Кроуфорд опустил глаза и потрясал кулаками, словно призывая волны в свидетели.
– Сэнджер и Алиса Холлингер превратили ее в камеристку.
– Полиция нашла ее в джакузи вместе с Холлингером. Вы же не станете утверждать, что это была репетиция фильма?
– Чарльз, забудьте о джакузи Холлингера.
– Я попытаюсь. Но этот образ упорно приходит мне на память. Вы знаете, кто поджег дом?
Кроуфорд помолчал, пока в водовороте пены не исчезли последние страницы дневника.
– Поджег дом? Ну… Думаю, что знаю.
– И кто же? Я должен вытащить Фрэнка из тюрьмы Сарсуэлья и увезти обратно в Лондон.
– А вдруг он не захочет.– Кроуфорд наблюдал за мной, словно ожидая подачи на тайбреке.– Я мог бы сказать вам, кто поджег дом, но вы еще не готовы. Неважно, кто конкретно это сделал. Важно принять правила, по которым играют в Эстрелья-де-Мар.
– Я здесь достаточно долго пробыл. И уже понимаю, что происходит.
– Нет, иначе и не вспомнили бы об этом джакузи. Представьте себе Эстрелья-де-Мар как некий эксперимент. Возможно, здесь происходит что-то важное, и я хочу, чтобы вы приняли в этом участие.
Кроуфорд взял меня под руку и повел обратно к «порше».
– Для начала мы еще немного покатаемся. На этот раз машину поведу я, так что вы сможете посмотреть по сторонам. А посмотреть есть на что… Не забывайте, белый цвет – это цвет безмолвия. Я спросил, пока он еще не запустил двигатель:
– Биби Янсен… если она забеременела от вас, где это произошло? В доме Холлингеров?
– Боже сохрани, нет! – Кроуфорд потрясенно уставился на меня.– Даже я не зашел бы так далеко. Каждый вторник она бывала в клинике у Полы. Однажды я встретил ее там, и мы отправились прокатиться.
– Куда именно?
– В прошлое, Чарльз. Туда, где она была счастлива. Всего на час, но на долгий-предолгий и самый сладостный час…
19
Костасоль
Белое безмолвие. Когда мы проехали примерно милю по прибрежной дороге на запад от Эстрелья-де-Мар, сквозь пинии, спускавшиеся до пустынного пляжа, стали видны виллы жилого комплекса Костасоль. Частные и многоквартирные дома располагались на разных уровнях, образуя каскад внутренних двориков, террас и плавательных бассейнов. В пуэбло вроде Калахонде и Торренове, облюбованных ушедшими на покой банкирами и богатыми бизнесменами, мне случалось бывать и раньше, но даже на их фоне Костасоль поражал размерами. Однако он точно вымер: окна плотно закрыты, вокруг пусто, словно первым съемщикам только предстоит приехать и взять ключи от своих апартаментов.
Кроуфорд показал на старинную каменную стену с бойницами.
– Взгляните на это, Чарльз… Настоящая средневековая крепость. Укрепленному городу Голдфингера
[40]
до этого далеко – охранники, теленаблюдение, кроме главных ворот, нет ни одного входа, весь комплекс закрыт для посторонних. Страшно подумать, но перед вами – будущее.
– А люди-то выходят отсюда когда-нибудь или живут как в осаде? Должно же они хотя бы на пляж ходить.
– Нет, у жителей он вызывает какой-то суеверный страх. Море от них в каких-то двух сотнях ярдов, но ни одна вилла не выходит на пляж. Это пространство полностью обращено в себя…
Кроуфорд свернул с прибрежной дороги и покатил к въезду в комплекс. За мавританскими воротами и караульным постом протянулись ландшафтные сады размером с небольшой муниципальный парк. К декоративному фонтану, окруженному клумбами цветущих канн, вели дорожки, на которые никогда не ступала нога человека. «Жилой комплекс Костасоль: выгодное вложение, свобода, безопасность» – гласила карта комплекса с подсветкой, изображавшая лабиринт извилистых улочек и тупиков, которые исходили из своих твердынь, вливаясь в великолепные бульвары, лучами расходившиеся от центра застройки.
– На самом деле эта карта не для посетителей.– Кроуфорд остановил машину у караульной и поприветствовал охранника, наблюдавшего за нами из окошечка.– Она помогает жителям найти дорогу домой. Время от времени они совершают ошибку, уходя на час-другой из своего замкнутого мирка.
– Они же должны ездить в магазины. Отсюда до Эстрелья-де-Мар всего миля.
– Но очень немногие бывали там хотя бы раз. Для них он не ближе, чем какой-нибудь атолл на Мальдивских островах или долина Сан-Фернандо.
Кроуфорд подъехал вплотную к шлагбауму, достал из нагрудного кармана электронную карту с тисненым логотипом «Костасоль» и вставил ее в сканер системы безопасности. Охраннику он сказал:
– Мы заедем примерно на час. Работа по поручению миссис Шенд. Мистер Прентис – ваш новый менеджер по досугу.
– Элизабет Шенд? – повторил я, когда за нами опустился шлагбаум и мы въехали внутрь комплекса.– Только не говорите мне, что все это принадлежит ей. Кстати, чей досуг я, по-вашему, должен организовать и как?
– Расслабьтесь, Чарльз. Я хотел произвести впечатление на охранника. Люди всегда приходят в ужас от мысли, что их собираются развлекать. Бетти покупает и продает недвижимость повсюду. По существу, она подумывает сюда переехать. Несколько вилл еще не проданы, пустуют и киоски в гигантском супермаркете. Если бы кто-то возродил это место к жизни, то сделал бы состояние – люди здесь весьма обеспеченные.
– Это видно.– Я показал на автомобили, оставленные на подъездных дорожках.– Больше «мерседесов» и «БМВ» на квадратный фут, чем в Дюссельдорфе или Бел-Эйр. Кто построил все это?
– Какой-то голландско-германский консорциум со швейцарским консультантом по вопросам…
– Систем жизнеобеспечения и человеческих потребностей?
Кроуфорд хлопнул меня по колену и радостно рассмеялся.
– Вы нахватались жаргона, Чарльз. Я знаю, здесь вы будете счастливы.
– Боже упаси… по-моему, счастье здесь, как шум, запрещено правилами внутреннего распорядка.
Мы ехали по бульвару, пролегавшему через весь жилой комплекс с севера на юг точно через его центр. Дорогу окаймляли высокие пальмы, их кроны отбрасывали густые тени на безлюдные тротуары. Разбрызгиватели вертели свои радуги в благоухающем воздухе, поливая подстриженную траву на разделительной полосе. Спрятавшись за стенами садов, вдоль дороги стояли большие виллы с опущенными над балконами тентами. В этом неподвижном мире двигались только камеры наружного наблюдения, следившие за нами. Пыльная слоновая кожа пальмовых стволов поблескивала солнечными зайчиками, отражавшимися от поверхности плавательных бассейнов, но ничто – ни шум детских игр, ни один звук – не нарушало почти полную тишину.
– Так много бассейнов, – заметил я, – но никто не купается…
– Это не бассейны, Чарльз, это японские пруды в стиле дзенских садов. Даже до их поверхности дотрагиваться нельзя – разбудишь демонов. Эти дома появились здесь первыми, они построены около пяти лет назад. Последние участки застроены на прошлой неделе. Сразу не видно, но комплекс Костасоль пользуется популярностью.
