– У меня нехорошее предчувствие, Игорь.
– Вполне тебя понимаю. Что может чувствовать человек, когда его везут на расстрел, пусть даже фиктивный! Удовольствия мало, когда тебе целятся в лоб.
– Без охраны я буду чувствовать себя голым.
– Там мои люди, и тебе беспокоится не о чем. Но ты должен оставить своих ребят за воротами. Ее нельзя спугнуть, Марина может испугаться в последнюю минуту, и вся работа пойдет насмарку. Тогда тебе самому придется ее убить.
– На это я не пойду.
– Потеряешь Соню раз и навсегда. Ты ее характер знаешь. Сказала – сделает!
– Зачем ты бравируешь этим?
– Ошибаешься. Меня твои женщины не интересуют. Ты сам просил помочь тебе, и я это делаю, за что получаю деньги. Или ты думаешь, я по собственной воле ложусь в постель к Марине? Или ты не знаешь, кто из женщин меня интересует?
– Знаю-знаю, она тебя достойна.
– Но у меня не остается на нее времени. Я вынужден жить твоими заботами в ущерб своим интересам. Твои сомнения меня оскорбляют. Ты скоро перестанешь доверять самому себе. А это крах!
– Не преувеличивай.
– Ты подготовил пистолет?
Грановский достал из кармана пистолет и показал Верзину.
– Вынь обойму.
Он вынул.
– Все восемь штук. Многовато. Она должна сделать не больше двух выстрелов.
– Да, ты говорил об этом.
Он выбросил из обоймы шесть холостых патронов, оставив только два.
– Так-то лучше. Надеюсь, самому себе ты доверяешь? Патроны ты делал сам и сам подменишь пистолет. Они близнецы, она не заметит разницы, и ей не до этого будет.
– Важен факт.
– Факт не подлежит сомнениям. Все будет записано на видеопленку. Вчера мы с ней впустили парня с фирмы по видеоглазкам. Очень забавно было наблюдать, как он на ее глазах установил видеокамеру в каминном зале. Только ей и в голову не могло прийти, что сегодня эта камера будет работать, а мастер – настоящий, не тайный убийца, готовящий на тебя покушение. Со вчерашнего дня Марина сама с усиленной активностью роет себе яму.
– Тебе не кажется, что ты перемудрил?
– Нет, Гриша. Твоя жена очень умная женщина, не в пример Соне. Ты уж извини, что я отзываюсь о твоей капризуле не лучшим образом, но я обязан говорить тебе правду. Как бы ни пришлось лет через десять повторить нам похожий трюк с твоей будущей женой!
– Не придется! – усмехнулся Грановский. – Она не думает о брачных контрактах и слишком горда, чтобы требовать с меня деньги. Хотя для нее я ничего не пожалел бы, если она захочет уйти.
– Но может быть, ей придет в голову та же идея, что и Марине? В один прекрасный момент и Соня начнет меня соблазнять в надежде найти сообщника.
– Вряд ли, поверь мне, я разбираюсь в людях. Деньги ее не совратят.
– Тебе виднее.
Обе машины остановились у ворот особняка с высоченным забором. На территорию усадьбы въехал только лимузин, джип с охраной остался за воротами. Машина подкатила прямо к крыльцу. Олигарх со своим адвокатом прошли в дом. Прислуга проводила гостей в каминный зал и попросила подождать – госпожа еще спит, и сейчас она ее разбудит. Придется набраться терпения.
– Поторопитесь! – приказал Грановский. – У меня мало времени.
Шофер Грановского остался стоять в дверях.
– Как зовут твоего водилу? – спросил Верзин.
– Узнай у него сам. Он возит меня второй день после смерти Никиты.
– Степаном, Игорь Палыч, – ответил шофер.
– Так вот, Степан, ты не должен реагировать на события, которые здесь будут происходить, до моего приказа. Даже на выстрел. Понял?
– Чего не понять.
– Молодец. Тебе придется в дальнейшем играть роль свидетеля. Но подробные инструкции ты получишь позже.
– Слушаюсь.
Грановский прохаживался по залу, заглядывая за занавески, кресла, диваны.
– Не тем занимаешься, Гриша.
Он подвел магната к резному журнальному столику из черного дерева, на котором стояло блюдо с фруктами. Скинув салфетку, он сказал:
– Сними, но только осторожно, большую кисть винограда и замени пистолет.
– Хитро придумано! Боюсь, и мои костоломы не догадались бы искать здесь оружие.
– Ну конечно, а ты думаешь, она положит его в шкатулку на камине, как в пьесе. Нет, дорогой, в жизни все куда сложней и непредсказуемей.
Грановский положил на блюдо свой пистолет и прикрыл его виноградом. Салфетка легла сверху, точно таку как лежала.
– Ты будешь стоять здесь.
Верзин подошел к камину и встал с левой стороны.
– Почему именно там?
– Иди сюда и смотри.
Грановский подошел к камину. Адвокат показал ему небольшую дырочку в стене.
– Здесь торчит пуля от твоего пистолета. Нам мало доказать, что она в тебя стреляла. Сыщики – народ дотошный. Если стреляют, то вылетают пули и они куда-то попадают, а не растворяются в воздухе. Вот почему ты должен стоять здесь. Марина промахнулась, попала в стену, а я собью ее с ног и выбью оружие. Вся эта сцена будет записана на видеокассету, и других доказательств больше не потребуется. Звук на пленку не записывается, в зале нет микрофонов, поэтому ты можешь говорить все, что угодно. Текст не имеет значения. Немое кино.
– Ты превзошел мои ожидания!
– Это моя работа, и я не хочу ее лишиться. Мне хорошо за нее платят. Надеюсь, будут платить еще лучше.
– Ты стоишь того.
Двери распахнулись, и в гостиной появилась Марина Грановская. Ее безупречную фигуру облегало шикарное платье, выглядела она выше всяких похвал. Трудно поверить, что пятнадцать минут назад эта женщина валялась в постели.
– Рада видеть вас, сладкая парочка! Приехали выдавливать из меня соки?
Верзин поцеловал даме руку и встал возле окна. Грановский отошел к камину. Актером он был никудышным и выглядел так, словно забыл текст роли во время спектакля. Хозяйка села в кресло и чувствовала себя достаточно раскованно.
– Нуте-с, мой не всеми уважаемый муж, вы, я слышала, собираетесь жениться. Какой способ вы изобрели, чтобы от меня избавиться?
– Мне кажется, мы можем прийти к общему соглашению, Мари. Что ты хочешь получить в качестве отступного?
– Миллиард долларов. Учитывая, сколько ты отмыл денег в своих «прачечных» за кордоном, это немного. Ты, конечно, не Билл Гейтс, но я-то знаю, чего ты стоишь. Тебя должны устраивать мои условия.
– Абсурд! Ты можешь исходить только из суммы, согласно которой я плачу налоги в России. Четвертая часть тебя должна устроить.