Вопрос был только в одном. Каким образом эта пара ящиков должна быть подложена внутрь красавицы мечети, при условии, что в ней почти постоянно находятся верующие. Именно над этим и ломали головы лучшие умы Конторы.
Между тем автобусы для будущих арестованных были уже заказаны и, сверкая новой краской, ожидали своего часа в ведомственных гаражах. В изоляторах временного содержания спешно освобождали места для свежего потока заключенных. Зэки чесали бритые затылки и ломали головы, гадая, в какую сторону метнется карающая длань государственного маховика.
— Можно попробовать паре лазутчиков тайно проникнуть в мечеть под покровом ночи, — предложил один из офицеров.
Остальные отрицательно замотали головами, отвергая этот рискованный вариант.
— Слишком просто, и легко провалить всю операцию. Мало того, мы дадим правозащитникам и адвокатам мусульман повод спустить на нас журналюг, — отозвался усатый полковник. — Какие еще будут варианты?
— Можно сымитировать ящики и подбросить уже после задержания, — предложил другой сыщик.
— А оперативные видеосъемки? — поинтересовался молодой лейтенант.
— Всегда успеется, — усмехнулся полковник Такса. — Этот вариант на край. Думайте, лучшие умы, мыслите шире.
— Давайте устроим какие-нибудь землеройные работы, проложим кабель или устроим прорыв водопровода.
— Долго, а времени нет, — покачал головой старший группы. — Своих агентов ни у кого нет?
— Посмотрим, вроде есть один. Только он слегка не в себе, — предложил капитан.
— Ничего, пойдет. Вытаскивай его под любым предлогом. Жаль, что придется «устраивать» маленький тайник. Ну да ничего. Было бы за что уцепиться, а дальше раскатаем по полной программе. Все, господа офицеры. По мечети и местным верующим ясно. С кавказцами и выходцами из Средней Азии будем работать стандартными способами. Паспортно-визовый режим и наркотики. Двойной удар. Гости города особой помехи не составят. От них большой отпор только на родине. Ну а там пусть наши доблестные Вооруженные силы разбираются, кто есть кто. А мы здесь, в городских условиях, сами себе хозяева.
— Какая настоящая цель операции? — поинтересовался капитан. — От этого и надо плясать.
— Как можно больше шума. Нам надо развязать себе руки и оправдать жесткость арестов и трамбовки мусульман, — пояснил Такс.
— Откуда исходит приказ и не дадут ли нам по рукам?
— Исключено.
— Сколько планируется групп захвата?
— Две. Зайдем отсюда и отсюда, — показал полковник. — Сопротивления не будет. Возьмем прямо на молитве. Чем больше народу, тем лучше. Нам надо показать журналюгам роту бородатых моджахедов. Сластаем и положим мордами вниз рядом со складом оружия.
— Отлично! Пусть обыватель трясется от страха. Мы его защитим по полной программе, — воскликнул кто-то, и все засмеялись.
— Все ясно? — поинтересовался полкан. — Тогда все свободны! Товарищ подполковник и начальник спецгруппы, останьтесь.
Когда остальные офицеры покинули кабинет, полковник проницательно оглядел боевую элиту и произнес:
— А теперь, господа спецназ, надо продумать вооруженное сопротивление мусульман. Чтобы по полной программе, с жертвами и взрывами. И побольше шума. На весь город. Телевизионщики будут снимать в прямом эфире. Наши люди уже скооперировались с зарубежными каналами…
Негодующее небо смотрело на злобствующих кафиров с бездонных высот. Многобожники строили свои мерзкие козни, но справедливое возмездие уже ждало своего триумфального часа.
(Глава 17) Шура по хиджре
Кто совершает переселение на пути Аллаха, тот найдет на земле много пристанищ и изобилие. Если же кто-либо покидает свой дом, переселяясь к Аллаху и Его Посланнику, после него его настигает смерть, то его награда ложится на Аллаха. Аллах — Прощающий, Милосердный.
КОРАН (4:100)
В связи с преследованием мусульман общество раскололось на два враждующих лагеря. Государственный Тагут и его прихвостни, большая часть быдла и активные демоны всех мастей нестройной ордой пошли в атаку по всему фронту. Противостоящая сторона, состоявшая из верующих, им симпатизирующих и правозащитников по духу, начала активное сопротивление установлению тотальной диктатуры. С каждым днем противостояние набирало обороты, вовлекая в конфликт все новые массы человеческих судеб и финансовых ресурсов.
Вместе с тем в обществе загноились старые раны. Оживились вооруженные формирования на границах империи. Массы мусульман всех национальностей бежали от преследования властей, пополняя ряды боевиков. Отряды бородатых бойцов периодически захватывали пограничные районы безбожного государства, карая кровавых злодеев и лицемеров, на совести которых были безвинно замученные жертвы. При появлении регулярных войск вооруженные отряды мусульман растворялись, оставляя за собой взорванные остовы режимных учреждений и трупы казненных судом шариата врагов.
На территории, полностью подконтрольной Тагуту, правоверные использовали другую тактику. В ответ на убийство или избиение мусульманина следовали адекватные меры. Правоверные предпочитали точечные удары и угрозы. Вначале поступало предупреждение, потом следовала молниеносная акция по захвату врага. После того как бесследно исчезло несколько ортодоксальных политиков и высокопоставленных чиновников, оставшиеся церберы поутихли. Спесь и желание угодить Тагуту испарилось как дым. Они быстро утратили былой пыл, и вся боевитость улетучилась, подобно мареву в пустыне.
За каждым погибшим в застенках тюрем или при операциях спецслужб обязательно следовал ответный удар. Правоверные выступали с публичным объявлением, назначая награду за очередного кровавого тирана. Ему давался срок публично покаяться и навсегда покинуть страну. Далее следовал жесткий размен фигур.
Солдаты из партии Аллаха презирали смерть и считали гибель в сражении с Тагутом за высшую милость Бога. Этим они разительно отличались от орд трусливого врага, который буквально трясся за свою драгоценную шкуру. Партия Сатаны очковала по полной программе, предпочитая гасить ужас наркотиками и отсиживаться за толстыми стенами блокпостов и укрепрайонов. Поэтому вся орда врага была, в принципе, обречена. Вопрос состоял только во времени.
Количество заключенных мусульман увеличивалось с каждым днем. Это породило новое явление. Уголовный элемент в массовом порядке начал переходить в ислам. Поначалу в тюрьмах и следственных изоляторах начались кровавые разборки, инициированные оперативными работниками СИЗО, однако правоверные в силу своих выдающихся личных качеств, свободолю-бивости и спаянности, буквально меньшинством отбили все покушения на независимость и установили свои собственные порядки среди заключенных. В этом им помогали задержанные бородатые боевики из числа этнических мусульман. Угрюмые горцы, закаленные в жестоких пограничных боях с войском Тагута, по ночам душили активистов и стукачей голыми руками.
