Громов выбежал через выход, ведущий к озеру. Тем же путем, как и ночью, он проник в дом соседей. С этой стороны ни милиции, ни любопытствующих не было. В гостиной сидели два милиционера, но они не успели среагировать на появление постороннего. Олег пулей взлетел на второй этаж и вломился в спальню. Произошло самое страшное из того, что он успел провернуть в своей голове. На постели лежала Олеся, уткнувшись лицом в подушку, одеяло едва прикрывало ее бедра. Из позвоночника торчал топор, вошедший в тело на половину лезвия. Море крови, даже ее прекрасные волосы были в крови.
Присутствующих он даже не заметил, пока его не остановили при попытке приблизиться к кровати. Он очнулся. В комнате были эксперты, директор городка, врачи, а главное, что удивило его – старый друг Илья Вербицкий, ставший теперь большой шишкой в областной прокуратуре.
– Как ты сюда попал, Олег? – спросил Вербицкий, оглядывая его спортивный костюм.
– Через сад. Дверь выходит к озеру, и ее не взяли в оцепление.
– Ты меня не понял. Ты знал эту женщину?
– Конечно. Мы соседи. Дружили семьями. Здесь и познакомились. У меня медовый месяц, плюс работа над книгой. Муж еще не знает?
– С него все началось. Он не смог дозвониться до жены и связался с директором пансионата, попросил разбудить ее. Он вылетает восьмичасовым рейсом из Омска, хотел, чтобы она встретила его на машине в аэропорту. Я выслал за ним свою машину.
– Ты уверен, что он звонил из Омска?
– Ах вот даже как? Выкладывай.
– Всего лишь подозрение. Ничего серьезного, но другой кандидатуры я не вижу. У Олеси не было ни друзей, ни врагов.
– Зачем он летал в Омск?
– Командировка. Он биржевой маклер.
– Мы можем проверить звонок из гостиницы, рейс и все его передвижения. Все до мелочей. Он же это понимает, если хочет опереться на подлинное алиби. Я приму к сведению твою версию, но не уверен в твоей правоте.
– Почему он стал звонить директору? Рядом в таком же коттедже живет их домашний врач профессор Остапенко. Он частый гость в этом доме. Два шага пройти.
– Домашний врач – не прислуга. Тем более профессор.
– Тебе виднее.
К ним подошел мужчина в белом халате.
– Извините. История такая. Смерть наступила между двумя и тремя часами ночи, уточним позже. Удар мощный. Позвоночник перерублен. Правда, и топор очень острый. На рукоятке полно отпечатков пальцев.
В сознании Олега вспыхнули два момента: как он этим топором колол дрова и циферблат будильника. Он лег спать без четверти три, а к Олесе пришел около двух часов. Значит, она была убита сразу же после его ухода. Он мог все рассказать Вербицкому, но промолчал. Убийца ушел с концами, а из него сделают козла отпущения. Олег решил, что только он сам сможет распутать эту историю.
– О маньяках в этих местах никто не слышал? – неожиданно спросил он у Вербицкого.
– Нет здесь маньяков. За последние три года в пансионате произошло только одно ЧП. У пожилой женщины пропал кошелек, но и тот нашелся. Забыла у кассы в супермаркете.
– Убийцу надо искать в прошлом жертвы, – твердо заявил Олег. – А какое у двадцатилетней девчонки может быть прошлое?! – тут же возразил он сам себе.
– Иди, Олег. У нас полно работы. Пообщаемся позже, сейчас не до тебя.
– Согласен. Извини.
* * *
Дома он застал Ивана Максимовича, они со Светланой пили кофе на кухне.
– Похоже, у Астаховых неприятности? – спросил Максимыч.
– Мягко сказано. Олеся мертва.
– Олеся?! – вскрикнула Светлана.
– Тебе лучше не лезть в это дело, дорогая. Без тебя разберутся. Думаю, лучше всего, если ты уедешь домой. Речь идет об убийстве. Жестоком убийстве.
– Когда это случилось? – спросил Максимыч.
– Между двумя и тремя часами ночи.
– Жила не тужила и вдруг? – удивился Максимыч.
– Орудовал какой-то псих. Девчонку зарубили топором.
Светлана опять вскрикнула.
– Собирай вещи, Света. Тут опасно находиться. Медовый месяц испорчен.
С заплаканными глазами жена ушла наверх.
– Где Денис? – поинтересовался Максимыч.
– В командировке. Его алиби хромает на одну ногу.
– Такие вещи легко проверить.
– Это я уже слышал. Он звонил в восемь утра, хотел, чтобы Олеся встретила его в аэропорту, но не дозвонился. Решил связаться с женой через администратора. А почему не с помощью профессора?
– Мелочи, Олег. Нужен мотив. Зарубить жену топором не так легко. Денис не похож на убийцу, у тебя разыгралась фантазия. Писатель, что с тебя взять.
– Я журналист криминальной хроники, повидал трупов на своем веку.
– Тем более. Оставайся беспристрастным и не торопись с выводами. Счастливая, благополучная парочка, парень на высоте, ни в чем не нуждается, и вдруг убийство. Да еще такое зверское.
Максимыч говорил тихо, едва слышно, будто ему было все понятно. Олег едва сдерживал себя. Ему ничего не было понятно, кроме того что он первым попадет под подозрение, если Вербицкий копнет, как обычно, глубоко. Суета никогда не приводит к успеху, а он нервничал и не мог этого скрыть.
– Я не так часто бывал у Астаховых, – продолжил Максимыч. – Они у вас все время находились на виду. К ним приезжали гости из города?
– Нет. Кроме профессора я никого не видел. А он живет здесь же.
– Странно.
– Ничего странного. Люди решили сменить обстановку. Иногда от друзей устаешь. К нам тоже никто не приезжает, я никому не говорил, куда мы с женой уехали.
– У тебя работа, ты пишешь книгу.
– Я не привередлив. Могу писать и в троллейбусе. Одни и те же рожи надоели.
Максимыч встал.
– Поболтаем в другой раз. Ты взвинчен, зрелище тебе предстало не очень приятное.
Бывший полковник направился к дверям.
Вниз спустилась Светлана с чемоданом в руках.
– Ты уверен, что я должна уехать?
– И немедля. Я дождусь результатов, и тоже поеду домой. Идем, я посажу тебя в машину.
* * *
Ближе к вечеру объявился Денис. Он уже побывал в морге и теперь, придя к Олегу, рыдал, хлестал водку и клялся, что найдет убийцу, чего бы это ему ни стоило. Олег успел отправить Светлану в город, тем самым избавив ее от истерики несчастного, убитого горем мужа.
– Угомонись, парень, – уговаривал его Олег. – За дело взялся очень серьезный следователь. Вербицкого я знаю со студенческих лет. Толковый малый и всегда доводит начатое дело до конца.
– Ты не понял, Олежек. Если в деле замешан маньяк, то его поймают на десятой или двадцатой жертве. Мы имеем дело с психом. Женщины не дрова, чтобы их рубить топором. Вскрытие уже сделано. Олесю изнасиловали. Это доказано. Под ее ногтями найдены следы кожи и крови. Значит, она сопротивлялась. Кто же, по-твоему, это мог сделать? Нормальный?
