Книга Обезьяны, страница 84. Автор книги Уилл Селф

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Обезьяны»

Cтраница 84

— Прошу прощения, прошу прощения. Это мой пациент, ему нехорошо. Будьте так добры, простите нас… я его лечащий врач. — Одновременно феноменолог-экзистенциалист настучал Саймону по загривку: — Вот что, Саймон, «грррннн» двинем-ка к воротам, Прыгун нас уже ждет. На сегодня прогулка закончена, мы неплохо поработали, на мой взгляд, вы отлично проявили себя «чапп-чапп».

Саймон, надо показать, не очень-то разделял мнение Буснера. Когда они добрались до тоннеля, ведущего к выползу, прямо перед их мордами вырос плакат, украшавший кирпичную стену вольера львиных игрунок. [109] На нем росло «Дерево приматов», располагавшее всех известных представителей этого семейства по различным ступеням эволюции.

Буснер подумал, что именно плакат и привлек внимание экс-художника, что его заинтересовали изображения горилл, людей и низших обезьян. Шимпанзе и человек располагались неподалеку друг от друга, человек стоял на задних лапах, держа под переднюю лапу гориллу с висящим на ней орангутаном, шимпанзе же гордо восседал поодаль в полной эволюционно-генетической изоляции. Четверка примостилась на самой верхней ветке дерева, а под ними нашлось место прочим обезьянам Старого Света. Куда ниже росли ветви для обезьян Нового Света — налево смотрели ветви игрунковых, тамаринов, дурукули и капуцинов, направо — полуобезьян, то есть лемуров, долгопятов и галаго.

Буснер попытался мысленно скорректировать представленную схему, чтобы она отражала искаженное мировидение Саймона, но бросил это занятие, так как тот, еще пару мгновений назад несчастный и обиженный, вдруг начал подыхать со смеху и утопать в слезах, хватаясь обеими лапами за пиджак именитого психиатра, убеждая его обратить внимание на висящий поблизости плакат поменьше.

— «Уч-уч» что такое, Саймон «хууу»? Чего вы от меня хотите?

— Да вот эта штука «хии-хиии-хиии», вот эта вот штука, «клак-клак-клак» она правда означает то, что я думаю «хуууу»? — Саймон истерически хихикал, ворошил на себе шерсть и скулил.

Буснер прочел столь возбудившую экс-художника надпись: «Павильоны имени Майкла Собелла. Официально открыты герцогом Эдинбургским 4 мая 1972 года».

— Ну, не знаю, мне кажется, тут все вполне прозрачно…

— Так, значит «хии-хии-хии», это правда «хууууу»?

— Что правда «хуууу»?

— Что герцог Эдинбургский — макака?! «Хиии-хиии-хии-хии-клак-клак-клак!» — Бывшая художественная без пяти минут знаменитость окончательно скорчилась от смеха у задних лап диссидентствующего специалиста по нейролептикам.

— Не макака, — нравоучительно отзначил Саймону по морде Буснер, перемежая жесты боксерскими ударами, — а обезьяна, обезьяна, Саймон, шимпанзе. Хотя, призначусь, возможно, совсем не такая большая, как некоторые думают.

Саймон, пытаясь отразить очередной хук Буснера, поднял переднюю лапу и выпустил воздушный шарик, который держал на протяжении всей прогулки. Буснер прекратил охаживать своего пациента, и самцы на некоторое время уселись друг подле друга, наблюдая, как сверкающая на солнце шарообразная карикатура на человеческое лицо поднимается все выше и выше в безоблачное голубое небо.

Глава 15

На следующей неделе в групповом доме Буснера произошли целых два весьма неприятных инцидента. В первом оказались замешаны Саймон и почтальон, во втором — Саймон и группа буснеровских старших подростков. В обоих случаях не было и намека на провокацию — экс-художник либо неадекватно отреагировал на воображаемую угрозу, либо от чистого сердца решил поколотить, да побольнее, окружающих его шимпанзе.

Так, одним прекрасным утром, часов около восьми, ничего не подозревающий почтальон подчетве-ренькал к калитке и с удивлением обнаружил возле нее крупного самца, который издал серию низких, гортанных и совершенно бессмысленных вокализаций, а затем нахлобучил бедняге на голову пустое пластмассовое ведро и принялся что есть мочи охаживать его задней лапой по яйцам.

Экзекуцию прервали Ник и Уильям, самые старшие из старших подростков, — они давно взяли на себя обязанность утихомиривать буйных пациентов вожака. Самцы скрутили Саймона, оттащили в комнату, разбудили Буснера и вернулись обратно к калитке слезно умолять почтальона не вызывать полицию (на всякий случай они готовились и силу применить). Но даже когда к ним присоединился сам именитый психиатр, ему потребовалось немало времени, чтобы успокоить пострадавшего.

Второй случай был связан с вазами, которые Саймон стащил с полагающихся им мест и спрятал у себя в гнездальне. У Буснеров столько всего стояло по дому, что никто и не заметил пропажи, пока, через пару дней после эпизода с почтальоном, украденное неожиданно не обрушилось на головы старших подростков, резвившихся в саду.

— «Ууууаааа! Ууууаааа!» — завопил Саймон и начал швырять в веселящихся обезьян всем, что успел собрать, — тонкими вазами из синего стекла, пузатыми глиняными горшками и прочим. Попасть он ни в кого не попал, но разлетевшиеся осколки ранили кое-кого из присутствовавших, в частности Шарлотту.

Этого старый вожак не мог стерпеть. Он пулей влетел в комнату для гостей, куда ретировался Саймон, и устроил ему образцово-показательное лечебное избиение. Шарлотта и пальцем о палец не ударила, но Буснер счел своим долгом предложить ей отправить Саймона обратно в больницу:

— «Уч-уч» должен призначиться, похоже, ты оказалась права, дорогая моя, наш приятель совсем с ума сошел, я начинаю сомневаться, что он может вернуться к нормальной жизни…

— Но Зак, сладчайшая задница моя, ты ведь показывал, что тебе кажется, будто вы с ним куда-то продвинулись «хуууу»?

— Да, в целом понемногу…

— В таком случае пусть остается — мы обязаны ему помочь.

— Да-да, мы обязаны ему помочь «rpyyннн»! — поддакнули Мери и Николя, соответственно восьмая и девятая самки, — в тот день как раз подошла их очередь спать в гнезде психоаналитика-радикала.


И правда, прогресс был наморду. Саймон оказался не прочь гулять и окунаться в реальный мир, но после каждой экскурсии чувствовал себя очень ослабленным и на время замыкался в себе. Д-р Джейн Боуэн самоотверженно колдовала над своим расписанием и старалась навещать дом на Редингтон-Роуд каждую свободную минуту. Из всех «надсмотрщиков» именно к ней Саймон относился с наибольшей симпатией — она вела себя деликатнее и реже прибегала к лапоприкладству, чем большая обезьяна.

Боуэн регулярно брала Саймона на прогулки в парк и лес Хит, обычно ранним утром или поздним вечером. Под сенью деревьев она уговаривала Саймона качаться на ветках и передвигаться на четырех лапах. Порой вылазки оказывались успешными, порой кончались истерическими припадками — когда на глаза Саймону попадала часть длиннющей колонны гомосексуалистов, занятых групповым сексом. Саймон не понимал, что он видит, а видеть это ему приходилось частенько — голубые давно облюбовали заросли, что пониже пивной «Замок Джека Стро». [110]

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация