– Ты? – Оксана внимательно осмотрела изделие. – Хорошо сделал, но неустойчиво.
– Нормально! – возразил Вовка и в качестве доказательства поднял скамейку, встал на неё и попрыгал. Сердце Оксаны ёкнуло.
– Ладно-ладно! Хорошая скамейка, только ножки слишком длинные. Слазь.
– Летом вкопаю её в землю, – сказал Вовка, ещё раз подпрыгнув. – Потому и длинные ножки сделал.
– Ааа… тогда, конечно.
– Смотри, как мы умеем: Ворон! – Он выставил руку, и ворон тут же на неё уселся. – Парашютик! – скомандовал Вовка и подкинул птицу вверх. Раскинув крылья, Ворон опустился ему на руки, как на парашюте.
– Прямо цирк! – улыбнулась Оксана.
– Ага! – кивнул Вовка. – А теперь «мячик». – Он снова подкинул Ворона, и тот, сложив крылья, упал ему в руки со скоростью обычного свободного падения.
– Как ты умудряешься ему объяснить, что надо делать? – удивилась Оксана.
– Как-то умудряюсь, – пожал плечами Вовка. – Т-талант дрессировщика.
– Слез бы ты с этой скамейки, дрессировщик! Навернёшься ведь.
– Не навернусь. У меня ещё и т-талант эквилибриста, – сказал он, слезая.
– Есть хочешь? – спросила она. – Там борщ уже готов.
– Вроде хочу…
– Иди найди дядю Сашу. И всех Раиных гостей. Они тоже, наверное, с утра голодные.
– Ты слышал? – обратился Вовка к Ворону. – Где Александр? – Ворон захлопал крыльями. – Скажи Александру, чтобы шёл домой обедать! – Вовка подкинул Ворона, и тот, сделав небольшой вираж над двором, улетел.
– С ума сойти! – выдохнула Оксана. – Он что, понял?!
– К-конечно!
– И что? Найдёт его и скажет «иди домой обедать»?
– Не. Скажет просто: «Д-домой! Домой!»
– О-бал-деть!
– А за пацанами всё равно мне бежать. Он их ещё не знает. Но ничего! Я его скоро научу п-письма по адресам разносить.
– Серьёзно?!
– Нет ничего невозможного!
– Ты гений!
– Эту бы г-гениальность да в нужное русло, – вздохнул Вовка.
– А какое русло ты считаешь нужным?
Вовка пожал плечами и тихо сказал:
– Машку, например, вылечить.
Вскоре в дом вошёл Александр и сел за стол.
– Где тебя носит? – спросила Оксана, наливая ему борщ.
– Мы с Михалычем дороги чистили. Разговаривали.
Оксана села напротив Александра и лениво начала ковырять ложкой в тарелке.
– А ты чего такая кислая?
– Всё думаю. – Оксана вздохнула. – Хотела помочь Маше и напортачила. Стало ещё хуже. Скоморох сказал, что нельзя решить чужие проблемы. Но меня просто тянет их решать. Они резонируют в моём теле и сами расшифровываются в образы. Но своими я их не чувствую. И что делать? Сегодня вот, когда Рае помогала, заметила: она рассказывает, что видит, а я понимаю, что вижу то же самое. К примеру, я вижу лопухи, а она через секунду говорит «лопухи». А я уже вижу всю историю, которая там произошла. Я буквально провела её по всей ситуации и сказала, что надо сделать, чтобы всё исправить.
– То есть сделала трансформацию вместо неё?
– Почти, – кивнула Оксана. – И за это отхватила себе ещё глоток кайфа. – Она тяжело вздохнула.
– Ты так говоришь, словно раскаиваешься в содеянном.
– Не то чтобы раскаиваюсь, но сомневаюсь, можно ли так делать?
– А почему нельзя-то? – пожал плечами Александр.
– Не знаю. Интуитивно мне кажется, что это неправильно.
– Почему? Если проблема решена.
– Одна проблема, – уточнила Оксана. – Но потом у неё возникнет другая!
– Возникнет – тоже решим.
– Так и будем всегда решать за неё? А ведь задачи будут становиться всё сложнее и сложнее.
– Потом сама научится.
– Ты уверен? Играл когда-нибудь в компьютерные игры?
– Спрашиваешь!
– А ты не пробовал начать играть с третьего уровня, к примеру?
– Пробовал. Убили в первую же секунду, – усмехнулся Александр.
– Это потому, что первые уровни за тебя прошёл кто-то другой.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что если мы будем решать чужие проблемы, то просто заведём тех, кому хотели помочь, в тупик. И дальше того уровня, на который мы их выведем, они пройти не смогут. Потому что жизнь – это не игра. Понимаешь?! В жизни нельзя вернуться на «первый уровень», если там уже всё отработано! Либо возвращаться придётся в буквальном смысле.
– Да понял я, понял! Ты чего разошлась? Нельзя делать всё за них. Надо научить их делать это самостоятельно. Как бы ещё заставить их этим заняться? Они же такие занятые!
– Лучше бы вы завтра вместо похода к камню… – Оксана замолчала, услышав шум во дворе. Через минуту в комнату ввалилась толпа голодных и румяных мальчишек и девчонок.
– Пойдём, прогуляемся на лыжах, – предложила Оксана, сдав кухню Анюте.
Они поднялись в свою комнату, чтобы переодеться. Специально для лыжной прогулки Оксана купила себе комбинезон, курточку, перчатки и ботинки.
– Какая ты… яркая, – улыбнулся Александр, глядя, как она облачается в спортивный костюм. – Всех духов в лесу распугаешь.
– Ну, извини! Тёмного и цвета хаки не было.
Вдруг в стекло что-то ударило. Оксана обернулась. На наружном подоконнике сидел Ворон и хлопал крыльями. Оксана подошла к окну и замерла, уставившись на птицу. Ворон тоже притих, разглядывая её одним глазом. Потом он поднял лапу и царапнул по стеклу мощными когтями. Оксана вздрогнула.
– Ты чего? – спросил Александр.
– Вспомнилось…
– Что?
– Она бьётся, как птица, в двойное стекло…
– Кто?
– Пойдём, по дороге расскажу.
Они вышли на улицу, надели лыжи и пошли в сторону леса. Ворон уселся на плечо Александра.
– А ну лети сам, ленивая птица! – скинул его Александр. – А то опять всю куртку мне уделаешь!
Ворон взлетел и начал кружить, иногда присаживаясь на заборы и деревья, мимо которых они шли.
– Так что ты там сказала про птицу? – напомнил Александр.
– Однажды у меня внезапно и очень быстро сложился стих, – задумчиво начала Оксана. – Даже не стих, а куплет песни, словно я услышала её. Понимаешь, стихи сочинять не то чтобы сложно, но необходимо время. Рифмы подобрать, слова в ритмический узор выложить. Но иногда бывает, что они как бы сами рождаются.
– Я помню, как ты выдала «На острие свечи», – кивнул Александр и усмехнулся. – И всё-таки немного не верится, что это была не домашняя заготовка.
