– Я взяла ее из ларя в рабочем кабинете Нуха, – простодушно ответила Мирват. – А что? Что-то не так?
Беатриче взглянула на карту с трепетным восторгом.
– Это древняя карта!
– Нет, ты ошибаешься, – возразила Мирват и покачала головой. – Мой отец подарил ее Нуху II в день нашей свадьбы. Он никогда бы не стал дарить старую карту!
– Ты неверно поняла меня, Мирват. Я рассматриваю ее с точки зрения современности. Путешествуя, я не смогла бы ориентироваться по ней. Многие границы имеют теперь другие очертания. Америка и Австралия не нанесены вообще. Но она старая, действительно старая, антиквариат! Ей, если я верно определила год ее создания, более тысячи лет! Можешь себе представить, какую ценность она представляет?!
Мирват покачала головой.
– Тысяча лет? Ты вводишь меня в заблуждение. Мой отец приобрел ее два года назад, когда по торговым делам посетил Басру. Картограф как раз изготовил ее по последним данным Ахмада ибн Фадлана и…
– Ах, так это всего лишь копия!
Беатриче не смогла скрыть разочарования.
Это всего-навсего авторская копия, хотя и выполнена первоклассно. И почему она не разобралась в этом сразу? Она же так внимательно все рассмотрела.
А имя человека, которого назвала Мирват? Где-то она слышала это имя. Но где? Может быть, читала? Если так, то это было еще в Гамбурге, потому что с тех пор она не держала в руках ни книги, ни газеты…
– Это новейшая карта! – сердито возразила Мирват, забыв о том, что следует изъясняться шепотом.
– Мирват, мне очень жаль, я бы не хотела…
Беатриче попыталась успокоить подругу, но Мирват прервала ее:
– Мой отец разговаривал с рисовальщиком. Данные Ахмада ибн Фадлана считаются самыми точными. Мужчина не будет лгать. И потом: что вообще ты понимаешь в картах?
– Признаю, что в картах я разбираюсь не очень, – рассеянно возразила Беатриче. Мирват опять упомянула это имя. Откуда все же оно ей известно? Может, Мирват подскажет? – Мне на самом деле очень жаль, Мирват. Забудь, что я тебе говорила. Расскажи-ка мне лучше об этом Ахмаде ибн Фадлане.
– Ты его не знаешь? – Мирват искренне удивилась. – Он здесь известен каждому ребенку. Мои братья любят его рассказы и повести. Ахмад ибн Фадлан умер несколько лет назад. Но в бытность свою молодым человеком калиф Багдада отправил его в дальнее путешествие, которое привело его к нормандцам. Там он…
В этот момент Беатриче вспомнила, откуда ей известно это имя. «Тринадцатый воин», фильм режиссера Майкла Крихтона. Ну конечно! Она как минимум трижды перечитывала роман, по мотивам которого сняли фильм. Беатриче стало нехорошо. Что-то здесь не так! Мирват держит ее за дурочку.
– Мирват, это невозможно. Как ты можешь на полном серьезе утверждать, что ваши картографы все еще рихтуют по его указаниям?
– А почему бы нет? Мир изменяется не так быстро.
Беатриче воздела руки:
– Не так быстро? Мирват, этот ибн Фадлан – историческая личность, но жил он в конце первого тысячелетия. Он умер почти тысячу лет назад! С тех пор как состоялась его встреча с нормандцами, были открыты Америка и Австралия. И здесь, в Бухаре, не могут не знать об этом! Ты знаешь, какой нынче год?
– А как же! Триста восемьдесят девятый!
Ответ, прозвучавший столь быстро и уверенно, заставил Беатриче вздрогнуть. Она прикинула в уме. Получалось, как и утверждала Мирват, что они находились в 1001 году нашей эры. Ей припомнились некоторые обстоятельства, которым она прежде не придавала значения.
– Ты заблуждаешься, Мирват.
Нет электричества.
– Это не так.
Никаких современных сантехнических устройств.
– Мы живем в 2001 году.
Нет автомобилей.
– Ты уже надумала идти к врачу?
Нет ни радио, ни телевидения, ни книг, ни газет.
– Тебе необходимо обследоваться.
Антикварные медицинские инструменты.
– Вероятно, врач сможет…
Беатриче не договорила. Она вспомнила женщин в тюрьме работорговца, их безобразные зубы, гноящиеся глаза. А беспомощность придворного лекаря в случае с Мирват… В Средневековье, естественно, еще не знали антибиотиков и понятия не имели о кониотомии. Но…
– Этого не может быть! – Она судорожно хватала воздух ртом, в висках сильно стучало. – Сейчас 2001 год!
И все же то, что утверждает Мирват, как ни странно, может оказаться правдой. Вспомнив все подробности своей новой жизни, она сложила из них в своем сознании целое панно: мужчины, пишущие гусиными перьями, служанки, тазы для мытья, ковши для воды вместо душевых кабин или ванн; отсутствие шума моторов автомобилей, незнание Мирват о существовании Америки и слабое представление о Германии, древняя географическая карта и ее великолепная сохранность. Конечно же, Бухара могла быть средневековым гетто, средоточием ортодоксов, абсолютно отрицающих всякий прогресс, как коренное население Америки. Амиши, конечно, знали, что есть автомобили, электрический ток и телевидение, современное летосчисление и современный мир, а не только их поселения. Но здесь даже не слышали о самолете!..
– Беатриче, что с тобой, ты так побледнела! – воскликнула Мирват, схватив ее за руку. – Я схожу за врачом?
Беатриче покачала головой и попыталась встать. Окно! «Мне нужен свежий воздух», – успела подумать она, и все вокруг погрузилось в темноту.
Когда Беатриче пришла в себя, она лежала на кровати Мирват. Занавес балдахина был откинут, окна открыты. В воздухе пахло паленым. На улице все еще стояла ночь, и Беатриче могла видеть звезды. Их было бесконечно много, больше, чем она когда-нибудь видела.
Мирват наклонилась над ней и влажным полотенцем обтерла лоб.
– Что произошло? – тихо спросила Беатриче.
– Ты неожиданно упала в обморок и опрокинула лампу. Но не бойся, все обошлось, – тотчас же успокоила ее Мирват. – Карта не повреждена, а маленькую прожженную дыру на покрывале никто не заметит.
Ну конечно! Географическая карта и указание года, который отметил на ней рисовальщик!
Вспомнив обо всем, Беатриче вновь почувствовала себя дурно. Можно ли поверить, что она, современная женщина, которой чуть за тридцать, оказалась в Средневековье? Это напоминает фантастику, безумный телесериал, но только не реальность. Однако все происходило как в действительности. Она ощущала шелк простыни, на которой лежала. Чувствовала на своей руке ладонь Мирват, наслаждалась запахом жасмина, исходящего от платья подруги. Она ела, спала, видела сны…
На глаза Беатриче навернулись слезы, и она начала безудержно рыдать.
– Может быть, все-таки вызвать врача? – спросила Мирват и убрала прядь волос с ее лица.
Но Беатриче отрицательно покачала головой. Уж кого она сейчас меньше всего хотела видеть, так это придворного лекаря. От одних воспоминаний о его кожаном саквояже с инструментарием, скорее напоминающим орудия пыток, чем хирургические инструменты, шел мороз по коже. А вдруг ему взбредет в голову опробовать их на ней и она не сможет оказать сопротивление? У нее опять все поплыло перед глазами.
