– А Мелисса дома?
– Думаю, да. Я под утро задремал, но во дворе стоит ее белый «Мерседес». Гляньте во двор.
– Успеется. Нам нужен ключ от чердака.
– А он не заперт. Там теплицу организовали, выращивают цветы для жильцов дома. Под заказ. Что пожелаете, хоть ананасы.
– Понятно. Мы поднимемся, – закончил опрос Мякишев.
С отделкой дома, и впрямь, постарались: стены выложены мрамором, на площадках золоченые канделябры. Чердак выглядел не хуже. Грядки тянулись на всю длину дома, под покатой крышей висели люминесцентные лампы. Женщина в фартуке и перчатках возилась с молодой порослью.
Мякишев указал Вербицкому на слуховые окна, ведущие на крышу.
– Стеклопакеты.
– И что?
– Влезть сюда непросто.
– Посмотрим.
Женщина о жильцах дома знала больше, чем консьерж. Практически все были ее клиентами, для каждой квартиры она выращивала цветы.
– Молодцы! – воскликнул Мякишев. – Оказывается, и у нас можно жить цивилизованно. А на крышу часто народ вылезает?
– Очень, – посетовала хозяйка оранжереи. – Там же не меньше двух десятков спутниковых антенн, а работают они плохо, настройщики то и дело шастают.
– И холодный воздух запускают с улицы. У вас же тут парилка.
– Было дело. Но Жора Топтунов толкнул хорошую идею – сделать ручки на рамах с другой стороны: вышел на крышу, закрой за собой окно. Сделали.
– Вы говорите о Георгии Топтунове из тридцать первой квартиры?
– Да, да, о нем. У него тоже есть антенна, но он ее настраивает сам. Технарь. Рукастый, толковый парень.
– Мы прогуляемся по крыше.
Вылезть в слуховое окно ничего не стоило. И влезть обратно тоже.
– Ну вот провода. И что дальше? – пожал плечами подполковник.
– Не на провода смотри. Видишь, грязь размазана у опоры. Крыша покатая. Приходилось прыгать. Ногами не дотянуться, провода высоко висят. Один из них поскользнулся. Если мы вызовем экспертов, они докажут, что здесь есть следы с той крыши, а может, и из квартиры.
– Вызываем наших? – спросил Мякишев.
– Ни в коем случае, Сережа. Мы и виду не должны подавать, будто разгадали план побега грабителей.
– А как они узнают… Минутку. Вы думаете, что у мотоциклистов в этом доме есть квартира?
– Такие деньги не бросают на произвол, они должны быть всегда под рукой. Живут здесь, а тайник в соседнем доме.
– Здесь живут только состоятельные люди, а наши «герои» прячут свои пальчики под перчатками.
– Три миллиона, найденные под паркетом, это не состояние? Может, они обчистили десятки денежных кормушек. Мы ничего о них не знаем. Пошли отсюда, здесь все понятно.
Они вернулись в оранжерею в тот момент, когда женщина выбрасывала сорняки в мусоропровод. Вербицкий тихо сказал:
– Чердак и крышу осмотрели, теперь меня интересует подвал.
– А жильцы? – поинтересовался Мякишев.
– Они никуда не денутся.
– Понятно. Подвал сбежит.
– Нет, Сережа. Мусор вывезут.
Подвал был заперт, его пришлось открывать. Включили свет. С потолка свисали две мусоропро-водные трубы, под которыми стояли контейнеры.
– Твой правый, Сережа, мой левый.
– Вы это серьезно?
– Вполне. Мы всю жизнь в мусоре копаемся. Теперь покопаемся в прямом смысле слова.
– Но что искать-то?
– Не знаю. Найдешь, сам поймешь. Знаю только, что до дна нам рыть не придется, искать надо сверху. За одну ночь много не накидали.
– Боже, какая вонища! – сморщился подполковник.
– Вот я и говорю, квартир-то мало, контейнеры стоят неделю, а нас интересует ночной мусор. Верхний слой.
Предчувствие Вербицкого не обмануло, Мякишев обнаружил два стальных карабина из альпинистского снаряжения, с продетыми в них ремнями с застежками.
– Черт! Хороший дорогой товар выбрасывают! – воскликнул он.
– Это то, что мы искали, Сережа! – Вербицкий взял находку. – Карабин застегивается на проводе, в ременную петлю просовывается рука, толчок – и поехали. С учетом короткого расстояния и угла уклона трюкач развивает небольшую скорость. У противоположной крыши выставляет ноги вперед, упирается в стойку. Карабины снимаются, и конец всем проблемам. Ночью в оранжерее никого нет. Они проникли в нее через слуховое окно, выбросили карабины в мусоропровод и спокойно ушли отсюда.
– Значит, отход был предусмотрен заранее?
– У них все предусмотрено заранее. С деньгами получилась осечка – довольно сложный тайник.
Но они не знают, нашли мы деньги или нет. А значит, вернутся в соседний дом.
– Ловкачи! Снайперы, мотоциклисты, альпинисты.
– Я вот что подумал, Сережа. В цирке используют такие карабины все, кто работает под куполом. Вспомни, как они спускаются вниз.
– Наши мотоциклисты могут иметь отношение к цирку?
– Не исключено. Хотя и зритель может взять такой прием на заметку. Да… С одной стороны – дерзкое бесшабашное ограбление, с другой – все просчитано наперед.
– Но консьерж говорит, что из дома выходили только мужчина с женщиной и парень, но один.
– Консьерж не видел посторонних. А если так, то настоящие грабители могли вообще не выходить из дома. Прятать им нечего, деньги остались в тайнике. От кого и зачем им удирать? Они сидят у себя, в полной безопасности, и с любопытством наблюдают в окна за происходящим на улице. В переулке стояла дюжина милицейских машин, проверяли каждого прохожего, зачем же лезть на рожон?
– И что вы предлагаете?
– Выйти из подвала, пока мы не провоняли окончательно. Ты поедешь по объявлению, к продавцу мотоцикла, а я опрошу соседей. Встретимся в управлении.
– Как скажете.
Дверь открыла очень приятная женщина лет тридцати. Не красавица, но с невероятным обаянием, очень женственная и хрупкая.
– Вы к Вене?
– А его нет?
– Он вчера уехал в командировку, будет через неделю.
– Вы Мелисса Марковна?
– Да. Я его жена.
У нее был очень приятный мягкий прибалтийский акцент, голос низкий, глубокий, что плохо вязалось с нежным личиком.
– Я из прокуратуры. Меня зовут Вербицкий.
– Не слышала такого имени. Это же фамилия.
– Илья Алексеевич.
– Заходите, Илья Алексеевич. Какое у вас дело к Вене?
– Ничего определенного. Опрашиваю соседей. Вчера возле вашего дома совершено преступление, и мы ищем свидетелей.
