— И еще вот это. Признаете ли вы значение этого документа?
Адмирал Честер медленно прочел измятый документ, повторяя про себя наиболее трудные слова. Закончив читать, он почтительно склонил голову, внимательно рассмотрел сперва государственную печать на бумаге, а затем блестящий пистолет в руке Джерри.
— Да, — сказал он. — Его значение я признаю. А пистолет настоящий?
Джерри кивнул:
— «Крейзи Хоре» сорок пятого калибра. Самая последняя модель. И в чем же вы видите его значение?
Адмирал всплеснул руками:
— Обстановка крайне запутанная! Согласно последним донесениям, воины оджибуэев уже вступили в Манхэттен и, значит, правительства Соединенных Штатов больше не существует. Но вот этот документ… — тут он снова склонился над бумагой, — говорит о вашем назначении на пост чрезвычайного посла, и он подписан самим президентом. О назначении послом к семи-нолам, разумеется, но все же чрезвычайным. Это, как я понимаю, последнее по времени официальное назначение, сделанное президентом Соединенных Штатов Америки.
Он протянул руку и дотронулся до пистолета в руке Джерри — с любопытством и опаской. Потом кивнул, как будто только что пришел к твердому решению. Встал и с шиком отдал честь.
— Отныне признаю вас единственным и высшим представителем власти правительства Соединенных Штатов. Отдаю свой флот в ваше распоряжение.
— Отлично! — Джерри сунул пистолет за ремень. Потом взмахнул палашом, — Хватит ли у вас продовольствия и воды для дальнего плавания?
— Нет, сэр, — ответил адмирал Честер, — Но все будет готово через несколько часов от силы. Разрешите проводить вас на борт, сэр?
И он с гордостью показал на берег, где за полосой прибоя на якорях стояли три тридцатипятитонные парусные шхуны.
Несколькими часами позже, когда все три судна покачивались носом в сторону открытого моря, адмирал вошел в переполненную главную каюту, где отдыхал Джерри Франклин. Сэм Резерфорд и Сара Кэлвин спали на верхних койках.
— Каковы будут приказания, сэр?..
Джерри Франклин вышел на узкую палубу, взглянул на туго надутые, залатанные паруса.
— Курс на восток!
— На восток, сэр? Прямо на восток?
— Прямо на восток и только на восток! К сказочным берегам Европы! К тем местам, где белый человек еще, возможно, стоит на собственных ногах! Где он не должен бояться преследований! Где нет опасности стать рабом! Курс на восток, адмирал, пока мы не откроем нового, исполненного надежды мира — мира свободы!
Шоколадно-Молочное Чудище
Едва открыв глаза и увидев цвет неба, форму облаков и невероятный ландшафт вокруг, Картер Браун уже точно знал, где находится. Для этого ему не понадобилось внюхиваться в слад-ковато-приторный запах, буквально ударяющий в ноздри, или детально исследовать темно-коричневую, мягко журчащую реку, текущую между двумя невысокими конусообразными холмами, совершенно одинаковыми по форме и покрывающей их растительности.
Никаких сомнений — после того как в течение полутора десятков наполненных ужасом секунд Картер созерцал абсолютной голубизны небо («Голубее не бывает», — мрачно пошутил он) и плывущие по нему овальные розово-белые облака. Ни малейших — если сюда прибавить еще и хлопающих крыльями птиц, каждая из которых выглядела как буква V с чуть загнутыми наружу и вниз концами.
Только одно место во Вселенной могло похвастаться таким вот ландшафтом, такой атмосферой, такими птицами. Это был Мир Шоколадно-Молочного Чудища.
«Господи, помоги мне, — подумал Картер. — Неужели теперь это станет и моим миром тоже?»
Он вспомнил странную, необычайно яркую вспышку, пронзившую его перед этим, — словно молния ударила в него изнутри. С Лией он распрощался на лужайке около ее дома и по небольшой аккуратной улочке направился туда, где оставил свой MG. Играя ключами от автомобиля, он еще, помнится, представлял себе, как проведет с Лией вечер пятницы («Если во второе свидание вам не удается заманить девушку к себе домой, — полагал он, — считайте, вы потерпели фиаско»), когда заметил, что из-за живой изгороди немигающим взглядом за ним наблюдает Шоколадно-Молочное Чудище. Наверное, она тащилась за ними от самого кафе.
А затем — эта вспышка и совершенно противоестественное ощущение, будто его вырвали из привычной обстановки и зашвырнули в другое место. И теперь он открыл глаза.
Чувство горечи переполняло его. Начать с того, что свидание происходило в кафе-мороженом вместо настоящего бара. Впрочем, бар — не очень подходящее место, чтобы водить туда девушку в воскресенье в полдень. Да и не идти же со школьной учительницей в бар неподалеку от дома, где она живет? Гораздо дальновиднее накачать ее безобидной содовой, по осенним улицам проводить до дома, всю дорогу ведя себя исключительно по-джентльменски; отклонить приглашение зайти познакомиться со «стариками», сославшись на необходимость закончить важный отчет, который должен быть готов к завтрашней конференции, ведь для мужчины дело прежде всего, и потом вернуться в Манхэттен с приятным сознанием того, как умно проведено обольщение.
К несчастью, в этом плане оказались не учтенными некоторые побочные факторы — невидимые силы, например.
Особого смысла в проверке Картер не видел, но все же окончательно убедиться стоило. Хотя бы для того, чтобы начать по-настоящему беспокоиться. И разрабатывать план бегства.
По аккуратно постриженной траве мимо больших блестящих цветов Картер подошел к коричневой реке. Опустился на колени, сунул палец в густую жидкость и лизнул ее. Шоколад. Ну, конечно.
На всякий случай он себя ущипнул. Больно. Нет, с самого начала было ясно, что это не сон. Потому, во-первых, что во сне редко осознаешь, что спишь.
Все было совершенно реально.
Шоколад вместо питья. А вместо еды…
Два невысоких холма заросли карликовыми деревьями, с которых свешивались завернутые в целлофан леденцы на палочке, на каждом дереве — своего цвета. Здесь и там из земли торчали конфетные кусты и конусы рождественских елок с маленькими пирожками на ветках, пирожными и прочими угощениями — по большей части из шоколада.
Ярко светило солнце, но шоколадные подарки не таяли. И шоколадная река с тихим плеском неустанно бежала вдоль берегов Наверное, ей было откуда и куда течь.
Внезапно Картеру сделалось совсем уж не по себе. Раз тут есть река, значит, может пойти шоколадный дождь? Наверняка Шоколадно-Молочное Чудище предусмотрело и такую возможность.
* * *
Лии не понравилось это прозвище.
— Она всего лишь маленький толстый ребенок. Немного необычный, немного нервный. И она сгорает от любопытства — что это за незнакомый молодой человек поит ее учительницу содовой?
— Все это хорошо, но я ведь считаю, — стоял на своем Картер. — Пять шоколадно-молочных коктейлей с тех пор, как мы здесь сидим. Пять! И заметь, она ни на мгновенье не сводит с нас взгляда, даже когда вынимает новую трубочку.