– Гаси его…
Я распрямился и вскочил на ноги, освещая все вокруг яростным воем. И то, что я увидел, было очень и очень плохо: прямо передо мной стояли трое парней самой мерзкой внешности. Хотя не могу поручиться, что удалось хорошо рассмотреть их внешность. Внутри они тоже были неприятными. Неприятно выглядели их грудные клетки и желудки – пустые и сморщенные, с булькающей жидкостью. Потом, когда я научился рассматривать людей, я узнал, что так выглядит желудок человека, выпившего натощак пива или портвейна. Но меньше всего мне понравилось, что у двоих под одеждой висели хороших размеров ножи, у одного за пазухой – две странного вида палки. Откуда-то сзади, совсем рядом, полыхнуло отблеском, я не разобрал – то ли шорок, то ли вскрик, но я понял, что сзади тоже кто-то есть, а времени нет.
Я махнул кулаком назад, а ногой двинул ближайшему в пах, но в пах не попал, а попал в живот, где раздувался мочевой пузырь. Резко отпрыгнул назад и теперь увидел четвертого – в руке его был кастет.
– Гаси… – снова, согнувшись, прохрипел тот, кому я попал в живот.
Двое как по команде засунули руки за отвороты курток. А я вспомнил, что очень плохо бегаю. Да и куда бежать? Спящие темные дворы, впереди за домами грохочет проспект, там машины, фонари, возможно, люди. А эти трое словно бы нарочно стоят так, чтобы загородить мне путь к проспекту. А за моей спиной… Что же там? Я напряг память. Какой-то мусор: помойки, кусты, гаражи, старая трансформаторная будка, много деревьев, кажется, футбольное поле… или стройка? Гигантские катушки от кабеля и обломки бетонных плит там точно валялись. И если мне случалось оставлять машину на стоянке, то домой я шел не напрямик через заброшенную стройку, а светлыми дворами, потому что там всегда было темно и неуютно. Ни одного фонаря и, конечно же, ни одного человека, который мог бы прийти на помощь. Пока я обо всем этом думал, совсем упустил из виду четвертого, стоявшего сбоку, – видно, он замер и погрузился во тьму. Заметил я только какое-то движение, и мне в лицо рявкнуло – оглушительно, возмущенно и угрожающе. Что именно он сказал, я не понял. Впечатление было такое, будто ослепили ярким фонарем, а затем мир взорвался.
Больно было ужасно, как будто кулаком засадили в глаз. Только потом я понял, что он просто пихнул меня с размаху кулаком в живот. И даже не очень сильно, потому что я не упал.
Но в следующий миг я пришел в себя, в крови вспыхнул адреналин, и я ударил кулаком в размытый контур, целясь в висок. По-моему, толком не попал, но он отшатнулся. И тогда я повернулся и бросился в темноту. За спиной раздался разъяренный вой нескольких глоток, и это было очень кстати, потому что с ним я хорошо видел, куда бегу.
Пока я добежал до кустов, меня чуть не настигли, но как только замелькали кусты, а под ногами затрещало битое стекло и обломки кирпича, преследователи отстали. Судя по звукам, один даже споткнулся и грохнулся на землю шумно и матерно.
Легкие обжигало и в груди кололо – я пожалел, что давно не занимался физкультурой. Мои преследователи, матерясь, шумно продирались сквозь кусты. И делали они это так неуверенно, так широко расставляя руки, что я понял – они здесь ничего не видят. От удара в глазах еще плыли круги, я прижал ладонь к животу и немного подержал. Боль чуть утихла. Подонки шумно вылезали из кустов, и пора было бежать дальше. Или… не бежать?
Я тоненько посвистел, рассматривая землю вокруг, и понял, что нашел именно то, что нужно. Нагнулся, потянул рукой – точно. В руку мне лег грязный обрезок металлического прута – тяжелый и длинный, как монтировка. А в душу – лютая злоба за всех обворованных пьяных и случайных прохожих темных улиц. Подонки остановились и неуверенно оглядывались.
– Где он? – сказал хриплый.
– Да хрен с ним, пошли отсюда…
Сейчас смешно вспоминать, но в этот момент я снова испугался – испугался, что они уйдут. А этого мне уже совсем не хотелось.
– Братки! Не надо, а? – крикнул я жалобно. – Ну пожалуйста, не надо! Ну что я вам сделал, а?
Этого оказалось вполне достаточно. Я зашел за угол гаража и сжал прут, глядя, как они неуверенно приближаются, а тот, что впереди, несет руку с ножом так, будто это потухшая свечка.
– Пацаны, не надо, а? – повторил я тоненько-тоненько, как только мог, даже не для того, чтобы звучало жалобно, а просто чтобы освещать их фигуры более четким синим светом. – Пацаны, убить не убью, не умею. Но ведь покалечу, а? Пацаны? Руки-ноги переломаю, а? Может, не надо, а?
Рука со «свечкой» уверенно приближалась, и мой первый удар прутом был именно по ней – вспышка получилась яркой и звонкой.
Ремонт
Спать не хотелось. Да и как спать с открытыми глазами, когда все вокруг шуршит и светится? Я слонялся по квартире и пил пиво, закусывая хлебом. Хотелось слушать музыку, но только не в плеере с наушниками. Наушники, конечно, сияли радужно и красиво, но ничего не освещали. А вот телевизор полыхал как надо – музыкальными каналами. Но крутили там не совсем то, что бы мне хотелось слышать.
Очень хотелось позвонить Алле, но ведь номер, номер… Оказалось, что я вообще не помнил наизусть ни одного номера, разве что свой. А пообщаться с кем-нибудь очень хотелось. Можно было, конечно, порыться в мобильнике наугад и позвонить кому попало, но я знал, что в мобильнике у меня накопилась дикая куча таких левых людей, которые меня даже и не вспомнят, да и я их вряд ли. Почему я не чистил записную книжку мобильника?
К кому обратиться с просьбой, прочесть в мобильнике номер Аллы, я пока не решил – то ли удивлять прохожих на улице, то ли спуститься на четвертый к нашей домовой сплетнице старухе Андреевне. Как сформулировать эту просьбу аккуратно, я не придумал, а дарить всему человечеству сплетню о том, как жилец Саша ослеп и ругается с девицей Аллой, совсем не хотелось. Кроме Андреевны, я никого в доме не знал.
После обеда мне надоело слоняться по квартире, и тут пришла идея покопаться в машине. Почему я машину эвакуировал с проспекта именно к дому, а не в автосервис, – этого я понять не мог. Но раз уж она здесь, то я выбрался во двор и занялся ремонтом сам, громко посвистывая. Видно было мерзко, особенно провода. Я помечтал, как бы принести сюда телевизор, чтобы светить качественным ультрафиолетом, но мечта была несбыточная. Приходилось свистеть. Через полчаса от свиста пересохли губы, и я стал размышлять, где можно в воскресенье купить хороший свисток. Затем – размышлял, как сделать хороший свисток. Наконец нашлось неожиданное решение: в «бардачке» обнаружилась авторучка, а когда я развинтил ее и подул в трубочку, это оказался неплохой ультрафиолетовый свисточек – вполне яркий и довольно бесшумный, если не считать легкого сипения.
Со свистком дело пошло веселее, и вскоре стало ясно, что мотор цел, а дело, похоже, в электрике. Электросхема машины у меня была, да только какой в ней толк? Отвертка-пробник с лампочкой тоже не помогала – она была изобретена световыми людьми для световых же людей, а вовсе не для инвалидов вроде меня. Но вот тестер, который пищал на замыкание, оказался очень полезен.
