Ватута успел вскочить, но не устоял на трясущихся ногах. Кун Канна прицеливался всего мгновение, но и мига хватило Рудле, чтобы заслонить своим телом ошеломленного властителя. И еще увидел лежащий со связанными руками Бах, как смертоносный луч прошелся по груди хаврона - мучительный вопль сраженного стражника еще отражался от стен, когда сам он кучей праха рассыпался у ног шатающегося Ватуты. Кун Канна не успел вторично включить резонатор. Подобравшийся со спины Кагула вскочил на плечи дилона; тот, круто повернувшись, отшвырнул его, но, падая, Бессмертный No 29 выхватил из рук дилона резонатор. И когда Кун Канна наклонился над Кагулой, чтобы вырвать оружие, его самого полоснул убийственный луч - дилон, уже мертвый, упал на рангуна, и только тогда Кагула выпустил резонатор из рук.
Несколько минут пещера гремела, пищала, визжала, звенела на сотни голосов. Ватута поднял руку, но и повелительный жест Властителя не сразу восстановил тишину. Ватута подошел к мертвому дилону, долго смотрел на него.
- Он казался таким смирным и угодливым! Как же он ненавидел нас, чтобы решиться на бунт.
Ватута повернулся к Баху. Лицо Властителя перекосила ярость.
- Самая мучительная смерть - вот теперь твой удел, пришелец!
- Прикажи поднять меня! - попросил Бах.
- Лежащий ты мне больше нравишься. Лежи!
- Жаль. Я хотел плюнуть тебе в лицо. И перед всеми твоими Бессмертными громко сказать: будь ты проклят навеки, на все твое отвратительное бессмертие!
- За это тебе!.. - гневно произнес Ватута и вдруг замолчал.
В сумрачной пещере, освещенной лишь призрачным сиянием самоцветов, вдруг вспыхнул факел. Все Бессмертные и хавроны отшатнулись к стенам. Факел медленно угасал и превращался в силуэты двух человеческих фигур. Призраки материализовались. Бах увидел Марию в боевом скафандре астроразведчика и Асмодея рядом с ней. Мария простерла руку, из руки струился свет. Все, на кого падало сияние, цепенели. Мария направила луч на Ватуту. Властитель затрепетал и сделал шаг к Марии. Она погасила сияние, и он остановился.
- Асмодей, развяжи Баха, - приказала Мария. Низкий сильный голос колокольно прозвучал в пещере. - Вы все здесь облучены, не вздумайте сопротивляться. Ватута, будешь передавать мои приказания своим подданным.
- Буду передавать, - почти беззвучно прошептал Ватута.
Мария подошла к Баху.
- Миша, я так боялась, что хроногенератор проскочит ваше местное время и затормозится где-нибудь в прошлом или будущем. Асмодей сделал почти невозможное, и мы прибыли вовремя.
- Лучше бы вы все-таки явились на час раньше, - с горечью сказал Бах и показал на мертвого Кун Канну.
Отвращение исказило лицо Марии.
- Не хочу и смотреть на него. Ты будешь презирать его, когда узнаешь, что этот предатель сотворил в своей родной Дилонии!
Часть четвертая
МЕЖДУ СМЕРТЬЮ И ГИБЕЛЬЮ
1
Возглас Марии был похож на стон:
- Анатолий! Я простила тебе гибель сына - гибели Аркадия не прощу.
На экране распадался транспортный шар, из шара вываливались Рина Ронна и Бах; дилона ударило о землю, он лежал неподвижно, коротышку Баха несло как пушинку на ветру в глубину голубого леса. Авиетку трясло. Асмодей, сидевший у пульта, пытался поднять ее, но ее снова бросало на почву. Кнудсен видел две картины одновременно: ту, что показывали датчики хронолета - они отчетливо высвечивали полянку; и ту, что передавали изнутри авиетки ее приборы. Обе картины были безрадостны: нападение было слишком внезапным и мощным.
- Ответь мне! - закричала Мария. - Ответь, я требую!
Он не отрывал глаз от экрана.
- Подожди! - сказал он. - Меня нельзя сейчас отвлекать.
Спустя минуту он обернул к ней лицо. Полянка на экране погасла.
На сером фоне мчалась авиетка, серая и расплывчатая, - скорей привидение, чем реальное тело.
- Чего ты хочешь? Спрашивай побыстрей!
Мария показала на экран.
- Куда их несет? И что с Мишей?
- Ни того, ни другого не знаю. Я вижу не больше, чем ты.
- Ты видишь столько же, но знаешь больше меня. Объясни, что случилось? И почему не поднимаешь хронолет им на помощь?
Он опять повернулся к экрану. Похожая на привидение авиетка теряла последнее подобие предметности. Кнудсен знал гораздо больше Марии - и потому не спешил с ответом. Она продолжала:
- Ты закричал Аркадию: "Ко мне!" Отчего к тебе, а не ты к ним? Почему не спешишь на выручку? Почему теряем драгоценные минуты, когда им еще можно помочь?
- Мы ничего не теряем, - сказал он. - Нельзя потерять то, чего нет. Мы блокированы. У нас отказали двигатели.
- Но ты кричал: "Ко мне!". Ты звал их к себе, на них напали, ты требовал, чтобы они убежали от опасности, а сам не противоборствовал нападению? Ведь так? Почему ты струсил, вот что я хочу знать!
Она стояла перед ним, разгневанная и преображенная. Она не была красивой и в молодости, но, сердясь, хорошела. Сейчас она увиделась ему такой зловеще красивой, что сжалось сердце. Она ненавидела его - нужен был сильный толчок, чтобы вырвалась наружу так долго сдерживаемая ненависть. "Сильный толчок? - подумал он с горькой иронией. - Трагедия, а не толчок! Возьми себя в руки! - мысленно приказал он себе. - Хронолет не уничтожен. Не такой корабль "Гермес", чтобы его можно было превратить в груду обломков с первого удара".
- Не молчи, Анатолий! - гневно крикнула Мария. - Я должна знать все, что знаешь ты!
Да, она должна знать все, что знает он. Да, он кричал "ко мне!", а не "иду к вам, держитесь!". Но не оттого, что струсил. Нападение совершилось разом и на хронолет, и на десантный отряд. Но хронолет лишь блокирован и обездвижен, а десантный отряд разметали. Бах, возможно, погиб. Авиетку с Аркадием, Асмодеем и Уве Ланной гонят в плен или на гибель. Она закатывается в невидимость, а что в той невидимости? Связи нет - их передатчики повреждены, приемники "Гермеса" бездействуют.
Блокада "Гермеса" усиливается. Вокруг хронолета дико выкручиваются физические поля. Гравитационные удары, резонансная судорога...
- Но я не чувствую нападения, Анатолий! Мы экранированы?
- Конечно. Сниму на минутку оптический экран, чтобы ты увидела, что снаружи.
Мария, ослепленная, закрыла глаза, но бушеванье света проникало и сквозь веки. Мир пылал и содрогался. Огромные деревья - еще недавно величественные стволы с голубыми кронами - метались, раскалывались и рушились белокалильными факелами. Земля стала подобием воды - по ней мчались волны песка и камней, она вспухала и опадала, взбрызгивалась фонтанчиками, взлетала облачками валунов и осколков, земляные волны оторачивало, как пеной, пылью. Небо валилось на землю. Мимо хронолета ошалело пронеслась одна из Гарун. Мария вскрикнула - звезда чудовищным болидом врезывалась в планету. Гаруну взметнуло ввысь, она пропала в пылающем лесу.
