— Абдулле не верь!
Богдан не отреагировал, но то ли он не услышал, то ли эти слова не стали для него неожиданностью – Баг не мог понять. А через мгновение подоспел Абдулла. Опередив зачем-то Богдана, ткнул пальцем:
— У этого куста!
Баг достал из заплечного мешка тыкву-горлянку, налил из нее немного жидкости в миску и на образцовом ханьском наречии громко воззвал к духу местности – Абдулла поморщился, а ибн Зозуля в ужасе прикрыл платком рот. Затем достойный человекоохранитель принялся плескать из миски в четыре стороны. Ничипорук едва успел отпрыгнуть.
— Теперь отойдите все, — потребовал Баг, воткнул ветки в землю и принялся сооружать из них походный алтарь, пользуясь перевернутой миской и куском желтой мятой тряпки, извлеченной из-за пазухи.
Если бы среди присутствующих вдруг оказался знаток даосских ритуалов, он непременно принялся бы разоблачать неумелость бродячего даоса, но таковых не наблюдалось, а ежели бы из кустов вдруг и вынырнул подобный преждерожденый, у Бага была на сей предмет припасена легенда о его принадлежности к «Заоблачной школе Нефритового утробыша», ведущей свое происхождение от седьмого правнучатого племянника великого даоса и бессмертного Чжан Дао-лина. Да и основную позу школы Баг тут же незамедлительно принял бы; а у этой школы, знаете ли, свои ритуалы, мы их храним в строгом секрете, передаем из поколения в поколение прямо в утробе матери, еще до рождения, так что вообще мало кто о том знает, только избранные, вот я, например, но и я вам не скажу ничего, ибо – сокровенны пути духов и непостижимы…
Соорудив алтарь, Баг водрузил на него деревянную фигурку некоего божества, достав ее все из того же мешка, возжег перед фигуркой ароматические курения, поклонился девять раз и монотонно загундосил под нос одному ему понятные слова. Честно сказать, и самому Багу эти слова были малопонятны; они звучали в его исполнении первый раз и представляли собою набор имен разных даосских божеств, от Лао-цзюня до бессмертного Хань Сян-цзы. Собственно, всех, что на ум взбредут. Но произносились они нараспев таким образом, что слушатели разобрать толком ничего не могли – зато у них создавалась полная иллюзия, что им посчастливилось услышать магический текст неимоверной силы. Ибо для нагнетания атмосферы Баг в определенных местах зловеще подвывал, задавая своему молитво-словию вполне мистический ритм.
Покончив с заклинаниями, Баг хлебнул из тыквы воды и прыснул ею на чохи, а потом швырнул их на землю перед алтарем. Монеты блеснули в подступающей темноте.
Зрители заинтересованно приблизились.
— Ну, скоро? — поинтересовался Абдулла нетерпеливо.
Кормибарсов внимательно на него взглянул.
— Не посветить ли вам, наставник? — спросил Богдан, доставая фонарик. — Позвольте… — Луч света озарил и траву, и чохи в ней.
— Дух горы дал знак! Выпали гексаграммы «у ван», «цзянь» и «сяо го»! — торжественно возвестил Баг, поднимаясь с колен. Показал присутствующим монеты в ладони.
«Ну ты даешь, напарник…» — пронеслось в голове Богдана.
— И что сии знамения значат? — устало спросил Абдулла.
«Если бы я знал!» — пронеслось в голове у Бага. Он напряг память… Нельзя сказать, чтобы «Книга перемен» была его настольной книгой, но – как и всякий образованный ордусянин – он не раз читал это великое произведение, отдавая при том предпочтение позднейшим комментариям Сю Ю-ли; а уж на забывчивость Баг никогда не жаловался.
— Запутанно… Все запутанно… — забормотал, склонившись над монетами, Баг. — Благоприятен юго-запад… не благоприятен северо-восток… Стойкость – к счастью. Возможны дела малых, невозможны дела великих, от летящей птицы остался голос… Императорскому слуге – препятствие за препятствием. Не следует подниматься, следует спускаться! — Богдан краем глаза заметил, как непроизвольно вздрогнул ибн Зозуля. — Тогда будет великое счастье… Беспорочность! У того, кто неправ, случится им самим вызванная беда! — возвысил голос Баг. — Ему неблагоприятно иметь, куда выступать…
— Бред! — несколько натянуто заключил Абдулла.
— И что же вы посоветуете, уважаемый наставник? — не обратив внимания на Абдуллу, спросил Богдан.
— Сейчас монеты сказали, что для императорского слуги, который встречает препятствие за препятствием, благоприятен юго-запад, — отвечал Баг. — И что следует опускаться, а не подниматься. Надо понимать, что поиски пропавшего нужно вести в юго-западном направлении. — Баг неопределенно махнул рукой. — Где-то там! Причем, не подниматься выше в горы, а спускаться вниз. Очень странно… — добавил Баг вполне искренне, сам только теперь осознав, что спускаться в том направлении как раз нельзя – склон мало-помалу шел вверх. Вот тебе и «Книга перемен»! Шахту, что ли, рыть? — И пропавший будет найден, — вновь обретя уверенность, закончил он. — А неправые пострадают от своих же собственных деяний, бежать им некуда.
Некоторое время в сгустившихся сумерках царило молчание. Лишь шумно высморкался ибн Зозуля.
— Так что, — продолжил Баг, — я советую завтра начать поиски с этого места. Коли вам угодно, уважаемые, я и завтра буду вам помогать.
— Ладно, ладно, — махнул рукой Абдулла, — завтра так завтра! А сейчас не угодно ли вернуться в город? Ночь уже на носу!
Больница «Милосердные Яджудж и Маджудж»,
9 день восьмого месяца, средница,
ночь
Всю дорогу до Асланiва Абдулла Ничипорук проявлял явные, хотя и тщательно скрываемые признаки нетерпения: барабанил пальцами по рулю, кашлял, поглядывал на молча и безучастно сидевшего рядом ибн Зозулю. Богдан, даос-Баг и бек Кормибарсов также сидели в полном молчании, в которое погрузились немедленно после того, как Абдулла поинтересовался, куда доставить драгоценных преждерожденных, и Богдан ответил, что к больнице; каждый думал о своем, но в то же время – об одном, об общем, и в меру темперамента терзался оттого, что не может поделиться своими мыслями с единочаятелями. Пожалуй, легче всего было почтенному Ширмамеду – долгая, полная разнообразных событий и неожиданных ситуаций жизнь приучила его сдерживать чувства и не давать попусту волю переживаниям.
Абдулла разогнал повозку сверх всякой меры, и Богдану даже стало казаться, что Ничипорук решил устроить еще одну автокатостофу, но водитель сжимал в руках руль уверенно, и лишь шины душераздирающе визжали на поворотах.
«Нервничает», — сочувственно думал Богдан.
«Психует!» — злорадно думал Баг.
«Иншалла», — отстраненно думал Ширмамед.
Повозка достигла больницы «Милосердные Яджудж и Маджудж» в рекордные сроки. Баг решил, что и сам не смог бы добраться быстрее. Да, неплохой мотор у этого «мерседеса», только внутри повозка подкачала – тесновато и потолок низкий. И пепельница неудобная. Что Абдулла нашел в этих заграничных повозках?
— Завтра я не смогу вас сопроводить, — извиняющимся голосом сообщил Ничипорук, высадив седоков у больницы и выходя за ними следом, — но пришлю старшего вэйбина, чтобы он указал дорогу, сами вы не найдете.
