию, и роботов, оказывающих услуги непосредственно человеку. Как неизмеримо дальше пошли жители Альтоны! Армия слуг, возникающих, когда в них появляется надобность, и бесследно потом исчезающих! Ни ремонтировать, ни смазывать! Никакого прислужничества перед своими помощниками, в то время как люди так много времени тратят на уход за машинами… Я не могу отделаться от мысли, что цивилизация альтонцев могла бы многому нас научить — не только в материальной культуре, но и морально. Когда механизмы заработают полностью, нам придется деспотически следить за собой, чтобы неосторожная мысль, внезапная опасная фантазия снова не привела к катастрофе. И это при условии, что мы сидимвзаперти на станции, лишь изредка выбираясь наружу. А альтонцы жили среди своих механизмов, непосредственно общались с ними! Мне бы хотелось познакомиться с этими удивительными существами — не так позаимствовать инженерные достижения, как завоевать сердечное доверие, стать им другом. Но для этого нужно решить другую загадку: куда они подевались?
