То, что было медленным пробуждением соблазна, стало грубее, быстрее. Он сорвал с нее топ так резко, что она ахнула. Возможно, рефлекс заставил ее скрестить руки, закрывая прекрасную обнаженную грудь. Он поймал ее за запястья и завел их ей за спину. Любая другая женщина — Дракон подери, любая другая женщина — сдалась бы от такой демонстрации его силы. Нинн не могла вырваться из его хватки, но у нее было другое оружие. Она оскалила зубы и выгнула грудь вперед.
— Тебе, — сказала она.
Какой вызов.
Лето потянул ее запястья вниз и назад, заставляя ее выгнуть спину. Поймал губами ее левую грудь и засосал. Без предупреждения. Без мягких поцелуев. Ее вздох потоком лавы обдал его тело. Она поводила плечами из стороны в сторону — в слабых попытках вырваться из оков его рук. Движения лишь подхлестнули его желание. Она никуда не могла деться, более того, она не хотела этого.
Ее плоть под его губами и языком была одновременно мягкой и упругой. Он играл языком с бусиной ее напряженного соска. Мягко поглаживал. Втягивал и лизал, догоняя темпом ее пульс. Каждая ласка вызывала разные звуки из ее горла. Он хотел выучить их и заставить ее повторять их снова. Он проложил языком теплую влажную дорожку к второй груди. Она застонала, когда он потерся грубой щекой по затвердевшему соску.
И снова попыталась вывернуться из его рук, вращая запястьями.
— Я хочу прикасаться к тебе.
Лето поднялся горячими поцелуями к ее шее, скуле, за ухо.
— И к чему ты прикоснешься сначала?
— К твоим бокам. Я хочу царапать тебя, пока ты не вздрогнешь.
— А когда вздрогну?
— Ты трахнешь меня. — Она нырнула вперед, чтобы поймать его губы в яростный поцелуй. Их страсть родила грозу между ними, с потрескиванием ее электричества и остротой его чувств. Столкновение. — Потому что я не хочу больше мягкости. Мягкость мы оставим на потом.
Он застонал ей в рот. Потом. Это обещание. Что будет еще время. И не одно подобное столкновение. Она выучит его стоны, его дрожь, так же верно, как обучалась движениям для боя.
Еще раз скользнув языком между ее губ, он отпустил ее руки.
Она не стала играть с ним. Нинн рванула ногтями по его бокам и бедрам. Он зашипел. Вскинул бедра. И ее ответный стон был именно тем, что он хотел услышать. Она была сильной, дикой — он никогда не думал, что у него будет напарница, которую он настолько захочет.
В которой будет нуждаться.
— Чувствуешь? — зарычал он ей в губы, хватая ее за ягодицы и заставляя опустить бедра. Прижался к ней. Ближе, начиная двигаться в ритме, который захватывал их тела. — Чувствуешь, насколько я тебя хочу?
Она запустила между ними руки. Горячие тонкие пальцы скользнули под резинку его трусов.
— Настолько? — Она обхватила пальцами его эрекцию. — Это все мне?
— Дразнишься, мерзавка, — сказал он с улыбкой, в которой боль смешивалась с подступающим экстазом. — Тебе показать, что я могу?
— Да.
Даже в дымке возбуждения Лето знал, что не сможет опрокинуть Нинн и войти в нее так, как он хочет. Ее поврежденная спина была еще слишком чувствительна. Она, похоже, забыла о том, что произошло в последние несколько часов, последние несколько дней, но он не мог забыть ее боль, как ни старался.
Вместо этого он использовал свою силу — он любил демонстрировать силу, когда дело касалось доминирования над этой женщиной — чтобы развернуть ее и поставить на колени. Стянул с нее шортики. И уверенно, властно запустил ладонь между ее ног. Она была влажной. Влажной для него. Каждый раз, стоило ему подумать, что возбуждение достигло своего пика, находилась новая причина забыть о прошлых границах.
Нинн выгнула спину, как кошка, прижимаясь к его ладони. Они оба приглушенно застонали.
Лето стянул свои трусы и прижался к ее влажному входу. Она застыла. Он не дышал, склоняясь над ее телом. Свободной рукой он обнял ее за бедра. Она могла двигаться и вырываться от талии и выше, но бедра и то, что между ними, сейчас контролировал он.
Глядя на ее свежую татуировку, он боролся со своими опасениями. Он заставил их исчезнуть, отрешился, как умел на арене, отметая самые громкие вопли толпы во время боя. Сосредоточился на одной задаче.
— Ты хотела, чтобы я показал тебе, — нетерпеливо прорычал он в ямку за ее ухом. — Вот что мое. И это наша награда.
Глава 23
Одним мощным толчком бедер Лето заполнил ее. Нинн закричала, выгнулась, подалась навстречу, чтобы принять больше. Она не помнила мужчин, которые были до него, — то, как глубоко он проникал, пульс его сильных движений заполнили все ее мысли. Ее хватило лишь на то, чтобы прижать ладони к стене над изголовьем постели. Он не сдерживался. Она видела, как он дерется, видела, как он раньше сдерживал свой характер. И то, и другое требовало силы. Разных видов силы.
Теперь вся эта сила была направлена в нее. Когда он подавался назад, ей хотелось заплакать. Потеря его твердой длины словно отнимала у нее кислород. Но он выходил не надолго. Удар сердца, и он уже возвращался туда, куда она хотела, где жаждала его, — рывок, бедра к бедрам, внутрь до упора. Она горела. Она скользила. Она жаждала. Каждый толчок отправлял ее все выше, все ближе к чистому животному наслаждению. Ей хотелось потерять остатки рассудка. Ей хотелось, чтобы Лето заставил ее кричать.
Склонившись над ней, он посылал жаркие вспышки удовольствия по ее спине. Волосы на его груди щекотали ей кожу. Он дышал хрипло, быстро, часто, в ритме своих движений.
Он прижался губами к ее виску.
— Скажи мое имя.
— Лето.
— Скажи, что тебе это нравится.
— Дракон подери, Лето. Мне это нравится.
— Скажи, что хочешь еще.
— Еще, — задохнулась она.
— Однажды я сломал тебя. — Его темп ускорился, бедра напряглись. — И я сломаю тебя снова.
— Неправда, неправда, неправда. — Слово показалось правильным. Подходящим их страсти. — Моя очередь. Я сломаю вас, сэр.
Он сместился, чтобы выпрямить спину. Сильная рука схватила ее за глушащий ошейник и потянула. Она не могла не прогнуться в ответ. В таком положении она была уязвимее. Остаток самоконтроля, позволявшего ей ответить, испарился. С Лето, для Лето, она сама желала избавиться от контроля.
Но и этого было ему недостаточно. Он хрипло выругался, отпуская ее ошейник, и обеими руками вцепился ей в бедра.
Она обернулась через плечо и увидела, как его лицо превращается в хищную маску. Он смотрел вниз, туда, где их тела соприкасались. От напряжения, с которым он удерживал ее бедра неподвижно, его грудные мышцы казались еще рельефней. Его грудь блестела он пота. Рот был открыт. С каждым движением внутрь из его широкой груди на выдохе вырывался стон.
