Донелли расстегнул ремни.
— Я видывал первых помощников, которые хуже справлялись с носовыми двигателями, Хелена, — прокомментировал он. — Итак, мы находимся на доброй старой… Кстати, как там она называется-то, эта планета?
— Никак, насколько мне известно. — Хелена поспешно подошла к Ибн Юссуфу, который лежал, постанывая, закованный в гипсовый панцирь, защищавший его ребра и руку, сломанные во время первого взрыва на «Ионийском Фартуке». — Когда мы проходили мимо этой системы на пути к Денебу неделю назад, капитан Хауберг назвал солнце Максимилианом — наверное, в честь заместителя секретаря Совета Земли? Значит, эта плалета не более чем Максимилиан-П — маленький спутник очень маленькой звезды.
— Какое падение, — проворчал Донелли, — в последний раз, когда мне пришлось выбираться из потерпевшей крушение космической развалюхи, я оказался в самой гуще войны между нашей Солнечной системой и Антарской. Теперь, в приступе умопомешательства, не иначе, я присоединяюсь к экспедиции в ту часть космоса, куда человечество еще даже не заглядывало. И мне достается капитан, который так занят умасливанием ученых и правительственных чиновников, что не утруждает себя проверкой запасных резервуаров с горючим, не говоря уже о спасательных катерах. Я нахожусь в космосе с тремя людьми — не обижайтесь, Хелена, — которые не могут отличить взрывную волну от дыры в Сигнусе и так суетятся, пытаясь закрыть люки в тамбуре, что второй взрыв настигает-таки нас, выводит из строя двигатели и уничтожает большую часть горючего. В довершение всего мне приходится садиться на планету, которой даже нет на картах, и начинать поиски кварты-другой контра-урана, в надежде, что он все же здесь есть.
Хелена Наксос слегка ослабила повязку на ученом, стараясь устроить его поудобнее, и хмыкнула.
— Печально, конечно, верно? Но наш катер — единственный, который успел отойти от корабля. Нам еще повезло.
Донелли принялся влезать в космический скафандр.
— Нам не повезло, — возразил он, — просто у нас на борту оказался толковый космонавт — я. Схожу-ка в разведку, посмотрю, есть ли на этом острове с кем разговаривать. Наша единственная надежда — это помощь аборигенов, если они здесь имеются, конечно. Сидите тихо, пока я не вернусь, и не прикасайтесь к приборам, если их назначение вам неизвестно.
— Хотите, пойду с вами… э-э… Донелли? — Доктор Блейн двинулся к стойке со скафандрами. — Если вы столкнетесь с опасностью…
— …То мне легче будет справиться одному. В этом скафандре у меня есть ультразвук. А вы, док, — вы можете забыть, на какую кнопку нажимать. Великие галактики!
Покачивая головой в шлеме, Донелли начал возиться с механизмом, открывавшим люк.
Оранжевая земля, как выяснилось, оказалась ломкой, она хрустела и расслаивалась под ногами. Несмотря на желтоватый оттенок атмосферы, он смог полностью разглядеть очертания острова с возвышавшегося неподалеку от корабля холма. Это был весьма небольшой клочок суши, словно случайно выступивший из бурного моря фтористо-водородной кислоты.
Большая часть острова была лишена какой-либо растительности — лишь кое-где оранжевую монотонность почвы нарушали маленькие точки черного мха. Между кораблем и морем виднелся участок, покрытый огромными пурпурными цветами на ярко-алых стеблях футов тридцати высотой, едва заметно подрагивавших в неподвижном воздухе.
Забавно, однако сейчас гораздо важнее решить проблему с горючим.
Карабкаясь на холм, он заметил на его склоне вход в небольшую пещеру. Теперь, спустившись вниз, разведчик увидел, что нижний край отверстия располагается значительно выше земли. Он уже было собрался войти внутрь, но тут же резко остановился.
Внутри что-то двигалось.
Закованным в металл пальцем он одним щелчком включил фонарь, вмонтированный в шлем, а другой рукой освободил ультразвуковой пистолет из зажимов на боку скафандра и подождал, пока сработает автоматическая система адаптации его к атмосфере планеты. Наконец оружие слегка завибрировало — значит, пистолет приведен в рабочее состояние.
Да, они, безусловно, нуждались в помощи коренных обитателей планеты, но погибать по причине собственной беспечности все же не стоило.
Сразу за входом в пещеру луч его фонаря высветил с десяток крохотных личинкообразных существ, питающихся чьими-то останками. Каким существам принадлежали прежде эти истонченные фрагменты плоти, распознать было уже невозможно.
Донелли уставился на маленьких белых червей.
— Если вы обладаете разумом, то мне не следует идти дальше. Мне почему-то кажется, что друзьями нам не стать. Или во мне говорят предрассудки и я ошибаюсь?
Поскольку ни он, ни его вопрос не удостоились внимания, космонавт двинулся в глубь пещеры. Щелчок в наушниках опять заставил его резко остановиться — сердце бешено застучало в груди.
Неужели? Так быстро и легко? Он сдвинул экран со счетчика Гейгера, встроенного в нагрудную часть скафандра. Треск стал громче. Донелли стал медленно поворачиваться, и наконец луч от фонарика высветил возле самой стены микроскопические кристаллы. Контрауран! Самое компактное супергорючее, обнаруженное человечеством в ходе исследования Галактики, горючее, не требующее очистки, так как могло существовать только в чистом виде. Все до единого двигатели и атомные преобразователи на всех до единого космических кораблях, построенных за последние шестьдесят лет, были спроектированы с учетом использования именно этого горючего.
Но шесть кристаллов все же не бог весть что. На таком количестве контраурана спасательный катер может только взлететь, чтобы тут же рухнуть в море фтористо-водородной кислоты.
«И все-таки, — подбадривал сам себя Донелли, — это вселяет надежду: ведь удалось найти хоть сколько-то, да еще так близко от поверхности. Принесу с корабля свинцовый контейнер и сгребу их туда. Но, может быть, там, подальше, у этих кристаллов имеются родственники?»
Урановых родичей он не обнаружил, но кое у кого они тем не менее нашлись.
В задней части пещеры пульсировали на земле четыре больших, высотой ему по грудь, зеленых шара, густо испещренных черными и розовыми прожилками. Яйца? А если не яйца, то что?
II
Донелли осторожно обошел загадочные предметы, однако не заметил в них ни единого отверстия. Каким-то образом они прикреплялись к земле, однако даже отдаленно не походили ни на какое растение из тех, что пришлось ему повидать за девять лет скитаний по различным планетам. Они выглядели вполне безобидно, и все же…
В самой глубине пещера раздваивалась, и расходящиеся туннели казались выше и шире, чем ее основная часть. Туннели были абсолютно гладкими и вполне могли сойти за норы огромного червя, если бы не расположенные на равном расстоянии друг от друга стропила, сделанные из материала, напоминавшего дерево. Подземные коридоры уходили далеко вперед, затем резко вниз и в разные стороны.
Это была шахта, и здесь поработала инженерная мысль, примитивная, но вполне действенная.
