– Фотографии признаны подлинными, этого достаточно.
– А зачем этот фотограф прятался в кустах и фотографировал въезжающую во двор машину?
– Поджидал убийцу.
– Ну да, Гордеев ему позвонил и сказал: «Жди, друг, я еду убивать Толстопальцева».
– Фотограф видел труп Толстопальцева и устроил засаду.
– Наконец-то ты прокололся, Сладков, – Мякишев встал. – Значит, труп уже лежал в квартире. Кого же приехал убивать Гордеев? Да еще подружку взял себе в помощь. Ищи фотографа, майор, это он придушил Толстопальцева, а потом сел в кусты поджидать козла отпущения. Вот почему ты получил фотографии по почте. И еще. Мы уже проводили обыск в квартире Гордеева, но пистолета там не нашли.
– Плохо искали. Отпечатки с оружия сняты и сверены. В обойме не хватает пяти патронов, что соответствует количеству трупов.
– Эксперты с тобой не согласны, Сладков. Только четверых убили из этого пистолета. Твоего стукача Валька убили той же пулей, но из другого оружия. Всем стреляли в лоб, у всех пуля прошла навылет, а у Валька застряла в голове. Значит, стреляли с большого расстояния. И я думаю, что из винтовки, похожей на ту, которой уложили налетчиков на инкассаторов. Экспертиза уже доказала, стрелял не Гордеев и не из пистолета, его пули легли в стену дома. Его самого ранил другой снайпер, тот, что палил из карабина. Это доказано. Карабин найден в квартире Топтуновых. Так что ты еще не дозрел до допросов.
Сладков глянул на Вербицкого.
– О чем он говорит?
Вербицкий постучал пальцем по газете.
– Это «утка», майор. Антон Гордеев на свободе. У нас тоже есть к нему немало вопросов, но другого характера. Хорошо, что напомнил мне о своем расследовании. Пора объединить дела в одно производство. Пока этого не случилось, ты мне не подчиняешься, все верно. Свободен, я тебя не задерживаю.
Сладков выскочил из кабинета, хлопнув дверью.
– Ты что, и вправду делал обыск у Гордеева? – спросил Вербицкий подполковника.
– Нет, конечно. Так, блефовал.
– Навести жену Антона. Ты же говорил, что был шафером на их свадьбе, успокой ее, поговори. Надо выяснить, кто из посторонних в последнее время был у них в квартире. Может, слесарь или телемастер…
– Тот, кто мог подбросить пистолет?
– Какой ты умный, Сережа! Как мне повезло с помощниками.
– Все издеваетесь, Илья Алексеич. Антон по лезвию бритвы ходит, дурак самонадеянный. В любую секунду ему могут вонзить нож в спину.
– Не вонзят. Он стоит спиной к стене, а это лучшая тактика, когда тебя уже клюнул жареный петух.
На этот раз Мякишев так и не попал к жене Гордеева, у машины его поджидал Громов.
– Удобный случай свернуть тебе башку, Олег! – вместо приветствия сказал подполковник. – Ты сам-то читал, какую галиматью напечатал?
– А зачем мне читать, если я писал.
– Остряк! А дальше что?
– А дальше дадим опровержение. Попадись вам Антон, вы бы его арестовали? Конечно. Слишком много соплей на нем висит. Будем считать, что я забежал вперед и подстегнул вас. И не давайте комментариев репортерам, они теперь с вас не слезут, а врать вам не положено, не те времена. Фразочкой «Без комментариев» не отделаться.
– Чего ты от меня хочешь?
– Открой машину, холодно.
Они сели в «девятку» подполковника, и Олег передал ему письмо и фотографии.
– На снимках Никита Кочергин и его жена. Зовут ее Инга. Вербицкий однажды был у нее в гостях, но она представилась Мелиссой. Жила в одном подъезде с циркачами, она же, по всей вероятности, и улики для вас в квартиру Топтуновых подбросила.
– Это ты их запечатлел?
– Не то качество. Антон их фотографировал. В багажнике моей машины два кейса с арсеналом оружия, он обезоружил парочку. Теперь ее надо вылавливать. Антон их спугнул, но они здесь, в городе.
– Уверен. Может, уже…
– Не может. Уехали бы раньше. В письме дочке отец чуть ли не матом кроет Ингу за ее выбор муженька. Просит бросить подонка и вернуться домой. Как нам вычислить папашу? Ему могут грозить большие неприятности.
Мякишев внимательно прочел письмо.
– Отец пишет: «…семь лет ты живешь с этим ничтожеством…» Значит, отец знал Кочергина. Что было семь лет назад? Никита с помощью друга своего брата вскрыл сейф коллекционера и упер у него ценные справочники с адресами самых богатых собирателей раритетов. Дальше. Иван Топтунов берет Никиту, бывшего сокамерника, в цирковую труппу. Начинаются гастроли, во время которых грабят коллекционеров. При этом уносят самое ценное. В соответствии с каталогом. Тогда они побывали в трех городах. Методом тыка я остановил бы свой выбор на Риге.
– Почему?
– Мелисса… Инга… Имена не из тех, которыми девочек нарекают в Нижнем Тагиле. К тому же красотка легко подделывает прибалтийский акцент. А почему не предположить, что Никита познакомился со своей будущей женой в Риге? У тебя есть копия каталога Леонида Постникова. Найди в нем адрес рижского коллекционера и узнай у него подробности. На их полицию я бы не стал рассчитывать. Есть еще одна зацепка. Братья Сарафано-вы выступали на арене Рижского цирка, и Никита вполне мог познакомиться с местной циркачкой? Мы уже знаем, на какие трюки способна Инга. И третье. Она, сидя на мотоцикле, летящем с бешеной скоростью, стреляет лучше всех наших чемпионов. Снайперскую винтовку я в расчет не беру, из нее и обезьяна в цель попадет. Значит, девочка занималась стрельбой. Боевая баба. Такой бесстрашный наглец, как Никита Кочергин, мог вполне завоевать ее сердце. Их связывает нечто большее, чем постель, вот почему она его не бросала, пока он отсиживался в зонах. Она участвовала в его последних налетах, и как бы ни складывались обстоятельства, он ее не сдавал.
– Он никого не сдавал, всегда все брал на себя, – поправил подполковника Громов. – Мне нравятся твои умозаключения. Бери фотки, письмо и катись в Ригу. Ты все отлично расписал.
Мякишев проглотил слюну.
– Э-э-э, приятель, так дело не пойдет. У меня работы невпроворот, а ты птица свободная.
– Ты ничего не понял, Сережа. Я о вас забочусь. Ну представь себе на секундочку, что вы поймали Никиту и его жену. Его опознают по отпечаткам, он рецидивист, а ее вы отпустите на следующий день. К кому предъявлять претензии? Она вам нагородит чего угодно, у нее басен в запасе больше, чем у дедушки Крылова. И вообще, она никакого Никиту не знает. Так, случайный прохожий пристал к ней на улице, видеть не видела и знать не хочет. И не рассчитывайте взять их с поличны-ми. Пора признать, что они хитрее вас. Один уход с крыши на крышу целого романа стоит.
Мякишев тяжело вздохнул.
– Вербицкий меня не отпустит.
– А ты убеди его. Пришла пора переоценки ценностей. Банкиры на привязи, не сбегут. Даже мнимый Постников не бросит свое добро. А Никита и Инга могут уйти в любую секунду. У них чемодан паспортов и чемодан денег. Сели в машину, и ку-ку.
