Я усмехнулся своим фантазиям. Насмотрелся фильмов. Лена все-таки не тургеневская барышня. Родители умерли, когда ей было одиннадцать… как и ее тезке, моей сестренке, когда та вернулась из лагеря и узнала, что старший братец… того… А Арсений, которому тогда было столько же, сколько мне сейчас, разрывался между учебой в панэписте, воспитанием малолетней сестры и зарабатыванием денег. Родительского наследства хватило только на эту квартиру… Остальное Сеня добывал сам.
– Знаете, Андрюша, я тогда ужасно боялась, что он отдаст меня в приют для девочек… У нас была служанка, Липа, такая толстая рябая баба, вот она постоянно принималась меня жалеть: мол, бедная ты моя ласточка, как же у тебя линия-то нехорошо изогнулась, отдаст тебя брат в детское заведение, непременно отдаст, некогда ж ему с тобою возиться, он ученый человек… Я как-то разрыдалась при Сене, и в тот лее день Липы у нас не стало… Сеня приплачивал соседке, Ксении, та приходила готовить и стирать… Такая хорошая женщина, она меня всему научила. А Сеня крутился, зарабатывал деньги… работал в полисофосе, считал людям их линии, занимался с богатыми юношами, поступавшими в панэписту… а уже когда сам закончил обучение и получил звание линейного философа, его оставили преподавать, но он вместе с тем связался и с Оборонным Приказом… Знаете, Андрюша, мне ведь страшновато бывает за него… Вы же сами там служили, на порубежье, вы знаете… Ведь степняки… это совершенно нелинейные люди, они могут пустить стрелу просто так, из удали…
Я кивнул, вспомнив о стреле, спасшей мне тогда жизнь… Тоже из удали?
День еще не сдавал своих позиций, хотя солнце висело довольно низко. Наверное, сейчас шесть или семь… как все-таки плохо без наручных часов. Лена опасалась, что мы опоздаем – идти пришлось далеко, а извозчиков в Александрополе почему-то не было. Видимо, считалось, что пешая ходьба способствует линии.
Про то, что способствует и что нет, я наслушался еще в волковской усадьбе. Большим специалистом по этой части был дед Василий. Темная верхняя одежда способствует, а пестрая – наоборот. Разбавлять горячий сбитень холодной водой – линии полезно. Слушать на базаре бродячих музыкантов – крайне вредно (это был намек в Алешкин адрес, обо мне уж и говорить нечего). Смотреть на молодую луну нежелательно, на полную или стареющую – допустимо. Очень рекомендуется пить отвар из листьев орешника, но ни в коем случае нельзя ни о чем спрашивать у незнакомого человека – разве только на базаре… И так далее… Богатейший фольклор.
Я не слишком переживал, опоздаем ли. Сама по себе прогулка с такой девушкой – гораздо лучше вечеринки, куда мы направляемся.
– Сеня, у Громовых сегодня собирается общество, – сообщила она за обедом. – Исполняется год их свадьбе… Будет много знакомых… Я думаю сходить. И Андрюше наверняка полезно будет посмотреть людей, привыкнуть к образованному обществу… Ты не против? Ты пойдешь с нами?
А в Леночке чувствуется хватка, обалдевши отметил я. Как сразу все прояснила: с нами.
– Что Андрею надо привыкать к кругу равных – это верно, – не стал спорить Фролов. – Однако не забудь, что ему надо много заниматься, готовиться к поступлению… Сегодня сходите, но умоляю, не превращай это в систему. А сам я, уж извини, не смогу, мне надо писать отчет по поездке в Приказ… это как минимум до полуночи…
Вот так легко и просто. Отпустил сестру с парнем, которого знает всего две недели… нисколько не опасаясь за ее репутацию… Да уж… их двадцать второй век – это не наш девятнадцатый, не говоря уж о семнадцатом, где за такое предложение боярышню немедленно заточили бы в терем, а то бы еще и плеткой поучили. Впрочем, если «а подумать?», все довольно логично. Никаких подлянок от меня опасаться ему нечего, я от него всецело завишу, обижать девушек тут не принято… А может, он с помощью этой своей линейной математики сделал прогноз Лениной судьбы на ближайшую неделю… прогноз благоприятный, без осадков, переменная облачность… И тут он прав, обидеть такую замечательную Лену – это надо быть уж полным уродом… А вот что касается остального… Мне было даже жаль Арсения Евтихиевича. Когда случится то, что я задумал, – каким это станет для него ударом! Какой жуткий, а главное, не поддающийся научному объяснению облом линии! Правда, всегда можно кивнуть на позапрошлый шар… может, он там пряниками объелся, а сейчас – платить.
– Мы пришли, Андрей, вот он, дом Громовых. Ты не чувствуй себя стеснительно, там соберется молодежь… есть очень интересные ребята…
Я и сам интересный ребенок, подумал я мрачно.
…Жили эти загадочные Громовы явно побогаче, чем сестрица Еленушка с братцем Арсенюшкой. Дом хоть и без архитектурных изысков – но большой, двухэтажный, вдобавок снизу отделан кирпичом. Двор тоже внушал… Ворота прямо как в «Белом клыке», их разве что танком вынесешь. От кого тут запираться вообще? Арсений недавно обмолвился, что в Александрополе душегубов вообще не водится. Непривлекательный для них город. Здесь и с питейными-то заведениями плохо – ученикам панэписты запрещено пить хмельное и баловаться азартными играми, дабы линию не кривить. А город, по сути, только на панэписте и держится, градоначальник во всем слушается притана, то есть, по-нашему, ректора. Вот и получается для темных элементов неблагоприятная среда… Короче, студенту здесь и пивка дернуть – проблема.
У дверей встретил нас нарядно одетый слуга – нарядный, конечно, по местным понятиям. Поверх светло-серой рубахи – черная безрукавка с желтой каймой. Дед Василий не одобрил бы.
– Прямой линии, Елена Евтихиевна, – склонился он градусов этак на сорок. – А как доложить о молодом господине?
Обо мне было доложено, что я, во-первых, умный и талантливый, во-вторых, что буду поступать в панэписту… ну и в-третьих – что я друг семьи Фроловых.
Вот уж не ожидал такого почетного статуса и в такие рекордные сроки.
Образованное общество действительно уже почти все собралось. Было их, образованных, человек примерно двадцать, и заполняли они просторную гостиную. Мне представлялось, что дам и кавалеров окажется примерно поровну, однако же сильный пол тут преобладал. Видимо, из-за мужского шовиниста Аринаки в городе Александрополе возник жуткий дефицит прелестных дев.
– Познакомься, Андрей, – подвела меня Лена к невысокому парню с едва различимой бородкой. – Это хозяин дома Николаша Громов. Николаша, а это Андрей, будущий ученик панэписты и просто хороший человек.
Николашино рукопожатие было вялым. Видно, особой радости от моего появления он не испытывал. Молодая супруга его, Аксиния, изобразила больше радушия. Осведомилась, что я предпочитаю – неаполитанское сухое или тевтонскую медовую?
Гнаться за градусами мне не хотелось, и я выбрал сухое.
Тут, к счастью, практиковалось не общее застолье, а демократичный фуршет. По углам гостиной ютились обремененные закусками и выпивкой столики, вот только до пластиковых тарелок здешняя техническая мысль не дозрела, приходилось пользоваться керамикой. Может, фаянс, может, фарфор – в этих вопросах я чайник. Но тонкую работу сразу видать. Страшно подумать, сколько одна такая тарелочка может стоить.
