Она села обратно в кресло, закрыла глаза и представила себе закат. Вспомнилась, как стояла босиком на теплой траве, спиной к уходящему солнцу и глядела на деревню, которую скоро должна покинуть навсегда.
— Ксенька! Иди в избу, пора собираться! — услышала она строгий старушечий голос.
— Да чего собираться-то, бабуль? Все ценное при себе, не забудем, — ответила она, поглаживая себя по плоскому животу.
— Уйди с глаз, не дразни людей, бесстыжая!
Оксана вздохнула и вошла в избу, мельком глянув на золотой диск, сверкающий сквозь желтеющую крону старой корявой яблони.
Старуха сидела за столом и дрожащими пальцами перебирала какие-то резные дощечки. Оксана села напротив, придумывая какой бы вопрос задать, чтобы понять, кто она и зачем она здесь.
— Что говорят твои руны? — неожиданно для самой себя услышала она свой вопрос.
Старуха сгребла дощечки в полотняный мешок, встряхнула его и снова высыпала содержимое на стол.
— Говорят, что закрыта нам дорога по солнцу, что идти надо через закат, через огонь и через землю.
Вдруг Оксана услышала телефонный звонок. «Как некстати», — поморщилась она, открыла глаза и взяла трубку. Звонил Алексей.
— Ксюха, у нас кажется проблемы, — начал он без предисловий встревоженным голосом.
— Что такое? — как можно спокойнее спросила Оксана, но почувствовала, как заколотилось сердце.
— Не по телефону. Я сейчас буду, уже подъезжаю.
Войдя в квартиру, Алексей сразу сел за стол. Он был бледен. Оксана села напротив.
— Помнишь, год назад, когда ты была в своем санатории и мы с Сонькой одни работали…
— Ну?
— В общем… Бес попутал…
— Давай подробно. Как зовут беса и чем попутал, — попыталась пошутить Оксана.
— В общем, тип один попросил подписать кое-какие накладные и печати поставить, якобы мы им товар отпустили.
— И?
— И денег предложил столько, что я не смог отказаться.
— И Соня подписала? — у Оксаны округлились глаза.
Алексей обреченно кивнул.
— Я ее уговорил. Тем более что тип этот утверждал, что это абсолютно безопасно. Через нас таких накладных проходит сотни. Двумя больше, двумя меньше… А сейчас мне позвонили из прокуратуры…. В общем, тип этот под следствием, хищение в особо крупных…. И все его приходные накладные сейчас проверяются. Завтра с утра у нас будет встречная проверка из налоговой полиции.
— Придурки! — Оксана встала и начала ходить по комнате. — Ты хоть представляешь, что вы натворили?
Алексей сидел белый как полотно и ритмично качал головой.
Оксана сосредоточилась, чтобы оценить сложность ситуации. Графологическая экспертиза без труда определит, что подпись директора поддельная, а так же вычислит того, кто ее сделал. Без сомнений, самой Оксане ничего не грозит, как и фирме. Но вот Соня…
— Ты хоть понимаешь, что ты Соньку подставил?
— Я все возьму на себя.
— Ага! И вместе сядете. Ты не сможешь доказать, что сам подделал мою подпись.
— Оксана, сделай что-нибудь…
— Что?!!! Что я сейчас могу сделать?! Ну почему вы мне раньше-то этого не сказали?!
— Думали…
— Думали?! Да если бы вы думали…
Оксана села в кресло и попыталась успокоиться:
— Значит, времени у нас до утра. Я вижу только один выход: устроить в офисе пожар, чтобы все архивы сгорели. Нет бумаг, нет доказательств. Только все это — «белыми нитками», понимаешь?
Алексей молча кивнул и тихо произнес:
— Так ведь в налоговой суммы оборота зафиксированы в отчетах.
— А что, сумма была больше квартального оборота?
— Примерно два наших годовых, — сознался Алексей.
— Сколько?! Е-мое!!! — Оксана в ужасе вскочила. — Ну, тогда пожар бесполезен. Сушите сухари. Думаю, что много вам не дадут, а если повезет, отделаетесь условным.
— Но мне позвонили еще подельщики этого типа… — Алексей давился словами. — Сказали, что надо…
— Что надо?
— Надо деньги полученные отработать.
— А разве вы их еще не отработали?
— Они сказали, что мы должны прикинуться, что ничего не знаем про эти накладные, что первый раз их видим. Сказали, что Соньке нужно все отрицать, а графолога они купят.
— То есть, — Оксана не верила своим ушам, — тебе велели подставить меня? Значит, получается, что это я украла у государства кучу денег? Значит, это мне светит «в особо крупных размерах», да еще с конфискацией? Леш, неужели ты это сделаешь?
— Я все… возьму… на себя…
Алексей закрыл лицо руками, и плечи его задрожали. Оксана отвернулась к окну, чтобы не видеть этого. Она понимала, что перед Алексеем сейчас стоит выбор: или она, или Соня.
— Леш, надо сказать правду, какой бы она ни была.
— Нельзя. Они угрожают…
— Леш, «они» под следствием, «их» посадят!
— Это не они под следствием, а тот тип. А он такой же лох, как и я… а они… ты хоть знаешь, кто эти «они»? Там такие деньги отмывались… Им не нужны виновники, им нужны козлы отпущения! Понимаешь?
— Хватит реветь! Что ты, как первоклашка? — Оксану начала бить нервная дрожь. — Сколько хоть получил-то? Каков нынче курс серебряника?
Алексей замер, услышав эти слова, потом резко встал и выбежал из квартиры.
— Все хорошо, прекрасная маркиза, — задумчиво сказала Оксана, глядя ему в след, — все хорошо, все хорошо…
Несколько минут после ухода Алексея Оксана сидела в состоянии полного безмолвия разума, если не сказать «отупения». Потом постепенно начали возвращаться эмоции. Сначала появились досада и боль от разочарования в людях, которым она доверяла. Потом, как снежный ком, начали наворачиваться обида, злость, страх, бессилие, непонимание, одиночество, снова страх, Страх, СТРАХ… зашкалило. В глазах потемнело, показалось, что стены в комнате сдвинулись и сейчас раздавят ее. Стало трудно дышать.
«Что делать?! — закричала она внутрь себя, туда, откуда иногда приходили мудрые советы. — Что делать? — стонала она, даже не надеясь, что кто-то может подсказать что-нибудь умное. — Что делать? — задавала она чисто риторический вопрос, даже не пытаясь слушать ответ. — Что делать?»
«ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВАС ВЗЯЛИ В ЗАЛОЖНИКИ» — вдруг увидела она заголовок статьи в газете, которая лежала перед ней на столе. Оксана пододвинула газету к себе и начала читать.
«Первое: Возьмите себя в руки, успокойтесь, не паникуйте. Разговаривайте спокойным голосом. Помните, что правоохранительные органы делают все возможное для Вашего освобождения».
