— Человеческий детеныш «хуууу»? Лет семи… — Ее пальцы замерли, и вдруг в зеленых глазах вспыхнул огонек. — «Хи-хи-хи-хи» человеческий детеныш! Саймон, прости меня, но ты прав, у нас «хи-хи-хи» был, правда был человеческий детеныш…
— Что?! «Хууууу!» Что, что ты показываешь, Джин «хуууу»? — Экс-художник вскочил на задние лапы, вздыбил шерсть, всем своим видом показывая, что без крови может не обойтись.
— Саймон, пожалуйста, «хууугрррнн» успокойся. Да, у нас был человеческий детеныш, мы его удетенышили…
— Удетенышили «хуууу»?
— Да, «хи-хи-хи» именно так, он жил в зоопарке, в Лондонском зоопарке. Ты удетенышил его по просьбе Магнуса и Генри. Это часть программы по сохранению разнообразия фауны — «На страже жизни», кажется, так ее обозначают. Ты ведь помнишь, детеныши очень любят животных, и вот ты подумал, что им будет неплохо иметь «грррннн», так показать, собственное животное, с которым они могли бы играть и общаться. Ты всегда был хорошим вожаком, вот и сделал все для Генри и Магнуса, почетверенькал куда нужно, подписал бумаги и стал спонсором этого животного, молодого самца лет семи от роду…
— А какое имя, — снова перебил Саймон свою экс-первую самку, — какое имя я дал этому человеческому детенышу, Джин? Мы его вообще как-то обозначали «хууу»?
— Ну, ты решил, что имя ему должен дать Магнус, потому что ты хотел, чтобы именно он им занимался. И, насколько я помню, он действительно дал ему имя, мне удивительно, что ты не…
— Почему «хуууу»?
— Ну как же, потому, что это была наша групповая шутка, ты и детеныши хихикали по этому поводу с утра до ночи. Видишь ли, когда вы с Магнусом пришли в зоопарк посмотреть на него, он что-то сделал себе с шерстью на голове, и она стала точь-в-точь похожа на твою, дорогой мой экс-вожак, так что Магнус сразу обозначил его… Саймон.
Через несколько часов на Редингтон-Роуд прибыл документалист Алекс Найт. Экс-группа Саймона как раз собиралась домой. Подчетверенькав по дорожке к двери, телепродюсер умордозрел группу из примерно двадцати взрослых и детенышей, занятых гигантской прощальной чисткой. Он даже не стал кланяться никому из присутствующих — все были так поглощены друг другом, что все равно бы не заметили, — а сразу включил камеру. И с этого дня камера работала непрерывно много недель, такими интересными оказались для оператора сцены из жизни д-ра Буснера и его необычного пациента.
— «ХууууГраааа», — в последний раз проухал Саймон, когда две крохотные задницы исчезли было за поворотом на Фрогнол. Магнус и Генри замерли, обернулись и проухали на прощание:
— «ХуууууГраааа!»
Два фальцета скальпелем разрезали послеполуденный туман английской осени.
Саймон повернулся к сидящему на пороге Буснеру:
— Ведь я увижу их снова, Зак «хуууу»? И скоро, правда?
— Разумеется, разумеется, Саймон, воссоединение прочетверенькало великолепно, просто великолепно. Вы сами видели, какое участие проявила ваша экс-гтервая самка и как счастливы были ваши детеныши почиститься со своим вожаком. А Энтони Бом, Дерек и как обозначают того третьего самца «хууу»?
— Не знаю.
— Ну, не важно, короче, они оба и этот третий самец много раз показывали мне, что совсем не против, если вы приедете к ним в гости пообщаться с детенышами, причем они ждут вас в любое время, на любой срок и любое количество раз. И, покажу я, это совсем неплохо «хуууу»?
— Да, пожалуй, в самом деле неплохо «ггрррннн».
Тут Буснер заметил Алекса Найта и ухнул ему:
— «ХуууууГраааа» мистер Найт, будьте так добры, поклонитесь нам.
Молодой самец повернулся задом вперед и пополз к Буснеру, не выключая камеру над головой.
— Итак, мистер Найт, — показал Буснер, похлопав телепродюсера по заднице, — вам повезло. Вы победили в конкурсе на внеочередной поход в зоопарк.
— В зоопарк «хуууу»?
— Вы видели, что я показал, в зоопарк. Мой союзник мистер Дайкс удетенышил детеныша в Лондонском зоопарке, человеческого детеныша, и, возможно, он и есть ключ к ужасному психозу нашего художника. Мы полагаем, что если мистер Дайкс встретится морда к морде с этим животным, то негативный комплекс, сложившийся у него вокруг понятия «человек, исчезнет.
Разумеется, телевизионщик не понял ни знака из показанного, но все время понимающе кивал, следя затем, чтобы камера не выключалась.
Саймон, напротив, сильно возбудился:
— Что вы имеете в виду «хуууу»? Мы направляемся в зоопарк прямо сейчас «хуууу»?
— Куй железо, пока горячо, — отзначил противник традиционной психиатрии, как он любил себя обозначать. — Пока вы «гррннн» ухали на прощание своим бывшим групповым, я ухнул Хамблу в Эйнсхем. Как я и предполагал, он хорошо знаком с начальником отдела приматов в Лондонском зоопарке по имени Мик Каршимп. Хамбл в свою очередь ухнул этому Каршимпу, и тот созначился устроить нам экскурсию и оказать посильную помощь. «Хууууу» кстати, уж не член ли он той самой группы?
— Кто «хуууу»?
— Каршимп, думаю, он член той же группы, что и один известный мне адвокат.
Вся компания забралась в телевизионный микроавтобус. Саймон предложил Буснеру повести «вольво»:
— Зак, будьте добры, позвольте мне, я раньше очень любил водить машину.
Однако, увидев, сколько у машины передач — двадцать передних и пятнадцать задних, а коробка к тому же механическая, — Саймон отказался от этой идеи.
Вместе с Найтом в автобусе прибыла звукорежиссер, Джанет Хигсон, а также ассистент и по совместительству старший подросток на побегушках Боб. Боб сидел за рулем, а Алекс торчал на соседнем сиденье, повернув объектив камеры назад, к двум шимпанзе на заднем диване. Несчастная Хигсон, прячась за спинкой дивана, из шерсти вон лезла, стараясь записать их вокализации с помощью микрофона на штанге, да так, чтобы штанга не попала в кадр.
Мик Каршимп встретил группу у главных ворот вместе с директором зоопарка, веселым самцом, который настоял, чтобы его обозначали просто Джо. Он низко поклонился Заку и Саймону, показав:
— Такие необычные гости с такими восхитительными задницами — большая честь для нас, пожалуйста, будьте добры, поцелуйте «грррннн» мою.
Гости именно так и поступили, и все обезьяны зачетверенькали к человеческому вольеру. Задницей процессии служил Найт, не выпускавший из высоко поднятых передних лап включенную камеру.
Рабочий день клонился к вечеру, в зоопарке практически никого не было. Кое-где, небрежно чистясь, поедали арахис туристы. Животные тоже вели себя вяло. В вольере для цапель величественные птицы неподвижно стояли на одной лапе, точь-в-точь как искусственные. В вольере горилл единственные признаки жизни подавала куча сена — там прятался крупный серошерстый самец.
Люди, как и в прошлый раз, не слишком отличались от зомби и выглядели откровенно скучно.
