«М-да, — сокрушенно подумал Баг, затормозив на самом краю и ощущая жар черепицы сквозь шаровары, — хорошо что меня не видит принцесса Чжу. Сегодня я не так ловок в пробежках по крышам.»
Буддийская добродетель дорого обошлась Багу: телефон приказал долго жить. С минуту Баг выгребал из рукава осколки пластмассы и напоминающие лягушачьи кишки сплетения схем и проводков. Сколько и кому Яньло-ванов и прочих чертей посулил за это время уязвленный до глубины души человекоохранитель – невозможно перечислить даже приблизительно.
Дальнейший путь обошелся без приключений.
Правда, в одном месте Багу пришлось переждать, пока деятельная домохозяйка развесит белье на балконе, а в другом – когда по переулку пройдет под барабанный бой очередной отряд юных любителей ковыряться в земле в поисках неопровержимых доказательств собственной уникальности, а на деле – клада Дракусселя Зауральского; эту версию Баг принял пока за рабочую.
Отряд замыкал груженый мешками и томимый жарой невзрачный ишак.
Переждав шествие за трубой, Баг выглянул. Ближайшая крыша принадлежала тому самому дому, где, как следовало ожидать, каждый камень и каждый гвоздь пропитались идеалами незалежности. Чердачные окна по случаю лета были гостеприимно открыты, и на подоконнике одного дремала в тени пара голубей; на соседнем же подоконнике устроился бородатый субъект в форменной светло-зеленой чалме и косовортке с потрясающими петухами, с дымящейся трубкой-люлькой в одной руке и газетой в другой. Привалившийся спиной к раме дервиш, шевеля губами, внимательно читал газету, время от времени прикладывался к трубке и взмахивал ею, отгоняя мух.
Баг бесшумно, пользуясь тем, что дервиш весь поглощен чтением, подкрался к нему со спины, улучил момент и, ткнув пальцем в шею, подхватил обмякшее тело.
Мухи обиженно взвыли. Трубка глухо стукнула о подоконник и, покатившись, едва не рухнула в узкий провал улицы. «Сказочная вещь», — подумал Баг, в последний момент поймав ее и затем аккуратно положив на подоконник рядом с отключенным дервишем: когда тот придет в себя, пусть его любимый курительный прибор будет с ним рядом и хоть как-то утешит после небольшой физической и психологической травмы.
Голуби встрепенулись и, вытянув шеи, уставились на Бага бусинами немигающих глаз. Баг, от всей души надеясь, что здешние птицы остались верноподданными ордусянами, вольнолетающими по форме и интернациональными по содержанию, поднес палец к губам и единочаятельски попросил их: «Т-с-с-с-с.»
Голуби переглянулись, пару раз моргнули, а затем, явно стараясь хлопать крыльями потише и тем самым по возможности облегчая Багу скрытность проникновения во вражье логово, снялись с подоконника и перелетели на соседнюю крышу. А уж оттуда снова поглядели серьезно и вдумчиво. Голуби явно поняли Бага. Бессмертные души, каковые они в себе ныне носили, наверняка еще хранили верность братству народов.
На чердаке было темно и душно. Где-то у крыши задумчиво бормотали о страстной любви невидимые соплеменники двух новых Баговых единочаятелей. «Гр-р-р… Гр-р-р-р!» — гулко настаивал какой-то крылатый преждерожденный. Как и подобает подданному великой державы, он не лицемерил и прямо заявлял, в чем нуждается. Баг от души пожелал ему удачи. Он терпеть не мог мелкотравчатых лицемеров, кои, воровато стремясь ко второстепенному, вслух красиво витийствуют о главном. На чердаке подобным несообразностям не было места.
Вдоль стен громоздились какие-то древние ящики – Баг осторожно отодрал несколько досок у пары выбранных наугад и обнаружил, что внутри полно всяких изгвазданных в земле и разной дряни черепков, железок, каких-то окаменелостей, одеревенелостей и ороговелостей – словом, продуктов древнекопательского рвения. Каждый экспонат этой дивной коллекции был снабжен биркой с номером.
Отмахнувшись от поднятой им на воздух пыли веков, Баг заметил неподалеку пару сравнительно новых, обернутых дерюгой тюков и распорол один с края. На свет явились тоненькие брошюрки, называющиеся «Шо правовiрным надо знать про Асланiв». Перелистав одну, Баг убедился, что она полна призывов осмотреть то или иное историческое место, а завершается повествование о великом городе с уездной судьбой и о его древнекопательских буднях будоражащим воображением лозунгом «Усi на раскоп».
«Излишки агитационных материалов», — усмехнулся Баг и направился вглубь чердака по свежим отпечаткам подошв, обозначившим дорожку в пыли. Дорожка привела его к металлической двери, и, осторожно открыв ее, Баг оказался у лестницы, ведшей на площадку верхнего этажа.
В здании царила тишина – лишь где-то внизу вдруг хлопнула дверь. «Сквозняк? — подумал Баг, замерев. — Или кто-то вышел? Или, что было бы наиболее неприятным, кто-то вошел?» Звуков больше не доносилось, и Баг решил двигаться дальше – соблюдая предельную осторожность.
Он бесшумно спустился на площадку. Там была лишь одна дверь, украшенная монументальным навесным замком. Рядом с дверью в сильно битом ведре стояла одинокая швабра.
На площадке следующего этажа дверь была совсем иного свойства: не глухая металлическая, но деревянная, забранная матовыми стеклами, широкая, в две створки. На одном из стекол висела бумажка с надписью, выполненной на лазерном принтере: «Служебное помещение». И ниже: «Цзиньчжи шо ханьхуа».
«Амитофо… Это в каком смысле? — удивился Баг. — Что же, ханьское наречие правильно копать мешает?»
Со стены рядом с дверью на Бага с красочного плаката взирал обобщенный образ незалежного дервиша – доброе, открытое лицо с висячими усами, неизменная чалма салатного цвета, честные глаза, улыбающийся рот и надпись по краю: «Ласкаво зикром встречаемо».
«Ага, спасибо. То бишь, рахматуемо, — подумал Баг, тихонько подергав ручку и обнаружив, что дверь заперта. — Ладно, пошли дальше».
Аналогичная дверь на втором этаже была слегка приоткрыта.
Баг проскользнул в широкий и длинный коридор, расправил усы и брови, слегка сгорбился – к дервишам зашел бродячий даос с мечом для изгнания злых духов, всего и делов-то. Не нужно? Ну, не нужно, так не нужно, извиняйте, я дальше пошел…
Вот даос тихо и мирно, неторопливой походкой человека, который никуда не торопится, ибо на веку своем уже повидал немало, движется вдоль выкрашенных в жизнерадостный зеленый цвет многочисленных дверей, понимающе кивает, разглядывая плакаты на стенах и таблички на дверях – «Помощник нАбольшего незалежника», «Заместитель нАбольшего незалежника по раскопным делам», «Пресс-секретарь нАбольшего незалежника» и дальше в таком же духе… Иногда встречались таблички, вновь и вновь категорически запрещавшие говорить и писать на ханьском наречии.
Странно, подумал Баг, что нигде не видно запрета думать по-ханьски. С дервишей, похоже, сталось бы и такое учудить. Но, наверное, воображения не хватило.
У двери с надписью «НАбольший незалежник. Канцелярия» даос Баг замедлил шаг, остановился и огляделся.
Здание будто вымерло.
Баг приложил ухо к двери – внутри также царила тишина.
